— Надо заметить, что он был действительно не совсем обычным Папой. Его тяга к оккультизму, особенно в последние годы его жизни, была хорошо известна его верноподданным. И Католическая церковь сама немало поспособствовала этим слухам, пытаясь скрыть правдивую информации о нем, — возразил профессор.
— Кем бы он ни был, но великие магистры Ордена уполномочили не его, а мага Гонориуса действовать от имени остальных и позволили вступить в общение с Тэумиэлем. После того, как он первым подписал договор собственной кровью, каждый из них сделал то же самое, и как только последняя кровавая подпись была поставлена, документ передали высшему демону. Почетный магистр, передавший договор, тут же вспыхнул неопалимым пламенем и горел три дня, говоря из огня низким голосом Тэумиэля. Трое писарей едва успевали записывать за ним, но их приходилось часто менять, потому что больше часа никто из них не выдерживал.
В общей сложности они записали под диктовку семь объемных томов по искусству магии, каждый из которых не уступал по размерам «Кодексу Гигаса» — библии Сатаны, хранящейся в архиве королевской библиотеки Швеции. Взамен за полученные от Тэумиэля знания Гонориус не уклонился от договоренности, как это было принято в то время у магов — любыми путями перехитрить злого духа, только бы не выполнить свою часть сделки, и все-таки позволил принести себя в жертву на алтаре. Иначе был бы нарушен скрепленный кровью других магистров договор, и больше никому из них не удалось бы удерживать демонов в повиновении.
Впоследствии магистры выделили из этих книг основные девяносто три главы и, объединив их в один том, назвали его «Священной книгой клятв». Магистры избрали из самых влиятельных магов семерых хранителей, которые поклялись друг другу и всем братьям Ордена, что будут оберегать оригинал в недоступном для людей месте. Именно он обладал исключительной магической силой, с помощью которой можно было заставить подчиниться своей воле даже Сатану. Если же кто-то из них, почувствовав приближение смерти, не найдет себе преемника из достойных доверия магистров, кому можно было открыть тайну местонахождения оригинала, он должен был унести ее с собой в могилу.
— Я где-то краем уха слышала, что этот «Орден магистров» — очень влиятельная организация, существующая по сей день, в которую входят практически все коронованные особы Европы. И если это так, то все мы автоматически уже попали в их поле зрения, поскольку они считают себя полноправными хранителями вообще всех тайн магии, — сказала Марта.
— Так ведь это в корне меняет дело, и теперь у нас есть веское основание требовать от нашего работодателя надбавку к гонорару за вредность условий труда, раз они уже открыли охоту на нас, — продолжал разыгрывать из себя шутника Пирсон, хотя на самом деле он схватывал на лету каждое слово, сказанное учеными.
На сей раз даже сухарь Штейман расплылся в улыбке в то время, как Марта снова привлекла всеобщее внимание жизнерадостным смехом.
Брайан, желая до конца развязать язык профессору, подлил ему виски, и тот без колебаний залпом осушил бокал. Едва успев закусить, Штейман раскинул перед собой, как пасьянс, фотографии. Словно просветив их рентгеном, он несколько раз постучал пальцем по той, на которой было злобное изображение демона:
— Не знаю почему, но интуиция мне подсказывает, что за этой стеной в гробнице скрывается не просто описание какого-то магического обряда, а нечто куда более значимое, сравнимое разве что с теми тайнами, о которых Всевышний поведал только Аврааму.
— Мидраш говорит, что Господь восхитил его на Небеса, где и обучил знаниям из чистого, не засоренного мусором человеческой фантазии первоисточника, часть из которых Авраам зашифровал в Книге Творения, — согласился с ним Шон.
— Надо же, страсти шпионские какие. И у кого же хранятся дешифровальные коды «Энигмы»?
[64] А может, дедуся посидел, подумал о том о сем, а потом, ближе к вечеру, просто взял лопату да и закопал где-то в дубраве Мамрэ подальше от глаз людских все, что записал со слов Божьих? — спросил Пирсон.
— В талмудических текстах упоминается, что Авраам передал книгу Ицхаку, а тот — Яакову, праотцу двенадцати израилевых колен, и евреи во время сорокалетних странствий по пустыням даже научились создавать домашних животных при помощи словесных магических формул, записанных в ней, — поддержала беседу доктор Мейерс, утомившись от бессмысленного созерцания фотографий.
— Должен вам признаться, милочка, что я крайне скептически отношусь к этим легендам и считаю их плодом воображения людей, стремящихся окружить все на свете ореолом таинственности.
Профессор очень быстро опьянел и, переведя взгляд на Майлза, решил снова задеть его самолюбие:
— Именно такие ученые, как вы, занимающиеся популяризацией еврейской мистики, создают благодатную почву для процветания невежества и нелепых домыслов там, где они, казалось бы, и не должны были никогда возникнуть.
— А может мы, наоборот, пытаемся объяснить людям, что ничего сатанинского в Каббале нет и быть не может, раз сам Господь обучал этому праотца монотеизма, — спокойно возразил Майлз.
— Некоторым нашим самоуверенным юношам, пытающимся поделиться со всем миром своими гениальными открытиями по поводу того, что же все-таки Бог поведал Аврааму, для начала не мешало бы сходить на прием к психиатру. Вместо этого они берутся за перо и начинают писать всякую чушь страниц на двести, давая своим теологическим откровениям громкие названия: «Таинственные духи праотцов» или «Мистические тайны Небесной Каббалы».
— Согласен с вами. Это далеко не лучшие из моих ранних работ, — покраснев, признался Шон. — Я тогда только начинал писать.
Глотнув виски с содовой, профессор хитро прищурил глаза и добавил:
— Не хотел бы вас расстраивать, мистер Майлз, но яблоко от яблони не далеко падает. У вас были вполне соответствующие учителя. Начиная с XIII века, они оставляли после себя труды внушительных размеров, мастерски напуская в них побольше тумана, чтобы легковерный читатель не смог отличить правду от вымысла.
— Кого из учителей вы конкретно имеете в виду?
— В теософских трудах Моше де Леона
[65] мы находим информацию о том, что каждое из двенадцати колен Израилевых попадает на Небо только через свои собственные Врата. После таких утверждений вполне логичным будет предположить, что и у мусульман, и у христиан также есть свои Небесные Врата. У суннитов одни, у шиитов — другие, у католиков — третьи, а у православных четвертые, ну а для протестантов, естественно, пятые. Я уже не говорю о различных сектантах, которых, наверняка, будут пропускать через «карго терминал». Одним словом, не Небо, а пункт иммиграционного контроля в аэропорту.
Скептически покачав головой, он продолжил:
