Я вдруг понял, что ж это за сон такой, которым спят родители двух девчонок, и ещё раз сплюнул. Попал на труп. Показалось мало, так я его пнул, со всей дури, что едва себе ногу не отбил.
— Мог бы, я б тебя ещё раз прикончил самолично. — Пообещал покойнику. — Гонца к Виктору! Что там с зачисткой?
За моей спиной Две Стрелы быстро что‑то рассказывал девочкам, держа их за руку. Ох, хорошо у него получается!
— Две Стрелы! Возьми пару гвардейцев. За малявок отвечаешь сам. Найдешь куда деть?
— Да уж найду, Ваше Величество! — Две Стрелы поклонился мне, не выпуская из здоровенной руки ручонки девочек.
— И за остальных детей тоже, понятно? Таких же, как эти. Обратишься к графу Славу, он выделит нужные суммы. Принимаешь задачу?
Две Стрелы мне ещё раз поклонился, на этот раз молча. Прикинул объем задач, но отказываться не стал.
— Вот и ладушки. Я позже загляну. Все, что там за новости дальше? Поехали, нечего тут стоять! Вот эту падаль… — Я не удержался от искушения ещё раз пнуть труп посильнее. — Зарыть… Скормить… Короче, чтоб духу его тут не было, мразотника! Поехали!
Я хмуро глядел по сторонам.
Мойку очистили. На месте домов теперь оставались кучи жердин, тряпья и головешек, кое — где курившихся остаточным дымком. Кое — где лежали немногочисленные трупы, их споро стаскивали к общей могиле. Пара пожарников тут же, споро глядят на трупы, что‑то ищут. Вот куда‑то толкают побогаче одетого господина, со связанными локтями. Заметили меня, поклонились. Я повелительно махнул рукой, продолжайте, мол. Те выдали подзатыльник господину и заторопились куда‑то дальше.
Хорошо службу Феликс поставил. Пока что обратно, в Подснежники, переименовывать не будем.
На всех перекрестках стояли патрули, гвардейцы и стража вперемешку. Мимо них брели коренные жители, по трое, по четверо. И откуда они только брались‑то? Специальные команды продолжали разрушать дома, работали споро, где гранатами, где ломами и кувалдами.
— Ну‑ка… — Я остановился около одного дома. Под руководством мастера Виктора туда как раз швырнули гранаты, сразу три, одну за другой.
Взрывы так себе, один за другим, изнутри взметнулись тряпки и вонючий черно — белый дым. А дом, покосившись, устоял.
Вот тебе раз, что такое?
Вспомнилось что‑то из прочитанного. Итак, при взрыве образуются газы, продукты сгорания. Вот эти‑то самые газы и совершают работу, расталкивая все, что им на пути встретиться. Бездымный порох сильнее дымного потому, что весь при взрыве обращается в газы, а дымный не до конца сгорает, половина его, даже больше, оседает на стенках пушки там, или гранаты… Нет, не так. Бездымный порох дает больше газов в четыре раза, чем дымные. Он горит быстрее. Он обладает большим бризантным действием, чем порох дымный*. Итого, та же порция бездымного пороха разрушила бы этот дом, просто разметала на куски. А если уж сделать тол или даже динамит…
* — Более подробно Артиллерия (Никифоров Н. Н., Туркин П. И., Жеребцов А. А., Галиенко С. Г. Артиллерия / Под общ. ред. Чистякова М. Н. — М.: Воениздат МО СССР, 1953)
Но бездымный порох получить сложнее. Нужны кислоты, спирт, вата… Много чего надо, что тут получить крайне сложно. Динамит выглядит проще. Надо всего лишь пропитать какую‑то землю нитроглицерином… Вроде бы эту землю можно найти на дне каждого пруда*. Ага, а как же получить сам нитроглицерин? Если с железом я ещё кое‑как понимаю, то с химией я вообще не в ладах! Даже в школе она мне никогда не нравилась, химоза наша уж больно стерва была.
* — Диатомит, он же кильзегур, она же инфузорная земля и горная мука. Осадочная порода, состоящая из останков водорослей в смеси с глинистым и кремнистым материалом. Находят и в самом деле. Пористая порода, довольно рыхлая. Пропитывая диатомит нитроглицерином, Альфред Нобель в 1864 году изготовил первый динамит. Существует легенда, что данное открытие Нобель совершил случайно, когда увидел, как растекшийся нитроглицерин пропитал кусок кильзегура. Сам Нобель такую легенду опровергал.
И что же делать‑то?
Как это "что делать?" Профессор Иванов говорил как‑то, что именно должен сделать толковый инженер, когда не может самостоятельно найти решение. Найти уже решение готовое, и его использовать. Нет, ну а что? Денег у меня есть. Найти студента — химика хорошего, приплатить ему, чтобы разработал процесс. Ну да. Процесс. Вот это самое нужное решение, как мне кажется. Риск, конечно же, есть. Потому как уверен я просто, что в любом химическом ВУЗе есть милицейское наблюдение, которое следит за тем, чтобы студенты и преподаватели мирно себе учились, а не бодяжили гексоген и не строили перегонные кубы для героина. К примеру, землю нитроглицерином не пропитывали.
Надо бы потрясти своих знакомых. Химического факультета у меня в институте нету, но вроде бы Мишка что‑то такое говорил… Проспится, надо будет его напрячь. Все полезнее, чем водку жрать на дежурстве.
Пока думал, не заметил, как добрался до тех городских ворот, через которые жители Мойки попадали в лагерь. Вокруг стояли гвардейцы и стражники вперемешку, рядом с ними курсировали ополченцы. Мастеровые, в разношерстных доспехах и так же разношерстно вооруженные, курсировали за оцеплением.
Это я тоже придумал.
Ну да, мастеровые и прочие горожане уже имели не один зуб, а целую вставную челюсть на жителей Мойки. И вполне могли допустить самосуд. А вот стража и гвардейцы могли иметь какие‑то завязки и соблазниться на парочку золотых… Одни не давали другим пропустить за оцепление, а вторые не давали первым перебить всех местных бомжей под корень.
"Разделяй и властвуй".
Вдоль меня двигалась живая очередь.
Один за другим, оборванцев выводили через ворота и вталкивали в лагерь. И сразу же почти насильно вручали пожрать. Горсти рассыпчатой каши на листах лопуха, хлеб, видны и кувшины с вином. Были и вертела с птицей, целиком зажаренными глухарями. Кое‑кто не верил, держал вертел как шпагу, и глядел по сторонам с опасением.
На моих глазах произошла небольшая драка. Завладев целиком вертелом, один доходяга вцепился зубами в мясо не хуже иного бультерьера. Рядом с ним возник другой, рванул на себя шампур, первый доходяга не отдал, вмиг завязалась драка, так же мгновенно и прекратившаяся. Оказавшийся поблизости десятник пограничников облил обеих водой из ведра, драка прекратилась, доходяги разошлись.
— Что как не под Солнцем родился? — Покачал головой пограничник. — Али не знаешь, что после голоду жрать нельзя много? Давай, взял чуть и пойди дальше, давай…
Я только головой покачал. Вот об этом я не подумал. Как бы не перемерли самые жадные‑то!
Чуть дальше размещали под навесами. Ни на чем хорошем я решил не заморачиваться, пусть пока что так посидят. Не долго, конечно же. А уж потом… Уж потом решать будем, что с ними дальше делать.
