– Я не мормон, сэр.
– Они ужасно надоедливы, вы понимаете. И вся эта смехотворная неразбериха по поводу Морони и Борони.
– Мы пришли по поводу танка, – сказала Мадлен.
Викарий повернул свою мордастую голову и прищурился на нее.
– Танка? Это очень странно.
– Почему же это странно? – спросил я. Неужели, подумал я, у него, как и у Элоиз, было какое-то предчувствие или какая-то психическая связь.
– Ну, – сказал его преподобие, – только в четверг его очистили.
Я, ничего не понимая, уставился на него, а он на меня.
– Септический танк, – объяснил он. – Вы не это имеете в виду?
Если бы я не чувствовал такую депрессию, и все это не было бы так серьезно, то, думаю, я смог бы рассмеяться. Но я смог сказать только:
– Не тот танк, сэр. Танк, над которым вы однажды, во время войны, в Нормандии, читали молитвы.
Рот его медленно открылся, словно какая-то невидимая, сильная рука потянула вниз его челюсть.
– В Нормандии? Танк в Нормандии? – вымолвил он ошеломленно.
Я кивнул.
– Он открыт. Дьявол на свободе.
Он пристально, словно в замедленном кадре, глядел на меня, находясь в совершенном ужасе. Затем открыл дверь настежь и буквально втащил нас обоих в беспорядочно загроможденную маленькую прихожую, и мы оказались среди теснившихся в ней подставки для зонтов, дедовских часов и вешалки со священническими плащами и шляпами. Его преподобие захлопнул за нами дверь и закрыл ее на ключ.
– Вам бы лучше пройти внутрь, – беспокойно произнес он и проводил нас в свою гостиную. – Моей жены сегодня нет: организует вечеринку для женского общества; и это, очевидно, очень кстати.
В гостиной пахло трубочным табаком и дровами. Там был широкий, открытый очаг, перед которым грелся рыжий кот и стояли три потертых кресла. Одна из стен была занята рядами книг, вроде «Путь Христа, том IХ», а на дымоходе висело грязное масляное полотно, изображавшее холмы Сассекса возле Фалкинга.
– Садитесь, пожалуйста, садитесь, – сказал его преподобие Тейлор. – Может быть мне удастся позвать служанку, чтобы она сделала вам кофе. Или есть виски, если вы предпочитаете.
– Виски было бы замечательно, – сказал я ему. – Сегодня мы проделали весь путь из Франции.
Викарий подошел к старомодному серванту и достал три не очень-то подходящих к случаю рюмки. Он наполнил их неразбавленным «Вэт 69» и дрожащими руками принес к камину. Проглотив содержимое своего стакана не сходя с места, он вытер губы мятым платком.
– Хорошо, – сказал он.
– Нам нужна ваша помощь, мистер Тейлор, – заговорила Мадлен. – Мы знаем кое-что об этом дьяволе, но не много. С самой войны он оказывал ужасное воздействие на нашу деревню.
– О Господи, – произнес его преподобие Тейлор. – Говорил я им, что все это дело не приведет ни к чему хорошему. Сто раз я им повторял. Но, – о, нет, – они никогда не слушали. «Вы делаете свое дело, – говорили они, – а мы позаботимся о своих делах».
– Кто – они? – спросил я у него.
Его преподобие Тейлор с удивлением посмотрел на меня.
– Мой дорогой друг, у меня нет никакой возможности сказать вам это. Об этом не может быть и никакой речи. Я до сих пор был связан актом о служебной тайне, и пока я не услышу обратного, это будет продолжаться.
– Мистер Тейлор, – сказал я ему, – я не хочу вас обидеть, но вот эта молодая леди и я находимся в очень серьезной опасности, которая связана с этим танком; боюсь, что акт о служебной тайне нужно послать туда, откуда обезьяна вывыаливает свои орехи.
Наступила тишина. Полено, в потрескивавшем огне, перегорело и упало, и в дымоход устремились сотни искр.
– Боюсь, что я никогда в хорошо не понимал этого выражения, – сказал его преподобие Тейлор.
Мадлен решительно подалась вперед.
– Мистер Тейлор, – сказала она, – вы должны нам помочь. Дьявол угрожает убить нас, если мы не поможем ему найти его собратьев.
– Его зовут Элмек, – сказал я тихо. – Дьявол ножей и резаных ран. Если мы не соберем вместе всех тринадцать дьяволов, он пообещал нам самые страшные смерти, какие только можно выдумать.
Викарий откинулся на спинку своего кресла. Глаза его смотрели то на Мадлен, то снова возвращались ко мне.
– Вы о нем знаете, не так ли? Вы уже знаете о нем.
– Всего лишь немного. Во Франции мы сумели получить только несколько обрывков информации и некоторые предположения отца Энтона.
– Отец Энтон! – сказал его преподобие, мгновенно просветлев. – Я и не думал, что он все еще жив! Я поражен! Как он? Он был так добр ко мне во время войны, понимаете. Настоящий джентльмен в духовном одеянии.
– Отец Энтон прошлой ночью умер, мистер Тейлор. Он был убит, когда Элмек вырвался на свободу.
Его преподобие Тейлор опустил глаза.
– Ох, – промолвил он тихо. – Мне очень жаль.
– Мистер Тейлор, – заговорил я, – еще больше людей будут мучиться, если вы не сможете рассказать нам об этих дьяволах. Отец Энтон сказал, что это, очевидно, те самые дьяволы, которые терроризировали Руан в 1045 году. Они были изгнаны Корнелиусом Прелатти и зашиты в мешки, – но это все, что он смог обнаружить.
Его преподобие печально высморкался.
– Это был мудрый человек – отец Энтон. Да, он был абсолютно прав. Это были тринадцать дьяволов Руана. Les treize diablez de Rouen.
[41]
– Но как они оказались в американских танках? – спросила Мадлен. – Я этого совсем не понимаю.
Священник пожал плечами.
– Я и сам во всем этом очень мало понимаю. Все это случилось очень давно, когда я был полным энергии, молодым викарием; я только что был назначен в мою первую церковь в Сассексе.
– Вы нам можете рассказать об этом? – спросил я. – Это останется только между нами, если вы на самом деле беспокоитесь по поводу Акта о служебной тайне.
Его преподобие Тейлор посмотрел прямо мне в глаза.
– Хорошо, – сказал он. – Я полагаю, что не будет никакого вреда, поскольку вы уже достаточно много об этом знаете. Вы не желаете еще немного виски? Нет? Ну, а я выпью.
Мы молча ждали, пока викарий налил себе очередную порцию. Затем он вернулся, сел возле камина и напряженно уставился в излучавшие жар красные пещеры, образованные поленьями и сучками, – человек, вспоминавший ад.
– Об этой части Сассекса вам нужно знать, – начал священник, – что она вынесла основную тяжесть норманнской интервенции Вильгельма Завоевателя в 1066 году. Вся эта долина была оккупирована, а Льюс стал резиденцией Вильгельма де Варенне – одного из тех офицеров, которые пользовались наибольшим доверием Вильгельма Завоевателя. Варенне построил в Льюисе замок, а на южных склонах города был возведен огромный монастырь – одно из крупнейших священных сооружений, когда-либо построенных во Франции. В свое время он был даже больше Кантерберрийского Кафедрального собора.
