Ракким взглянул прямо в темные глаза генерала.
Тот выпустил его руку.
— Да. Другого объяснения быть не может. — Он прищурился под молотящими каплями. — Тем не менее я до сих пор сомневаюсь, не поступил ли я поспешно. Если бы у меня был такой ассасин, я бы отправил его на территорию Библейского пояса, приказал убить Полковника и всех остальных, связанных с этими дьявольскими раскопками. Вместо этого, сын мой, я вынужден отправить тебя. — Он обнял Раккима, расцеловав в обе щеки. — Салам алейкум.
— Алейкум ассалам, — ответил бывший фидаин, но генерал уже повернулся к нему спиной и быстро зашагал прочь.
7
Кто бы мог подумать, что шоссе I-90 ведет прямо в рай? Дэниел Уилсон попытался выдавить улыбку, но не сумел и лишь еще сильнее уперся ногами в пол, как будто мог притормозить.
— Аллах акбар, Аллах акбар, — повторял склонившийся над рулем бин-Салаам. Один из многочисленных телохранителей брата. Мускулистый мрачный фанатик без одного уха. — Аллах акбар, Аллах акбар, — непрерывно бормотал он и гнал так, словно утреннего движения на дороге вообще не существовало. — Аллах велик, Аллах велик.
Уилсон кивнул, оглянувшись назад. Три крошечных автомобиля Службы государственной безопасности, завывавшие вдали сиренами, постепенно увеличивались в размерах. Все водители на шоссе спешили прижаться к обочинам.
Бин-Салаам нажал педаль газа.
Дэниел скосился на прикрепленный к указательному пальцу взрыватель, и его начала бить дрожь. Он любил брата Терри. Тарика аль-Файзала, поправил себя Уилсон. Нет, для него он навсегда останется Терри. Старшим братом. Хорошим братом, как говорили родители, и Дэниел не мог им возразить. Только ближайшие родственники знали о карьере Тарика в рядах «черных халатов». Старший брат сделался правой рукой самого великого муллы ибн-Азиза, а Уилсон редко заходил в мечеть, не мог долго удержаться на работе. И даже удержать жену. Год назад Делия ушла от него к какому-то католику из Лос-Анджелеса, стала выставлять напоказ собственное тело в этой моральной клоаке. Мать разрыдалась, когда он наконец рассказал ей о своем позоре. Отец не мог смотреть на него. Дэниел бросил взгляд на бин-Салаама и снова уставился на дорогу. И вот неудачнику во всех отношениях Уилсону представился последний шанс искупить грехи. Два дня назад в дверь его квартиры постучал бритый, как каменщик, Терри. Он поцеловал его в щеку и сказал: «Собирайся, брат, я приготовил тебе чудесный подарок».
— Неверные совсем близко, — произнес бин-Салаам. — Скоро увидишь заслон на дороге и липкий аэрозоль, чтобы взять тебя живым.
Уилсон потер чисто выбритый подбородок. Кожа чесалась. Затем похлопал по спрятанному в кармане устройству. Странную конструкцию из проводов и микросхем ему вручил Терри, заявив, что с ее помощью можно убедить преследователей, будто Дэниел — именно тот, кого они разыскивают.
«Не волнуйся, возлюбленный брат, — сказал он ему. — Никто не посмеет оспорить величие твоего триумфа. Агенты Службы безопасности передерутся между собой, когда узнают, что уничтожен сам Тарик аль-Файзал». Он наклонился к Уилсону с лицом человека, узревшего бесценную жемчужину. «Ты будешь хохотать над их глупостью в раю, хохотать и развлекаться с прелестными гуриями». Губы Терри растянулись в знакомой улыбке. Дэниел помнил ее с глубокого детства. Точно так же брат улыбался, предлагая жившему по соседству простаку погладить злую собаку.
Уилсон снова посмотрел назад.
— Аллах акбар, Аллах акбар, Аллах акбар, — бубнил бин-Салаам.
Два дня Тарик аль-Файзал потратил на уговоры. Два дня Уилсон почти не спал, почти не ел, а только молился и слушал брата «Ты — единственный, кто сможет их одурачить», — убеждал Терри, а еще он говорил, что Уилсон должен быть счастлив. «Утри слезы, младший брат, у тебя появился шанс воздать должное родителям и доставить радость Аллаху. Разве можно мечтать о большем?»
— Они совсем близко, — сказал бин-Салаам. — Отправь нас в рай.
«Они все проверят, — возразил Уилсон. — И узнают, что я — не ты». Но Терри посоветовал ему не беспокоиться, ведь он позаботился и об этом. Бин-Салаам снял волосы с расчески Дэниела, взял ручку с отпечатками его пальцев и передал их брату по вере, занимавшему высокий пост в полицейском управлении. Теперь предметы стали уликами, частью расследования убийства торговца электроникой на черном рынке. «Верь мне, брат, неверные ни о чем не догадаются. Просто исполни свой долг». Терри сам набрал номер горячей линии Службы государственной безопасности и сообщил, что интересующий агентов «черный халат» пытается скрыться из города по шоссе I-90 в принадлежащем муфтию сером седане последней модели.
— Пора. — Бин-Салаам кивнул на возникшее впереди заграждение, окруженное людьми из СГБ. Поперек шоссе возвышалась стена липкой пены, выпущенной из автоцистерны. — Аллах акбар, Аллах акбар.
Долг… долг… долг. Уилсон задрожал на пассажирском сиденье. У него стучали зубы.
— Аллах акбар, Аллах акбар, Аллах акбар.
Дэниел подцепил ногтями липкую ленту. Нужно избавиться от взрывателя! Наконец-то он знал, как следует поступить, впервые в жизни почувствовав себя уверенным.
— Аллах акбар, Аллах акбар, Аллах акбар. — Толстые пальцы бин-Салаама сжали ладонь Уилсона. — Аллах акбар, Аллах акбар, Аллах акбар…
На мельчайшую долю секунды у Дэниела зазвенело в ушах. Взрыв сотен фунтов пластида С-6 явился ему криками обреченных на вечные муки.
— Чего? Ты не голоден? — Заместитель шефа детективов Энтони Коларузо остановил у рта вилку со свисавшими спагетти.
— Мне нравится наблюдать за тем, как ешь ты, — ответил Ракким. — Это укрепляет мою веру в наше животное происхождение.
— Вера здесь ни при чем, командир, просто открой глаза — и увидишь, что все мы животные. — Коларузо заправил спагетти в рот, но одна упрямая макаронина успела забрызгать красным соусом салфетку, заправленную за воротник белой форменной рубашки. И не только ее. — Ой, извини.
— Ничего страшного. — Ракким вытер руку.
Коренастый блюститель порядка средних лет с неряшливой стрижкой и криво застегнутыми пуговицами, сгорбившись, сидел за столом. Один из старых друзей бывшего фидаина, сыщик входил в число немногих людей, знавших о роли Сары и Раккима в деле разоблачения Старейшего. И один из немногих, кто действительно помогал. Коларузо поднес к губам кофейную чашку с красным вином. За десять лет он раскрыл больше дел, нежели любой другой детектив, однако на повышение по службе даже не смел рассчитывать, поскольку, будучи истинным католиком, отказывался перейти в другую веру. После бегства Старейшего из страны и заново переписанных учебников истории Энтони сразу же назначили на должность заместителя шефа детективов. Теперь он набирал в полицию жителей своего района, боролся с бюрократией и лично руководил самыми важными арестами.
Ракким и Коларузо сидели рядом, прислонившись к стене, в частном заведении для полицейских, расположенном в подвале церкви Святого Игнатия. Из динамиков музыкальной системы неслись голоса древних исполнителей: Синатра, Тони Беннет, Арета Франклин. Настоящая музыка искажения времени, едва слышимая из-за жуткого шума в зале, разговоров, споров и звона посуды. За стойкой дежурил облаченный в сутану отец Джо. Еду готовил отец Альберто с неизменной, стоявшей где-нибудь поблизости кружкой вина.
