Процесс затягивался, и Нина уже ежилась от холода – морг все-таки не солярий. Впрочем, не только от холода – само присутствие рядом Дмитрия вызывало нервные мурашки. Ей почему-то даже про себя было трудно называть «лояльного» по имени. Именно этого «лояльного», потому что он меньше других воспринимался как человек.
Наконец сыщик распрямился и нехотя заговорил:
– Почти все убиты двумя разными Измененными, но с одинаковой способностью. И «дикими». Этих троих справа – мужчину и двух женщин в квартире – убил он. – Тонкий костлявый палец «лояльного» уперся в единственное здесь тело с ножевым ранением. – Пьющий жизнь с изрядным стажем.
– Зачем?
Он пожал плечами:
– Спешил. Был голоден. Требовались силы. Других причин ему не надо.
– Куда спешил?
«Лояльный» скривился.
– Зов. Его звали. Сильно, настойчиво. Он не мог сопротивляться. И с инстинктами своими бороться тоже не мог.
– Кто звал? Куда?
– Трудно определить. Не Измененный. Сила. Или Измененный, находящийся на очень высокой ступени развития. Почти Сила.
Нине от этих слов вдруг стало еще холоднее, и она непроизвольно обняла себя за плечи. Впрочем, тут же, разозлившись на себя за это проявление слабости, опустила руки.
– А кто убил его?
– Человек.
– Обычный?
– Не совсем. В нем чувствуется связь с Зоной.
– Кто-то из наших? Или сталкер?
– Сталкер.
Нина полезла в папку, которую притащила с собой в морг, порылась в ней и достала протокол о задержании с фотографией.
– Он?
«Лояльный» взглянул лишь мельком и кивнул.
– Где он сейчас? Жив?
– Жив. Скорее всего. Но где – не скажу. Что-то обрывает след.
Нина слегка разочарованно тряхнула головой.
– Ладно. Его и так ищут. Что по остальным?
– Их убила женщина. Измененная. Такая же, как он. – Снова жест в сторону мужчины с ножевым. – Близкая связь. В ней его кровь.
– Дочь? Сестра?
– Не в этом смысле.
«Лояльный» усмехнулся. Лучше бы он этого не делал – вкупе с залитыми чернотой глазами и шрамом, надламывающим линию губ, его ухмылка выглядела просто жутко.
– А в каком? – Раздраженный тон Нины призван был замаскировать страх, но справлялся с этим из рук вон плохо.
– Он обратил ее. Там, в квартире. С помощью инъекции.
– Гребаный Экибастуз! – Нине пришлось постараться, чтобы ограничиться только этими словами. Хотелось выдать длинную матерную тираду. – Что она там делала?
– Эти трое мертвецов, – взмах рукой в сторону жертв из квартиры, – были ее родственниками.
– Зачем она убила полицейских?
– Ее тоже звали. Ей очень надо было идти, а они не пускали. И поплатились.
– Да что же это за зов-то такой?!
– Не знаю. Я не слышу. Либо он уже прекратился, либо слышать его могут только «дикие». А вакцина в моей крови блокирует сигнал.
– Где ее искать?
– След тоже обрывается. Но искать их надо вместе.
– Кого? Ее и этого сталкера?
– Да.
– С чего ты взял?
Поймав темный взгляд Дмитрия, Нина сразу раскаялась в вопросе. Ну конечно, глупо. «Лояльный» ей не Шерлок Холмс – расшифровывать свои дедуктивные выкладки не станет. Да и нет тут никакой дедукции – голое чутье.
– Ладно, допустим. Он был здесь, когда она убивала?
– Да.
– Почему не убила и его? Свидетель же.
– Ее не интересовали свидетели. Только зов. К тому же сталкер не пытался ее остановить. И еще…
Дмитрий сделал паузу, подбирая слова.
– Связь, – наконец проронил он. – У них тоже связь.
Нина закатила глаза. Еще не легче!
– Она что, обратила его? Он теперь тоже Измененный?
– Нет. Другая. Как у мужчины с женщиной.
– Секс? – Облегчение накатило волной.
– Да.
– До того, как она изменилась?
– Да.
– Разве теперь это имеет для нее значение?
– Возможно, процесс еще не завершен. И какие-то сантименты могли остаться. Или… – «Лояльный» задумался.
– Или что? – нервно переспросила Нина.
Снова жуткая усмешка.
– Новая жизнь.
Опаньки, вот это поворот!
– Ты хочешь сказать, что она…
– Беременна. От этого сталкера.
Глава 18. Художник
Лесногорск
Темнота клацает когтями, шуршит множеством тел о бетон. Прыгуны. Много прыгунов. Даю короткую очередь туда, в этот голодный шевелящийся мрак. Наверняка попадаю – по такой массе тел сложно промазать даже вслепую. Но толку-то? Их там орды. Перепрыгнут они через трупы или сожрут их, большинство все равно продолжит погоню. У них нет страха смерти, так как отключен инстинкт самосохранения. Из всех инстинктов остался только голод. А еда – вот она, сама пришла. И пусть у еды автомат и даже парочка гранат имеется, все равно она еда. И какая разница, сколько прыгунов погибнет, пытаясь потенциальную еду сделать реальной? Даже лучше будет – меньше претендентов на мясо.
Бегу уже на морально-волевых. Сводит мышцы, колет в боку, спертый, вонючий воздух канализационного коллектора комом встает в горле, но жажда жизни пока пересиливает нарастающее отчаяние…
Тусклый свет впереди. Неужели люк? Добежал?! Но шорох и клацанье все ближе. Кто раньше? Стальные ступеньки вверх. Хватаюсь, подтягиваюсь. Ноги не помогают, они практически как деревяшки, переставляю их с невероятным трудом. Вверх, вверх! Спасение совсем рядом, но что-то резко дергает за ногу и…
* * *
– Черт!!
Меня будит чужой крик. Я чувствую, что падаю. Руки скользят, ноги теряют опору, гремит крыша гаража. Но в последний момент чьи-то пальцы охватывают мои запястья и держат. Родион? А кто же еще – мы тут вдвоем. Темно. Из-за веток клена выглядывают звезды. Все ясно – осада была слишком долгой. Я не выдержал и заснул.
Забраться! Скорее! Ноги свешиваются, а это опасно… Чувствую под собой движение… Рывок и резкая боль. Чьи-то зубы вонзились в ногу и тянут вниз. Долбаные псы! Это не кавказ, конечно, – тот бы сдернул сразу. Но весит зверь тоже прилично, и Родиону меня при таком раскладе обратно не затащить.
– Пистолет… во внутреннем кармане, – цежу сквозь сжатые от боли зубы. – Отпусти… одну руку… удержусь.
Кивает. Я перехватываюсь и теперь держусь двумя руками за его левую, даже чуть подтягиваюсь, позволяя ему правой достать до моего кармана. Слава Богу, «Грач» он нащупывает быстро, но даже за эти короткие мгновения у него на лбу вздуваются жилы – держит он меня явно из последних сил. Зато пистолет уже рядом с моей головой. Щелчок предохранителя… Выстрел почти оглушает меня. Второй, третий… Хватит! Не трать патроны, блин!
