Марта обернулась к ассистентам, которые шептались возле золотой меноры:
— Забавный ночничок, ничего не скажешь. Эти древние евреи излишней скромностью явно не страдали, — присвистнув, сказал Брюс.
— Да тут одного только золота будет на пару миллионов, не считая исторической ценности! — согласился с ним Сэм.
— Пожалуй, она будет немного великовата для моей прикроватной тумбочки в казарме, — прыснул от смеха Брюс.
— Дайте больше света на саркофаг и приготовьте камеру. Хватит бездельничать, сейчас будем снимать! — прикрикнула на них Марта.
Профессор Штейман достал из кармана складной нож и попытался подковырнуть окаменевшую замазку.
— Эта щель между плитой и саркофагом изначально была замазана вязким составом, похожим на смолу какого-то дерева. Теперь она превратилась в самую настоящую канифоль. А это означает, что там внутри могут быть неизвестные нам вирусы или грибки давностью в три тысячи лет, от которых у нас с вами не может быть иммунитета. Максимум недели через две мы все вымрем, как лорд Карнавон вместе со своей экспедицией, после того как они вскрыли гробницу Тутанхамона.
— Брюс, направьте свет немного ниже, а вы, Сэм, отложите камеру в сторону и достаньте газовые домкраты. Когда крышка отойдет в сторону от саркофага, постарайтесь не промахнуться и направьте свет от кварцевой лампы прямо внутрь него, — отдала четкие указания Марта.
— Отчаянная вы девушка, я вижу, вас вовсе не беспокоят проклятия, насылаемые на тех, кто тревожит прах предков, — фотографируя золотую менору, обронил Штейман.
— Боюсь, что у нас нет выбора. Если мы уйдем из пещеры и оставим все как есть, то уже сегодня ночью бедуины подметут здесь все подчистую, — ответила Марта.
Забив молотком стальные клинья газовых домкратов по четырем углам под крышку саркофага, Сэм вставил в гнезда баллоны со сжатым газом и передал пульт дистанционного управления доктору Мейерс.
— Всем надеть респираторы, и попрошу отойти на три метра в сторону от объекта, — серьезным тоном обратилась ко всем Марта.
— Кто бы мог подумать, не археологи, а просто какая-то вооруженная по последнему слову техники банда взломщиков. С вашими способностями вам бы банки грабить, — пошутил профессор.
— Всему свое время, — не растерялась девушка и начала короткий обратный отсчет, приложив большой палец к красной кнопке: три, два, один, огонь!
Громкие хлопки раздались одновременно с четырех сторон саркофага, и сразу же густое облако пыли и газа поднялось вверх, окутав ученых.
— Все как по нотам, — сказал Брюс, первым придя в себя от сильного звона в ушах.
Из тоннеля, ведущего куда-то вглубь пещеры, вдруг раздался жуткий вопль, от которого у всех кровь застыла в жилах.
— Кажется, началось. По-моему, самое время уносить отсюда ноги! — с деланным хладнокровием сказал Сэм, потянувшись к лазерному генератору.
— Вы же знаете, что движения в земной коре создают такие странные звуки. Многие шахтеры и спелеологи рассказывают, что порою слышат какие-то крики, а через секунду уже громкий человеческий смех или плач ребенка, — попыталась успокоить взявшихся за оружие ассистентов Марта.
Когда пыль немного рассеялась, археологи увидели, что крышка, отжатая газовыми домкратами, зависла на распорках в пяти сантиметрах над саркофагом, не поврежденная взрывом.
— Что вы застыли, как истуканы, уберите эту чертову крышку в сторону! — искаженным через респиратор голосом раздраженно крикнула на ассистентов доктор Мейерс.
Вздрогнув от резкого окрика, Гарднер и Харт крепко вцепились в крышку пальцами. Немного замешкавшись, чтобы удовлетворить свое любопытство и заглянуть внутрь саркофага, они медленно сняли ее с распорок и опустили на каменный пол.
— Ну что же, дорогие коллеги, вот и настал момент истины, — торжественно произнес профессор Штейман.
— Еще рано, не стоит рисковать. Кварцевая лампа должна облучать объект как минимум три минуты.
— Бросьте, все это ерунда. На самом деле достаточно пятнадцати секунд, чтобы самые стойкие вирусы были уничтожены, — сказал профессор, снимая респиратор.
Он глубоко втянул воздух через ноздри и, уловив рецепторами неизвестный аромат, удивленно произнес:
— Вы чувствуете этот прекрасный запах, или это у меня галлюцинации?
— Священники утверждают, что подобный запах бывает только там, где похоронены святые или где мироточат иконы, — ответил Майлз.
— А что говорят по этому поводу лабораторные исследования? — поинтересовался Штейман, приближаясь к саркофагу.
— Наука по этому поводу в замешательстве, — продолжил Шон. — В природе просто не существует компонентов, из которых состоит эта благоухающая маслянистая жидкость, источаемая останками святых.
— Эй, парни, что вы там возитесь, словно черепахи? Немедленно направьте камеру прямо внутрь саркофага, — вывела из оцепенения ассистентов Марта.
— Глазам своим не верю! Ущипните меня, — воскликнул профессор. — Если это то, что я думаю, — смею вас заверить, что все затраты господина Белуджи, которые он понес на организацию экспедиции, будут каплей в море по сравнению с реальной стоимостью этой вещи.
— Вы полагаете, что перед нами хошен?
[108] — не решаясь громко произнести это слово, спросил доктор Майлз, склонившись над саркофагом с другой стороны.
— Да, черт побери! Именно об этом я и подумал. Перед нами не что иное, как хошен с урим и тумим,
[109] или урим-ветувим,
[110] — можете называть его как угодно, но смысл от этого не меняется! Нагрудник израильского первосвященника, дающий ответ на заданный вопрос. Когда старейшины не знали, как разрешить сложное дело, они шли в Мишкан к первосвященнику, который задавал этот вопрос Богу. А затем происходило самое настоящее чудо — некоторые из букв, выгравированные на камнях нагрудника, начинали светиться, и первосвященник, осененный Божественным вдохновением, составлял из них ответ.
— Его также называли хошен гамишпат,
[111] — добавил доктор Майлз.
— Теперь уж я точно ничего не понимаю, все это очень странно. Если храмовые священники захватили реликвии с собой в вавилонский плен для проведения богослужений, то для чего они их спрятали в этом саркофаге? — удивленно спросила Марта.
— Прежде всего они боялись их осквернения идолопоклонниками, а потом по какой-то объективной причине не смогли сюда вернуться. Всех, кто знал о тайне захоронения, могли казнить вавилоняне, или они могли погибнуть от эпидемии, умереть от старости, а может, им Господь дал повеление спрятать здесь хошен. Что угодно могло произойти, и теперь нам остается только догадываться. В данный момент меня больше волнует, как мы его снимем с мумии, — ответил профессор.
