— Очень интересная мысль, Ваше Величество. — Осторожно сказал граф Слав.
— Очень. — Согласился со мной барон Нават. — Только вот, Ваше Величество, не получиться ли так, что королевский двор в нищете прозябать будет? Не подобающе это…
— Не получится. Все, что свыше, я всегда могу купить на личные доходы. И гораздо хуже будет…
Я отвлекся. Что‑то такое не то… Что?
За дверью раздался некоторый шум. Далеко от трона, но я все же услышал. Кто‑то что‑то громко требовал, ему не отвечали.
— Минуту. Эй, что там такое?
В дверь просунулась голова в шлеме.
— Ваше Величество, к вам просит королева!
— Как она из башни выбралась, дура старая? — Спросил я.
— Нет, молодая… Королева…
— А, ну так пусть войдет. — Я вышел из‑за стола, прикрыл бумаги. Не за отстранившейся от меня королеве видеть что‑то лишнее. Совершенно не за чем.
Дверь распахнулась, и вошли.
Итак, четверо. Принцесса… То есть уже королева Альтзора, полноценная королева. Непреклонная такая, холодная, подбородок задран выше. В оранжево — белом платье, с янтарной вышивкой, и с простым обручем на голове.
— Ваше Величество! — Чуть склонила голову она как‑то так, что подбородок вздернулся ещё выше.
— Ваше Величество! — В свою очередь поклонился я.
Девочка изменилась. Платье у неё в поясе более заужено, обрисовывается грудь, и начинающаяся линия бедра. Вырез тоже присутствует, и вообще, черты лица девчонки становятся все мягче, женственнее…
Самый противный возраст, по уверению всех, окончивших педвуз. Когда тело уже взрослое, и желания уже взрослые, а мозги‑то в голове ребячьи, ещё не привыкли некоторые желания обуздывать. С такими в школе проблем выше крыши как всегда. Первые влюбленности, первые конфликты, первые пробы сил на взрослую жизнь, попытки доказать, что каждый из них полноценная личность и знает всё не хуже, а то и лучше, чем другие…
Интересно, как же выглядит переходный возраст у особ королевской крови‑то? У нас вот теперь новая мода, граффити, стены разрисовывают, самоутверждаются тем самым. Дать принцессе баллончик с краской, пусть делом займется…
Так, а с ней кто? Две фрейлины, блондинка и брюнетка. Лет чуть побольше, но совершенно невыразительные девчонки. Не очень чтобы красивые, но и не страхолюдища. Как сказал бы Серега — большой, с хорошим пивом пойдет.
Ну и конечно по правую руку мой старый друг, дать бы по голове ему вдруг. С мордой ещё более каменной, чем всегда. Меч на боку болтается, накидка, кольчуга, все при нем. Настоящий рыцарь этот Алор.
Судя по решительнейшему взору принцессы, разговор меня ожидал не из легких. Только мне этот разговор никуда не уперся. У меня свои проблемы, у меня важные дела, которые неделю решать придется, и ещё куча важных дел не доделана.
И что мне теперь, выслушивать истерики?
— Вон выйди. — Сказал я рыцарю Алору.
Тот склонил голову набок, покосился на меня, покосился на Альтзору, но остался на месте.
Попробуем пойти длинным путем.
— Рыцарь Алор, выйди и закрой дверь с той стороны. — Сказал я. И поймал его взгляд. Скучающий, нагловатый взгляд рыцаря вдруг смешался, что‑то с хрустом в нем так бряк… Сломалось, наверное.
После Ночного короля я уже приобрел что‑то такое в душе, внутри себя, что позволяло ощущать и чувствовать людей. Не все, конечно, но вот момент, когда твоя воля окажется сильнее его, я стал чувствовать.
И сейчас этот момент таки наступил.
Рыцарь Алор смешался, сглотнул, сделал пару шагов назад.
— Я подожду за дверью, Ваше Величество… — Сказал он кому‑то, и был таков.
— Итак, что же вы имеете мне сказать, Ваше Величество? — Спросил я Альтзору как можно официальнее.
Та вспыхнула.
Ага, да. Алор с тобой нежничать будет, дуреха деревянная.
— Вот уже долгое время ваша матушка содержится в жестокой темнице… — Начала Альтзора.
— Моя матушка заболела, Ваше Величество. Ей бы сейчас отдохнуть… А не проводить время на пустых балах да приемах. Вообще, думаю её на море отправить. На морскую прогулку. Морской воздух полезен для женщин, знаете ли.
Щеки Альтзоры вспыхнули. Но с гневом она справилась быстро. Я уж думал, как начнёт истерить, так сразу и выставлю её вон с наказом больше меня не беспокоить по пустякам…
— Дворянство Соединенного Королевства обеспокоено, Ваше Величество! Ваше отношение к вашей матушке и её министрам превосходит всякие границы! Это против законов людских и божественных!
— Так все оно и обеспокоено? — Поднял я бровь. — Мне пока что никто, кроме вас, обеспокоенности не выражал. Наоборот, все уверены, что я отлично справляюсь. Вот, недавно, граф Моличи заходил, говорил, что ещё нигде и никогда не правил столь справедливо…
— Я хочу с ней поговорить! — Выпалила Альтзора.
Ага, да. Вот только мне не хватало, чтобы моя женушка и моя матушка снова спелись. Нет уж, спасибо.
— Моя матушка больна, Ваше Величество. И не гоже доводить её пустыми разговорами в угоду пустых людей. Ей необходим покой. Как только ей станет лучше, так я велю сразу же позвать вас.
В дверь постучали.
— Одну минуту… Войдите!
Дверь сразу же отворилась, возник Лумумба. Оглянулся, поглядел на королеву, обошел её по большой дуге и подошел ко мне со спины. Наклонился к уху.
— Ваше Величество, с утра группа аристократов, в том числе и королева Альтзора, в сопровождении храмовников из храма Всеотца посетили лагерь для перемещенных лиц. Охрана не посмела их задержать. Они раздали деньги, золото, пленникам. Пленные купили много горного отвара, сейчас в лагере паника. Пьяницы опоили отваром многих, в том числе и тех, кто был здоров. Граф Лир спрашивает, что ему делать.
Я вспомнил тех наркоманов, которые там лежали. И мне стало страшно. Мне в самом деле стало страшно, и противно. Я едва смог справиться с дрожью в руках, до того мне хотелось закатить Альтзоре хо — о-орошую оплеуху.
— Хорошо. Иди, и позови мне Брата. У меня для него будет задание. Потом ступай к графу Лиру. Если кто ещё приблизиться к лагерю, так приказываю задерживать их отдельно, и передавать к Брату для дальнейшего разбирательства. Не взирая на звания. Ступай.
Лумумба поклонился, и вышел.
— Граф Слав, барон Нават, не будете ли вы так добры оставить нас на пару минут? — Спросил я, тяжело глядя на Альтзору.
Шаги за моей спиной, граф и барон обошли меня по такой же дуге, как и Лумумба недавно, дверь захлопнулась. Фрейлины выскользнули ещё их раньше, усердно глядя в пол, одна за другой. Те ли это, с которыми она и раньше бывала, или нет, никак не понять‑то? Вроде бы лица знакомые, но я их тогда не разглядывал.
