— Привет, чемпион, — соскочив с ринга, Кошка повисла у него на шее. — Прогуляемся?
— Элизабет? — он обернулся ко мне, но ничего объяснить я не успела.
Вспыхнул свет, я зажмурилась, а открыв глаза, увидела, что ни Саймона, ни Дикой Кошки рядом уже нет. Зато появился кое-кто другой.
— Здравствуйте, милорд, — процедила я зло. — Значит, так…
Темный зев портала поглотил нас, и заканчивала фразу я, уже стоя посреди ректорского кабинета:
— …Последний Дракон отыгрывается за поражение?
ГЛАВА 23
— Вы так думаете? — спросил Оливер с обычной невозмутимостью, но взгляд его горел негодованием. — Думаете, я способен на мелочную месть?
— Я уже не знаю, что думать, — пробурчала я. Сняла ставшую ненужной маску. — Вы же мне обещали!
Он покачал головой:
— Я ничего не обещал. При всей симпатии к вам. Ситуация такова, что нельзя упускать ни одной зацепки.
Сказано это было таким тоном, что я не сразу отметила слова о симпатии.
— Ситуация? — переспросила настороженно. — Проблемы в министерстве? Хотя, конечно, проблемы. Пять человек пропало… Вернее, четыре. Они же не помнят о Чарли?
— Все еще хуже. У нас трое пропавших. О Складовике там, — Оливер указал глазами на потолок, — тоже не помнят.
— Как?! Но… Вы же помните? Или прочли в моих записях?
— Помню. И я, и инспектор Крейг. И все, кто знал Германа в академии, думаю, тоже. Но это говорит лишь о том, как мало нам известно об изменении реальности. Действие стандартных чар — это круги на воде. Преобразования начинаются в одной точке и постепенно расходятся, сила воздействия по мере удаления снижается. А тут все наоборот. Это как…
— Воронка.
— Воронка, — ректор непроизвольно бросил взгляд на стоящие на шкафу песочные часы. — Я подумал об этом же.
— Центр воронки — место проведения ритуала?
— Академия. Все жертвы отсюда. Возможно, они же участники обряда. Но я не затем вас пригласил, чтобы обсуждать это.
Не помню, чтобы меня приглашали — просто притащили прямо с ринга, — но обстоятельства не располагали к выяснению отношений.
— Мне нужна ваша помощь. В этом, — ректор указал на стопку документов. — Здесь новые отчеты и протокол министерского собрания, на котором обсуждались происшествия в академии. Думаю, за час успеете переписать. Потом провожу вас в общежитие.
— Благодарю за заботу, — скривилась я. — Нелишне, учитывая, что моя куртка осталась в клубе.
— Элизабет, не нужно, — попросил ректор устало. — Вы не ребенок и должны понимать…
— Что, если бы мои записи не оставались неизменными при смене реальностей, меня бы тут не было, — закончила я. — Я это понимаю, милорд.
Не глядя на Оливера, прошла мимо и уселась на его рабочее место. Пододвинула к себе чистую бумагу и чернильницу.
— С чего начинать?
— С протокола совещания, — ректор положил передо мной лист с машинописным текстом, но тут же накрыл его ладонью. — Насчет клуба… Возможно, это вас успокоит: я просил инспектора действовать по возможности деликатно и не раскрывать участников друг перед другом. Их пригласят в отдельные комнаты, опросят и отпустят. Никого не заставят снимать маску при всех.
— Некоторые уже сняли их, как только появилась полиция.
— Разве «Огненный Череп» не учит магов сдержанности и самоконтролю? Считайте, что открывшие раньше времени лица провалили испытание на верность традициям общества.
Я не продолжала эту тему. Даже если большинство членов клуба остались в масках, вряд ли завтра они соберутся как ни в чем не бывало.
— Вы были там с начала вечера?
— Был, — не спорил ректор. — Собирался посмотреть ваш бой.
— Но прервали его.
— Вы проигрывали.
— Что? Вы… — Я задохнулась от стыда и обиды: он считал, что спас меня от позорного поражения? — Мы дрались на равных! Я могла победить!
— Кошка играла с вами, со стороны это было хорошо заметно. Когда я подал сигнал полиции, игра ей уже наскучила.
Я со злостью воткнула перо в чернильницу и выдернула, посадив на бумаги россыпь мелких клякс.
— Позволили бы мне проиграть, если не верили в мою победу!
— Неважно, во что я верил, — тон ректора стал ледяным. — Вы были нужны мне здесь, за этим столом, а не в лечебнице, стонущая от синяков и ушибов.
Сногсшибательная честность! Я взяла протокол и принялась переписывать слово за словом. Надо же оправдывать ожидания!
— Хотите кофе? — примирительно спросил Оливер через несколько минут.
— Хочу, — буркнула я. — И шоколадное пирожное.
Я осознавала, что подобные требования — невероятная наглость, но решила, что как уникальная копировальная машина имею право на элитное техобслуживание.
— Пирожных нет, — судя по улыбке, ректора мой тон не задел, а позабавил. — Есть просто шоколад. Будете?
— Буду, — вздохнула я.
Странно все-таки сбываются мечты. Вот уже Оливер Райхон лично варит мне кофе с кардамоном и корицей, а после услужливо подносит чашку и блюдце с неровными кусочками колотого шоколада, а меня это отчего-то не радует…
— «Создать экспертную комиссию из числа сотрудников академии», — зачитала я выдержку из решения министерского совещания. — Значит, к нам не пришлют никого со стороны?
— Кого они могут прислать? — поморщился Оливер. — Мы в Королевской академии. Лучшие специалисты по всевозможным проклятиям, темным чарам и ритуалам — здесь, у нас. А лорд-министр не спешит демонстрировать сомнения в моей компетентности. Проблема не в этом.
— А в чем?
Он молчал так долго, что я уже решила, что он не ответит. Но ошиблась.
— Я не знаю, кому могу доверять. Не знаю, что настоящее, а что появилось по чьей-то воле. Инспектор Крейг — опытный сыщик, честный и беспристрастный. Я знал его еще в те годы, когда был студентом… И тут же думаю: а знал ли? Реальность изменилась, и в той, прежней, быть может, не было никакого инспектора. Или же он был пьяницей и взяточником. Опустившимся опиоманом, чудом заполучившим описание древнего обряда и решившим изменить судьбу… Затем начинаю размышлять, что сам инспектор может думать обо мне. «Это же Райхон, — думает он. — Тот самый Олли Райхон, что на первом курсе частенько ночевал в участке, а на втором устроил поджог. Его не вышибли из академии только потому, что его отец был на короткой ноге со старым ректором. И вот он сам — ректор. Стал им всего в тридцать шесть. Как, если не с помощью обряда, стершего из жизни несколько человек?»…
— Он так не считает, — сказала я. — Уверена. А что вы подожгли?
