Младший дракончик тут же решил услужить, поднял его осторожно зубами и притащил Мэй. Вытянул голову так, что оставалось только забрать из крепких белых зубов загадочный древний блок памяти. Мэй наклонилась, и перед глазами снова оказалось искаженное отражение в стене Ниу-Ши. Слишком короткие руки, неестественно вытянутая голова… Стены словно бы зеркальные – так сильно блестит Живой металл. А блок памяти получается, наоборот, слишком большим, выпуклым и ровным. Абсолютно ровным и правильным…
Что за ерунда?
И Облак отражается без кривизны – голова как голова, крылья, глаза. Даже чешуя получается совершенно ровной и правильной. Четкое и верное отражение, и…
Мэй уставилась на блестящую стену и чуть не открыла рот… Вошей вашей матери, как говорит Люк! Так это же не отражение, это изображение! Здесь нет эффекта зеркала, при котором левая рука оказывается правой, и наоборот! Короткая коса у Мэй перекинута на правое плечо, и на стене змеюки – точно так же. Только коса слишком длинная и тонкая получается, а плечи уродливо сужены…
Ниу-Ши сознательно искажает людей, словно бы насмехается над ними. Но роботов показывает верно. Потому что…
Мэй почесала за ухом и принялась рассматривать блок памяти, словно он мог ответить на эту загадку. Что тут все-таки изображено? Что за знаки? Ага… Кое-что понять все же можно. Например, вот это даже можно прочесть…
Мэй нашла команду «старт» и нажала на нее. Грани куба тут же стали выпуклыми, и на них проступило лицо девушки, совсем юной, почти девочки. Губы тонкие, потрескавшиеся, волосы растрепаны, на скуле – длинная царапина…
Она заговорила – и текст ее слов тут же поплыл внизу. Разобрать все Мэй не могла: слишком много было действительно незнакомых знаков. Но большая часть слов оказалась совершенно ясной.
«Мы должны остановить все серверы…», «последнее задание…», «серверы работают одновременно, но если мы их остановим, то война прекратится…»
Остальные грани блока памяти не работали, но на них, видимо, были записаны прошедшие события. Сохранилось только обращение девушки, которая когда-то управляла роботами и владела Ключами.
Она говорила, что война прекратится, если остановить все… Все серверы, наверное. Что это за серверы, которые надо остановить?
Мэй медленно подняла глаза, всмотрелась в собственное кривое лицо на стене Ниу-Ши и вдруг поняла. Все сразу поняла. Так просто, так легко.
Какие же они были глупцы!
Все серверы – это и есть Три Мозга! Только когда все три остановлены – война будет прекращена!
Правильно, а сейчас работают два сервера, один у Городских, а другой в подземном городе Бен-А-Эльси. И значит, войне еще вовсе не конец! Что там говорит пророчество? Что Железная война вернется? Похоже, она уже возвращается…
Мэй кинулась к Люку. Сунула ему под нос блок памяти и закричала:
– Эту штуку надо уничтожить! Надо полететь в заброшенный город и выключить Третий Мозг. И заставить Городских выключить Второй! Эти серверы приведут к войне, это в них вся опасность!
Ниу-Ши дрогнула, и карта на пульте в ту же секунду пропала.
– Что это? Что случилось? – удивленно воскликнул отец.
Люк попробовал нажать Третьим Ключом на ключевой разъем, но все оказалось напрасным. Пульт молчал. Он стал темным и непроницаемым, закрылось прозрачное окно. Остались только кривые отражения на стенах.
– Что случилось? – Люк нахмурился, повернулся к Мэй и велел: – Ну-ка, давай свой Ключ, попробуем вместе.
Мэй рассеянно вытянула одной рукой свой Ключ, в другой все еще сжимая блок памяти. Третий Ключ просто бешено сиял красным.
– Что это значит? – Отец протянул было ладонь, но Мэй тут же дернулась в сторону.
– Я сама, – буркнула она и кинулась к пульту.
Она уже знала, что случилось. Чувствовала, угадывала, определяла. Словно бы Третий Ключ подсказывал ей с убийственно верной точностью все, что происходило внутри Гадины.
Можно не трясти Ключами и не давить на овальные выемки. Ничего не сработает. Ниу-Ши никогда не подчинялась людям, это все было просто приманкой. Чтобы ее включили. Ниу-Ши всегда была сама по себе, у нее свой мозг, она сама принимает решения. И эти решения она не согласовывает с людьми.
Вот и сейчас Гадина принялась резко разворачиваться и менять курс. Куда? Поди догадайся, когда сидишь тут, словно в светлом погребе, и со всех сторон на тебя пялится собственное искаженное до неузнаваемости лицо.
– Машина не слушается нас, – тихо и твердо сказал отец.
– Этого быть не может, – жестко ответил Люк и нырнул под пульт, пытаясь понять, в чем дело.
– Машина не будет нас слушать, – проговорила Мэй. – Это она виновата в прошлой войне, и мы тут теперь как в тюрьме. Но ее надо выключить во что бы то ни стало!
Только Мэй произнесла эти слова, как свет в помещении погас, и все погрузилось во тьму. А после они почувствовали, что Ниу-Ши принялась набирать скорость.
– Что она делает? – выдохнул отец.
– Знаете что? – Мэй заговорила решительно и совсем тихо. – Надо, чтобы… Облак, иди сюда!
Надо было, чтобы Ниу-Ши их не слышала. Она подслушивает, она отлично понимает то, что говорят люди!
Мэй попросила Облака открыть собственный экранчик и набрала на нем знаки.
«Ниу-Ши вышла из повиновения, ее надо отключить во что бы то ни стало. И надо выбраться отсюда. После, когда выберемся, все расскажу».
Отец прочел и произнес только одно слово:
– Как?
Да, как им выбраться из этого совершенного робота? Где найти выход?
– Енси, – решительно сказал Люк и поднялся. – Енси, – заговорил он чуть громче, – а ну-ка подпали ту дверь, через которую ты вошел. Выпусти нас, мы выберемся. Мэй, ты молодчина.
Больше он не объяснял ничего, но металл в его голосе звенел резкими, глубокими нотами.
Енси развернул голову, и темнота озарилась узким, ярким всполохом, направленным точнехонько в стык двери. Ниу-Ши загудела резко и низко, и из той темноты, где стояли ряды роботов, раздались выстрелы. Отрикошетило от стен и потолка, длинный зал наполнился грохотом, шипением, гудением. Енси вздрогнул – и Мэй поняла, что он закрывает собой людей, принимая в себя выстрелы. Крылья его расправились, зашуршали, еще раз полыхнул огонь из пасти.
Снова прогудели выстрелы, и Люк, схватив Мэй за руку, дернул ее себе за спину. Она прижалась к плечу любимого, а тем временем отец пробрался к двери. В оранжевых всполохах его фигура казалась темной и резкой. Еще один залп от роботов – и Мэй поняла, что плачет.
– Люк, Енси не должен погибнуть!
– Держи Облака! – крикнул в ответ Люк и кинулся помогать отцу.
Мэй видела, что они пытаются высадить клятую дверь, выломав большие длинные трубы, к которым крепились кресла. Енси неуклюже разворачивался, задевая стены боками, пытаясь и увернуться от выстрелов, и прикрыть людей. Упершись головой в дверь, он надавил на нее рогами. Мощный скрежет – и наконец створка вывалилась. Дракон извернулся, и Мэй ясно увидела перед собой грузовое седло. Подсказки – что делать дальше – ей были не нужны, она схватилась за широкую луку седла и взобралась в него. Кликнула Облака, но тот уже торопился к выходу, отлично улавливая, что от него нужно.
