Со своего места у алтаря я смотрела, как идет моя сестра. Она подошла к Джареду, и они обменялись кольцами. Двадцать минут! Да! Целых двадцать минут! Я стояла на своих собственных ногах и плакала от радости.
После окончания церемонии началась вечеринка.
– Потанцуем? – спросил мой друг Роб, который на этот вечер взял на себя роль моего кавалера.
– С удовольствием, – ответила я.
Он помог мне встать и подвел к танцполу. И пусть я не могла исполнять сложные па, но мне было вполне по силам двигаться из стороны в сторону, как накануне с отцом.
Я смогла продержаться половину песни и снова села в коляску, чтобы набраться сил для следующей попытки.
Весь вечер друзья и родственники подходили к моему столику, чтобы поболтать.
– Поверить не могу! – сказала одна женщина. – Неужели это возможно! Ты уже ходишь!
Я только улыбнулась, вспомнив о том, что в первую свою встречу с Кевином и сама не верила, что этот день настанет. Что делают с человеком две недели и твердая решимость добиться своей цели!
В тот день мой выход был чем-то непостижимым, как мираж в пустыне. Мои смелые мечты вернуться к работе, к сноуборду, снова жить той жизнью, которую я для себя распланировала, были еще совсем далеко. Но тогда, 15 октября 1999 года, они вдруг показались мне чуточку реальнее. Первый шаг по аллее, ведущей на вершину, стал первой строчкой моей новой истории. И, как знать, может, за ней последуют новые славные главы?!
Глава 9
На новых «ногах»
«Секрет полноценной жизни в том, чтобы начинать, а не заканчивать».
Давид Вайнбаум
– Алло? Слушаю. Да, мисс, – из телефона донесся женский голос. Я прижала трубку к здоровому уху. – Чем могу помочь?
– Меня зовут Эми Пурди, – представилась я. – У меня ноги на протезах, но я хочу заниматься сноубордингом. Кто-нибудь из ваших сотрудников когда-нибудь работал или, возможно, знает сноубордистов на протезах?
Долгое молчание.
– Не думаю, – наконец произнесла женщина. – Вот лыжники есть. Вы также можете попробовать сит-ски.
– Спасибо, но я не катаюсь на лыжах, – ответила я. – И сидеть я не хочу. Мне нужно задействовать ноги.
– Простите, мэм, – сказала она. – Ничем не могу вам помочь.
В течение трех месяцев я пыталась найти хотя бы одного человека, который бы занимался сноубордингом с протезами вместо ног. Мне о многом нужно было с ним поговорить. Как использовать ноги, как все подогнать, даже просто об ощущениях.
Я нашла в Интернете телефонные номера всех существующих адаптивных лыжных школ и организаций. Но везде мне отвечали одно и то же:
– Мы никогда раньше не видели сноубордиста с протезом.
Лыжный сезон подходил к концу, а мне нужно было во что бы то ни стало сдержать данное самой себе обещание и встать на сноуборд. Поиски были тщетными, я поняла, что остается лишь отправиться на склон и пробовать самой.
Со дня свадьбы я стала еще сильнее. В декабре я перешла с обычного гемодиализа на перитональный. Врачи убрали порт, а затем провели еще одну операцию и вживили мне в желудок мягкий пластиковый катетер. Разница была колоссальной. Перитональный диализ – более щадящая процедура, во время него из организма не вымываются минералы и питательные вещества. И, самое главное, перитональный диализ можно было проводить дома с помощью трубки, подведенной к аппарату размером с печатную машинку. Я гораздо меньше уставала и не испытывала тошноты. Утром у меня хватало сил, чтобы надеть протезы. Мой вес все еще колебался в районе 39 килограммов, но рвота прекратилась. Эта перемена оказалась для меня настоящим поворотным моментом. Я становилась самостоятельной и независимой.
Я почти привыкла ходить на своих новых ногах. Постоянно ездила к Кевину, чтобы он подгонял мои протезы. Он подолгу колдовал над ними, чтобы немного ослабить давление, и в результате я уходила из его кабинета довольная. Но однажды, прогуливаясь по продуктовому магазину, я внезапно ощутила острую боль. Моя нога была вставлена в жесткую ячейку из углеродного волокна, которая врезалась в кость и царапала кожу. Дома я обнаружила открытую рану – пришлось отказаться от использования протезов, пока Кевин снова их не подладит. Это ужасно изматывало. Но к весне 2000 года после многочисленных подстроек и подладок я могла стоять на ногах большую часть дня. Ко мне снова вернулось желание хоть разочек прокатиться на сноуборде.
– А давай съездим на Ли-Кэньон и попробуем? – предложил мне как-то Брэд.
Дело было мартовским вечером. Он вместе с другими ребятами откатал весь сезон и знал, как мне хочется снова вернуться на склон.
– Было бы здорово! – согласилась я. – Поехали!
Я понимала, что если не возьмусь за это сейчас, то, может быть, у меня уже никогда не получится. Я решилась. Всю дорогу я думала о том, как пройдет моя встреча с горой. Мы направились к подъемнику. Идти в громоздких ботинках для сноуборда теперь было странно. Кевин подстроил протезы под кеды, но сейчас на мне была обувь совсем другого фасона. Я сразу поняла, что эти ноги не универсальны и не адаптируются сами собой. Придется привыкнуть и к этому. Дойдя до вершины холма, я пристегнула левую ногу к доске, а правую оставила свободной. Мы сели в подъемник. Тяжелая доска оттягивала ногу, я вдруг почувствовала, что протез соскальзывает. «Черт! Сейчас нога отцепится и улетит!» – поняла я. Я положила обе ноги на сиденье и села боком, чтобы поместилась доска.
– Все нормально? – спросила Кристел.
– Да, отлично, – ответила я.
Не хотелось выглядеть перед ней глупо. Но в голове у меня не переставая крутилась мысль: «Как же я буду кататься?» Подъемник поднимался над горами. «Что, если у меня и вовсе не получится?» Я так долго убеждала себя, что это возможно. А вдруг нет? Мне было страшно. Сноубординг стал огромной частью моей жизни, я боялась его потерять. Мы поднялись на самую вершину. Я скатилась вниз метров на шесть и ни разу не упала. Хорошее начало. Обычно я застегивала крепежи стоя, но теперь приходилось садиться – лодыжки не гнулись. Брэд помог мне встать, и я начала спуск. Проехав всего несколько метров, я испытала непривычное для себя ощущение. Я не чувствовала снега под ногами. Казалось, будто бы я плыву по воздуху. Мое тело было сантиметрах в тридцати над землей. Перегруппировавшись, я попыталась поймать равновесие, чтобы катиться ровно. Получилось! Голени разрывались от боли, кость упиралась в зажим протеза, но я была счастлива!
Я прибавила скорость, навалившись всем телом на «кончики пальцев», и под действием инерции покатилась с горы.
Проехав всего четверть пути, я налетела на кочку и рухнула. Очки полетели в одну сторону, шапка – в другую. Протезы вместе с прикрепленной к ним доской понеслись вниз.
– О боже! – закричала я. Ко мне подскочила сестра, от боли из глаз у меня как будто сыпались искры. Ситуацию, когда падаешь с доски и снаряжение разлетается в разные стороны, сноубордисты в шутку называют «распродажей». Так вот, эта распродажа была тотальной!
