— Я не ослышался, Шон. Она сказала, что за водителем уже пришли?
— Да, падре, к сожалению для него, это так, — приподняв брови, как маленькая девочка, извиняющаяся перед родителями за лишнюю съеденную конфету, ответила уже своим голосом девушка. — Но вы не успеете ему помочь. Этой избалованной мартышке в красном «Порше» уже звонит Лорэн, а в сутане быстро не побегаешь.
Карету «скорой помощи» облепили со всех сторон секьюрити Ватикана. Том Трейтон открыл дверь кабины и хотел было уже о чем-то спросить отца Винетти, но тот, не сказав ни слова, выскочил из машины и побежал в сторону водителя.
Энрико застыл прямо посреди дороги. Он задрал голову к небу и, подняв руки вверх, выкрикивал что-то бессвязное, абсолютно не обращая внимания на сигналящие ему машины. Некоторые водители снижали скорость и крутили пальцем у виска, отпуская в его адрес ругательства. Другие просто объезжали, думая, что этот парень, у которого явно были не все дома, хочет броситься под колеса.
Отец Винетти бежал так быстро, насколько это было возможно в его возрасте. Сутана развевалась на ветру, и теперь уже все проезжающие с любопытством оглядывались. Святому отцу оставалось всего каких-то метров тридцать, как вдруг он с ужасом увидел промчавшийся мимо него красный спортивный «Порше» с открытым верхом. За рулем сидела блондинка в модных, на пол-лица, солнцезащитных очках. Ее развевающийся на ветру шелковый шарф сливался с цветом машины. Одной рукой она держала руль, а другой — мобильный телефон и со злостью что-то кому-то доказывала. Увлекшись беседой, она в недоумении посмотрела на водителя такси, который справа, на соседней полосе сигналил ей и указывал пальцем куда-то вперед. Девушка едва успела вскрикнуть от сильного глухого удара, когда ее «порш», не снижая скорости, врезался в Энрико, воздевшего руки к Небесам. С перепугу она вместо тормоза нажала на газ. Выбросив мобильный телефон, как будто только он один мог стать доказательством ее вины, она умчалась прочь, выискивая глазами стоянку, где можно было бросить машину.
Тело сбитого насмерть водителя «скорой помощи», перелетев кубарем через треснувшее от жуткого удара лобовое стекло, безжизненно повисло, согнувшись вдвое на стальных перилах, разделяющих дорогу от тротуара. Из разбитой головы жидкой кашей прямо на асфальт стекала кровь и мозговая жидкость.
Винетти подхватил тело несчастного под руки и, перевернув на спину, положил на тротуар. Лицо погибшего было изуродовано до неузнаваемости. Та половина, на которую пришелся удар о лобовое стекло, превратилась в один большой распухший синяк. Один из санитаров сел за руль и подогнал карету «скорой помощи» к месту происшествия в надежде, что они смогут оказать помощь пострадавшему. Увидев рану на голове, из которой торчали осколки разбитого деформированного черепа, врач понял, что смерть была мгновенной. Санитары выполняли формальную процедуру, пытаясь запустить сердце, но все понимали, что это не даст никакого результата. Травма была несовместима с жизнью. Пульс отсутствовал, и врач был вынужден констатировать смерть. Священник перекрестился, закрыл глаза Энрико и прочитал над ним молитву.
Подоспевшие полицейские пытались тем временем успокоить эмоциональных прохожих, спорящих друг с другом, как именно все произошло. Тело водителя погрузили в прибывшую по вызову полиции карету «скорой помощи» и отправили в морг. Эскорт продолжил движение в сторону женского монастыря. Отец Винетти сам сел за руль во избежание еще одного трагического инцидента. Всего десять минут тому назад жизнерадостный Энрико был полон сил и энергии, и даже горячий кофе в пластиковом стаканчике, который он захватил с собой из «Макдоналдса», еще не успел остыть.
— Падре, почему приобретение места в раю должно быть сопряжено с болью, горечью и трагедией? Почему Бог устроил мир так, что за свет будущего люди расплачиваются страданиями и кровью в настоящем?
Услышав, как девушка обратилась к нему печальным голосом молодого семинариста Джузеппе, повторив слово в слово тот вопрос, который он задал всего за час до того как повеситься в туалете духовной семинарии, священник включил сирену и нажал на газ. Впереди идущие машины дисциплинированно уступали дорогу, так что падре молил Бога, чтобы не попасть в пробку. Отец Винетти вспомнил, что когда Джузеппе двадцать лет назад подошел к нему с этим вопросом, он удивился, обратив внимание на то, что он был неестественно бледен. Его глаза горели огнем религиозного фанатика, а сильно осунувшееся лицо свидетельствовало о приближающейся дистрофии. Винетти, будучи в то время ректором семинарии и академии, из-за обыденной суеты не придал серьезного значения столь странному вопросу своего студента и попросил его после лекций зайти на беседу к нему в кабинет. Он хорошо помнил, что ответил ему достаточно вежливо и даже по-отечески похлопал по плечу, поэтому он не чувствовал за собой вины в произошедшем. Однако он также прекрасно знал, что демоны с притворным благоговением используют любые приемы, лишь бы вызвать у священников комплекс вины и заставить их усомниться в справедливости Божьего промысла, поэтому он гнал прочь слова одержимой, стараясь не отвлекаться от дороги.
— Раз ты не хочешь со мной говорить, тогда скажу я, уважаемый святоша, — раздался из салона низкий голос демона, от которого падре вздрогнул, так как привыкнуть к таким контрастным переменам было невозможно.
Зрачки Марты расширились почти вдвое и стали совершенно черными.
— После того как девушка останется у целомудренных монахинь, вы должны вместе с Избранником и кардиналом Сантори, который захватит с собой книгу Разиэля, немедленно вылететь на север Италии. Дальнейшие инструкции вы получите от Джино Белуджи.
На бледном лице Марты от напряжения проявилась красная сосудистая сетка.
— Если же вы ослушаетесь, то мы будем убивать в геометрической прогрессии до тех пор, пока вы не поймете, что все эти человеческие жертвы вызваны вашим упрямством и нежеланием смириться с тем, что предсказание уже начинает сбываться. Так же, как и смерть этого несчастного водителя, все остальные будут тоже на вашей совести.
С каждым произнесенным словом вены на ее шее вздувались все сильнее и сильнее.
— Вспомни, чему тебя учил твой Бог — ведь ты же священник и должен оберегать вверенную тебе Господом паству, а иначе придут волки и всех вырежут.
Демон рассмеялся леденящим душу хохотом. Перепуганный врач трясущимися от страха руками ввел ей внутривенно морфин, и через минуту девушка притихла.
— Как только увидите, что она просыпается — сделайте, пожалуйста, ей еще один укол, — попросил Шон врача, заметив, что кровь от ее лица сразу же отхлынула.
— Неужели ты думаешь, что она сможет заснуть, пока я этого не захочу? Сейчас я докажу тебе, что ты заблуждаешься, — все тот же хриплый бас прозвучал в машине.
Девушка пристально посмотрела прямо в глаза врачу и что-то прошептала. Повинуясь ее воле, он открыл медицинский кейс. Заполнив пятикубовый шприц, Николо склонился над пациенткой и начал снова медленно вводить в вену морфин. Санитары, удивившись лошадиной дозе наркотического препарата, попытались остановить его, но вдруг замерли на месте, не в силах пошевелиться.
