воскресенье 9 июня
Госпожа Сюрман решила высушить мокрые тапочки в микроволновке. Поставила таймер на двадцать минут и ушла смотреть телевизор. Тапочки подгорели, сработала пожарная сигнализация.
Я не удивлюсь, если дирекция воспользуется этим инцидентом, чтобы запретить микроволновки.
Та же дирекция объявила, что для нашей же собственной безопасности в коридорах будут развешены видеокамеры. Для многих стариков это и впрямь перебор. В разговорах зазвучало слово “гестапо”.
– Она что, совсем спятила, эта Стелваген? Камеры! Разумеется, для того, чтобы знать, кто бросает печенье в аквариум и кто с ходунками не уступает дорогу медсестре, которая разносит таблетки! – разбушевался Граме.
Он заявил, что сам лично сломает камеры. Эверт незамедлительно предложил ему сотрудничество.
Полагаю, что госпожа Стелваген перегнула палку.
Большинство жильцов не желают, чтобы здесь устанавливали камеры видеонаблюдения. Хотя камеры самые обычные. Когда новостной канал АТ-5 приезжает снимать очередного столетнего старца, обитатели нашего дома лезут вон из кожи, чтобы попасть в кадр. Господа, которые годами едва бормочут, вдруг начинают петь во весь голос. Дамы, которые всегда носят одно и то же убогое серое платье, вдруг надевают легкомысленные цветастые наряды и праздничные шляпки.
К счастью, последний раз из отснятых 45 минут показали ровно пятьдесят секунд. Наши зрители были глубоко разочарованы, а некоторые даже оскорблены.
понедельник 10 июня
Вчера выдался такой день, что я четыре раза засыпал над газетой и перед телевизором, а потом полночи не мог уснуть. Сначала выпил стакан горячего молока с медом, а потом проглотил две таблетки снотворного.
Согласно экспертной статистике Тримбос-института, я вхожу в число 930 000 людей старше 55 лет, пользующихся снотворным, когда не могут заснуть. Похоже, в домах престарелых полным-полно наркоманов. Они засыпают, наглотавшись таблеток бензодиазепина. Как вам? Бензодиазепин. Помогает против тревожных состояний и приступов страха. В качестве опасного побочного воздействия может привести к перелому шейки бедра. Эксперты насчитали больше тысячи таких случаев. Каждый раз это были старики. Страдая ночью от бессонницы, они направлялись в клозет, где теряли равновесие и падали. Бац – и перелом.
вторник 11 июня
Вчера Эверт принимал у себя собрание клуба СНОНЕМ. Прием был так себе. Подгоревшие тефтельки и куриные наггетсы оказались несъедобными. Но вытяжка у него работает прекрасно, и старые носы ничего не унюхали. Ливерная колбаса оказалась просроченной, так что мы ели только сыр. Зато напитков было более чем достаточно. Слава Рии и Антуана Травемунди, кулинарных кудесников нашего дома, становится слишком громкой, чтобы ее игнорировать. Мы тут же единогласно высказались за принятие их в новые члены клуба СНОНЕМ. За ними немедленно была отправлена делегация в лице Гритье и Эдварда. Травемунди пришли необычайно растроганные и благодарили всех за приглашение. У Антуана слезы стояли в глазах.
– Нам так хотелось, чтобы вы успели принять участие в нашей трапезе, – иронически заметила Эфье.
Антуан кивнул. Все расхохотались, а Риа немного смутилась. Они очень кстати захватили с собой несколько сортов французского сыра, испанскую ветчину и копченого лосося, опустошив ради такого праздника свой холодильник.
– Теперь вы понимаете, почему мы вас приняли?
Мы не обсуждаем одновременно слишком много клубных дел, для нас важнее возможность регулярно встречаться.
На этот раз на повестке дня стоял лишь один вопрос – об итогах первого цикла экскурсий. Оценка: выше всяких похвал. Когда расходились по домам, каждый чувствовал себя павлином, распустившим шикарный хвост.
Вот новый график запланированных мероприятий:
Конец июня – Риа и Антуан (они как новые члены получили право организовать экскурсию вдвоем).
Середина июля – Граме.
Конец июля – Эфье.
Середина августа – Гритье.
Конец августа – я.
Середина сентября – Эверт.
Конец сентября – Эдвард.
Перспективы самые радужные: мы вовсю развлекаемся до конца лета.
среда 12 июня
Гритье зашла ко мне на кофе. Не без умысла. Она навела справки у своего домашнего доктора и через интернет и теперь знает, что сходит с ума.
– Я, конечно, не рада этому, но тут уж ничего не поделаешь. Попробую продержаться как можно дольше.
Она попросила меня поддержать ее и собирается просить об этом еще кое-кого, в том числе членов нашего клуба. Ей важно, чтобы мы отнеслись к ней искренне и честно. Никаких бесполезных сожалений. Я должен пообещать, что, когда она станет обременительной или неуправляемой, мы позаботимся, чтобы в отделении для маразматиков за ней был хороший уход. При этом она не смогла удержаться от иронической усмешки. Она знает, что попадет только туда, и примирилась с этим. Но прежде она хочет, сколько есть у нее сил, насладиться жизнью “как здравомыслящий человек”.
У меня комок встал в горле, и я обещал, что окажу ей любую возможную поддержку. Эта “любая возможная поддержка” кажется мне некоторым перебором, но: “Если надо, значит надо”.
Мы поговорили о том, в какой форме оказать эту помощь. Ведь это не так просто. Нужно подумать. Утро вечера мудренее.
четверг 13 июня
Иногда я замечаю, что соседи относятся к нам с неприязнью. Я знаю, какие разговоры постоянно ведутся о нашем клубе. Дескать, мы “ренегаты” и “неблагодарные”, потому что презираем все, что предлагается нам в качестве развлечений. Вдобавок мы “чокнутые”
Никогда не следует недооценивать завистников, интриганов и клеветников. Они с завидным упорством изводят людей мягких, или нерешительных, или несведущих. Повод для травли обычно ничтожен, но последствиями в долгосрочной перспективе могут оказаться презрение, непонимание и ненависть. Когда человеку целый день нечем заняться, всякая мелочь разрастается до огромных размеров.
Порой я ощущаю вокруг некую напряженность. При моем приближении раздается покашливание, разговоры умолкают, соседи обмениваются выразительными взглядами. Сегодня утром я обсуждал это за кофе с Эдвардом и Граме, поскольку никто демонстративно не садился за наш стол. Они чувствуют то же самое. Это неприятно, но мы не можем ничего сделать, разве что принять это к сведению.
пятница, 14 июня
Дела у великих старцев мира сего не слишком хороши. Взять хотя бы Нельсона Манделу. Сегодня ему чуть лучше, завтра чуть хуже. Здесь ему все страшно сочувствуют. Пожалуй, он самый бесспорный герой последнего двадцатилетия. Но и герои умирают. У газет всегда наготове их некрологи. Великие люди надеются, что их похороны состоятся в наиболее подходящий день.
К счастью, Мандела долго не появлялся на публике, так что мы сохраним в памяти его последний образ как хрупкого, но достойного и мудрого человека. Именно в этом и кроется его величие.
