— Тогда, быть может, это вас устроит? — Грин положил на стол передо мной стопку листов. — Экзаменационные билеты с краткими ответами. Чтобы сдать необходимый минимум, достаточно их заучить. Хотите оценку выше — готовьте расширенные ответы. Что скажете?
— Что именно от меня понадобится?
— Для начала — установить стойкий контакт с единорогом. Если вам это удастся, обсудим дальнейшие планы. Если нет — признаем эксперимент неудавшимся. Но сыр, — он пододвинул ко мне билеты, — в любом случае ваш.
— Хорошо.
Почему бы и нет? Билеты получу, с единорогом пообщаюсь, доктора, пользуясь случаем, прощупаю…
— Вот и чудно, — он довольно потер руки. — Собирайтесь.
— Сейчас? — опешила я.
— Я же сказал, что не хочу терять время.
Грин торопился так, словно всерьез опасался, что эльфы, все разом, исчезнут вместе со зданием посольства и неизученным единорогом. Даже не позволил мне дождаться возвращения леди Райс, обещал после сам объяснить ей мою отлучку.
Посольство было на месте. Мы переместились к нему служебным порталом. Домик единорога тоже никуда не делся. Грин первым делом нашел его взглядом и лишь потом позвонил.
— Доктор Эдвард Грин, — чинно представился он подошедшему к калитке эльфу. — По приглашению лорда Эрентвилля.
Калитка распахнулась, и длинноухий пригласил нас войти.
— Лорд Эрентвилль занят, — произнес он с легким акцентом. — Но леди Каролайн вас примет.
Каролайн — не эльфийское имя. Вышедшая к нам девушка эльфийкой не была. Примерно моих лет. Вернее, лет Элси. Высокая. Стройная. Темноволосая. Глаза не прозрачные, а насыщенно-синего цвета. Но все же было в ней что-то нечеловеческое. Не свойственная людям плавность движений. Слишком гладкая кожа. Тонкое, по-эльфийски удлиненное лицо. Когда она приветственно склонила голову, я-Элизабет, прекрасная героиня романа, почувствовала себя неуклюжей коровой рядом с этим образцом аристократизма и женственности.
— Рада видеть вас, доктор, — улыбнулась красавица Грину. — Кто ваша спутница?
— Взаимно, леди. Это моя… мисс Аштон…
— Приятно познакомиться, мисс Аштон, — проворковала леди Каролайн.
— Мы не хотели бы отнимать ваше время…
Полуэльфийка — а кем еще могла быть эта особа? — с легким укором покачала головой:
— Всего несколько минут на положенные приличия, доктор. Не выставляйте меня плохой хозяйкой.
Она скосила глаза на здание посольства, словно намекала, что за нами наблюдают. А я вспомнила о своей охране. Не забил ли «неприметный человечек» тревогу, когда я исчезла из лечебницы? Или он уже знает, где я, и нарезает сейчас круги вдоль ограды? На территорию посольства его не пустят.
Мысль о том, что мне удалось сбежать из-под наблюдения, порадовала. Смысла в подобном побеге не было, но мне нравилось осознавать себя свободной и независимой… мышью.
— Передайте лорду Эрентвиллю мою благодарность за возможность приобщиться к чуду, — сказал Грин, когда, покончив с церемониями, полуэльфийка повела нас к желанному домику.
— Ну что вы, — с царственной непринужденностью отмахнулась она. — Это меньшее, что отец может сделать для вас.
Отец. Я механически складировала новую информацию. У лорда Эрентвилля, посла и, если не ошибаюсь, дальнего родственника эльфийского владыки, дочь-полукровка. Бесполезный факт. Но интересный.
— Вы с мисс Аштон, верно, хотите побыть наедине с эноре кэллапиа? — спросила она, остановившись у входа в жилище единорога.
— Если это возможно.
— Возможно. Полагаю, вы, будучи целителем, как никто осознаете ценность жизни. И я без опаски могу вверить вам свою. Прошу вас, — она распахнула перед нами двери. — Я погуляю в саду на случай, если понадоблюсь.
— При чем тут ее жизнь? — спросила я доктора, оказавшись с ним в первом, проходном помещении.
— Леди дала понять, что мы тут под ее ответственностью. Если по нашей вине пострадает единорог, ее накажут. Может быть, казнят.
— Она же дочь посла!
— Да хоть сын владыки, — передернул плечами доктор. — Эльфийские законы едины для всех: эноре кэллапиа неприкосновенны.
— Значит, — я тяжело сглотнула, — нас тоже, если что?..
— Не нас, а вас, — осклабился Грин. — Вы же помните, я к единорогу подойти не смогу. — И не дав мне опомниться, поинтересовался вкрадчиво: — А что вы собрались делать с бедной лошадкой?
— Ничего, — буркнула я. — Сейчас вообще уйду.
— Идите, — не возражал он. — Я вам даже дверь открою.
И открыл. Но не ту, что вела наружу, а другую, за которой мелькнула белоснежная грива. Змей-искуситель, блин!
Забыв скорчить недовольную физиономию, я рванула вперед и, как и в первый раз, застыла на пороге, завороженная красотой диковинного существа.
— Этот мир не так уж плох, если в нем еще живут подобные ему, — сказал за моей спиной Грин. Что-то в его голосе заставило меня обернуться, но чудеса тут ограничивались одним отдельно взятым единорогом, а доктор оставался все тем же доктором: прищурился насмешливо, перехватив мой взгляд, и достал из внутреннего кармана пальто блокнот: — Ну что, мышка моя, готовы отработать свой кусочек сыра?
— Обязательно называть меня так? — поморщилась я.
— А как? — удивился он.
— Я по-прежнему мисс Аштон.
— Шутите? Я не могу обращаться к мыши «мисс».
— Тогда Элизабет, — предложила я; близость единорога не располагала к пререканиям.
— Длинно, — не согласился Грин. — Как вас зовут друзья?
— Элси.
— Элси. Мне нравится. Если решу завести золотую рыбку, назову ее Элси. Но для мыши это имя не подходит.
— Вы невыносимы.
— Спасибо, — Грин принял мои слова как комплимент. — А вы… Бет. Коротко и очень по-мышиному.
Спорить с ним желания не было. А вот забыть о его существовании и остаться наедине с дивным созданием…
Но доктор забываться не желал.
— Скажите, Бет, что вы чувствуете ко мне?
— Я? К вам?! С чего вы взяли? Если из-за того букета, то это недоразумение, я…
— Бет! — Грин щелкнул пальцами у моего лица. — Что за глупости у вас в голове? Я имел в виду эмоции, которые вы испытываете в моем присутствии. Все без изменений?
— А, вы об этом. Конечно… — я умолкла на секунду и протянула удивленно: — Не-ет.
В лечебнице я ощущала страх и подспудную неприязнь к доктору. А уже в «прихожей» единорожьего домика почти не реагировала на его подначки. Это было так… обычно. Обычный человек стоял рядом, и мне не хотелось отступить от него подальше или, как бывало, убежать и спрятаться.
