— Эй, что такое? Вот эти двое тут уже точно один раз проходили… — И громче добавил. — Эй, бродяги! Вы пузом‑то не лопнете?
Виктор нахмурился, двинул коня, я быстро придержал его.
— Стоп, погоди пока что. Эй, двое! А ну сюда! Держи их!
Ну, не сбежали, конечно же.
Древками копий поближе ко мне подтолкнули двоих. Один худой, другой ещё худее. Два кощея таких, ребра пересчитать можно. Замотаны в тряпки. Как это "замотаны"? Вот читал раньше, что в тряпки заматывались, а теперь понял. Одежда‑то на них одета не первой свежести, и изнашивается к тому же. Новую купить не на что. И потому рубашка, скажем, носится до последней нитки, потом поверх неё надевается ещё одна, а полы старой обматываются вокруг пояса, скажем. Дополнительное утепление. Почти так же и со штанами, и с портянками на ногах… И получается вот такие вот грязные тряпки, которые вокруг человека обмотаны. Волосы в колтун свалялись — немытые, стриженные кое‑как. Ну это уже понятно… Язвы, царапины и прочее — вроде бы нету, грязнющие и худющие. И воняют, конечно же.
— Ну и вид у вас, горожане. — Сказал я. — Что не стрижетесь, не моетесь? Море ж рядом?
Молчат.
— Отвечать! — Крикнул гвардеец.
— Так а не к чему нам, Ваше Величество. — Ответил тот, который потолще. — Вдруг завтра помрём, так в Светлых чертогах все равно чисты будем телом и сердцем аки младенцы.
— Завтра убьют, потому и сегодня не помоюсь. — Сказал я. — Оригинальная у тебя логика! Ты философ?
— Нет, Ваше Величество. Я всего лишь бывший скромный служка при храме Всеотца…
— Чувствуется, что вспоминают они тебя? — Я решил выбрать такой чуть ироничный тон. Всегда Петр Сергеевич и Валерий Алексеевич так с хулиганами разговаривали. Подозреваешь их в чем попало, чуть морально давишь… Когда человека правильно подозреваешь, автоматически так возносишься над ним на некую высоту. Вроде как ты имеешь право подозревать, а подозреваемый — тварь дрожащая и права не имеет.
Тут тоже получилось, поломался оборванец. Глазки забегали, взор упер в пыль, чуть даже сгорбился, стал похожим на худую вешалку.
— Вспоминают, Ваше Величество… Не самым хорошим словом. Черный попутал, Ваше Величество!
— Да с каждым бывает! — Великодушно как бы простил я его. — А как обратно‑то вернулся?
— Да… — Замялся бывший храмовый служка. — Все ж люди…
Я пригляделся. Маршрут‑то… Понятен? Вот через стену, как это? Цепь погранцов вокруг лагеря, стражники, гвардейцы вот тоже стоят. Вроде бы никак обратно не пройти. Перехватят. Я сразу оговорил, кормить сразу только тут…
— Как прошел‑то?
— Да… С людьми договорился, Ваше Величество… Там… Если умеючи, то можно и по траве проползти…
— Ого? Покажи!
Оглянулся тот, да гвардейцы покачали древками копий. Деваться‑то некуда. Ну, наклонился оборванец пониже, слился с буйной весенней травой и пополз мимо меня к выходу. Я уж приготовился увидеть очередного ниндзя, как те серые товарищи, да уж куда там.
— Ну ты и даешь, прям как Великий Змей. — Сказал я. — Мож, хватит в грязи ползать?
Поднялся.
— Простите, Ваше Величество…
— Ну?
— Если поговорить с кольчужниками… Так приказа у них не было, чтобы нас обратно к еде не пускать. Вот в город обратно нельзя, это да, а к еде‑то можно?
— Хитер. — Поднял руки я. — Ой да хитер. — Я поймал взгляд ближайшего пожарника, показал ему на оборванцев. — А друг твой кто?
— Так то… Сдружились, Ваше Величество.
— Ну да хорошо. — Я сунул руку в кошель, швырнул оборванцу золотой.
Щёлк! Махнул оборванец костлявой рукой, и как и не было денежки. Махнул, толкнул своего напарника в бок, оскалился, и тут же угодливо мне поклонился.
— Молодец! — Похвалил я его. — Будешь у меня пожарником, там такие шустрые нужны…
— Ваше Величество, это большая честь, но я желал бы…
— Противишься приказу короля? — Поднял я бровь привычно.
Ну, конечно ж, возражать не решился. Куда уж ему. Подумал, не стоит ли приказать этому шустрому и продувному типу выдать всех уголовников, которых знает, да пока решил не торопиться. Мне он ещё понадобиться, может и в деле с этими самыми уголовниками, а мазать его сразу сотрудничеством… Рановато пока что.
Суды уже принялись за работу. Быстро, впечатляюще, четко. Тройки. Брат тоже там, только не работал, наблюдал. Понял он уже, как и что должно в таких случаях работать, как действовать, и только и наставлял других.
Оказалось, что все не просто, а очень просто.
Разделяем всю толпу, пожравшую и потому осоловелую, на группы и быстро опрашиваем, потом ещё раз разделяем и опрашиваем, студенты из простых горожан быстро заносят все данные в бумаги, потом ещё раз разделяем и опрашиваем…
И готово. Вот уже с десяток отделили, оттащили в стороны.
— Кто такие? — Спросил я у Брата.
— Это те, которых опознали люди, Ваше Величество.
— Какие люди?
— Горожане, мастеровые. Вот тот — он грабил лавки. Вот эти трое убийцы. Вот эти насильники. Вот эти…
— Избавь. — Покачал я головой. — Виновны? Суды все решили?
— Да, Ваше Величество. Суды уже работают. Это те, кому жизнь положена. — Он указал на огороженный веревками загон, где сидели только что осужденные. — Вот там, — Брат указал на несколько наспех сколоченных виселиц, — те, которых простить никак нельзя. Все… — Он запнулся. — Материалы суда, да? Все материалы суда записаны и будут переданы вам. Сейчас продолжаем…
— Вот и хорошо. Как закончите, доложи. Что… — Я оглянулся на группу мастеровых. — Что народ?
— Народ в целом доволен.
— Тоже хорошо. Разрешаю в угоду довольства народа подвинуть… Чуть… Приговоры. В ту или иную сторону. Понятно?
— Да, Ваше Величество.
— Хорошо! Ладно…
Мастеровые приветствовали меня одобрительным гулом и поклонами, вразнобой.
Мастер Виктор впереди, кланялся глубже всех.
— Ну, мастер Виктор, принимай место. — Сказал я, обводя опустевшую Мойку. — Начинай. Завтра бригады сюда, все расчистить! Особенно источники воды. А потом стройку. Сначала печи для плавки металла, потом водяные мельницы, огородите пороховой завод подальше от прочих, заложите кварталы для рабочих… Короче, приступайте, что ж я тебя учить буду, как дома строить и металл ковать? Больше трущоб тут быть не должно.
Глава 22
Что нам стоит дом построить?
Песенка строителей
Пролетарского элемента выгребли из Мойки тыщ семь… Женщины, дети, мужчины. Семь тыщ. Многовато, но я‑то рассчитывал на втрое больше! Лагерь оставался полупустой. Пусть даже полтыщи из них уже поселили в бывших рабских бараках в порту, а два десятка повесили, несмотря ни на что. Убийцы, насильники, содержатели питейных заведений… Питейные заведения тут это те, где горный отвар подавали. Немного, но достаточно, чтобы человек стал законченным наркоманом.
