История от барона Шорка не очень долгая. Махинациями с наследством отняли родовой замок, обращенный в земли графа Лурга. Отец оставил наследство сыну, да помер неожиданно, старшая сестра продала поместье и теперь коротает век в столице на небольшой пенсион.
— Интересная история. Барон, бумаги, по которым вы властитель поместья, можешь представить?
— Нет, Ваше Величество… Их у меня отняли, когда посадили в камеру в Западной башне.
— В камеру? — Разыграл я гнев. — Да, я помню, в камеру… За что же посадили в камеру? Кто приказал?
— Граф Лург приказал, и сказал, что я буду сидеть, пока моча из головы не выветриться, простите, Ваше Величество…
— Заключение дворянина под стражу без достаточных на то оснований. — Подсказал Брат.
— Господин защитник?
— Чем докажет уважаемый рыцарь, что именно он барон Шорк? — Начал входить во вкус барон Гонку.
— Наши соседи могут засвидетельствовать меня, уважаемый барон. — Ответил Шорк.
Соседей уже пригласили, два почтенных… То есть уважаемых аристократа и граф Сецилий, тот самый, из Зеленого Урочища, признали в бароне Шорке именно барона Шорка. Барон Шорк и есть, только что повзрослел, на отца‑то как похож… Вот, помниться, загнали мы с отцом уважаемого барона Шорка большого кабана возле Верескового леса — так старый барон именно так и держался в седле, как сейчас молодой барон держится, ни дать ни взять!
— Ситуация понятна. — Прервал я поток воспоминаний уважаемого дворянства. — Что скажешь, обвиняемый?
— Черный попутал, Ваше Величество!
— Понятное дело. Итак, дело о мошенничестве с наследством барона Шорка выделить в отдельное.
Ещё парочка дворян, которых граф Лург обманул. Их нашел Брат. Дворяне выжили чудом, лишившись большей части своих владений.
Одно я выделил в отдельное дело, а перед другим нарочно показушно развел руками.
— Ничего не могу сделать, уважаемый барон. Вы сами, без давления, продали своё поместье подручному графа Лурга. С вашей стороны это был очень опрометчивый шаг. Вы не находились под давлением?
— Нет, Ваше Величество. — Склонил голову похмельный барон. Деньги за поместье он пропивал вот уже второй год, поместье было большое.
Дошло и до барона Алькона.
Тот вышел перед трибуной, коротко представился. Народ начал переглядываться, дворяне тянули шеи, поглядеть, мастеровые тоже привставали. Знаменитый Лесной барон, теперь он судья…
Барон начал рассказывать.
В один прекрасный день приехали к воротам родового замка люди, коих было слишком много для баронского ополчения, и кои были слишком быстры, чтобы своевременно закрыть ворота. Опомнились, когда сеча шла уже во внутреннем дворе.
Шепоток по залу, я примерился и как трахнул мечом в ножнах по судейскому столу.
— А ну тишина! Уважение к королю! Уважение!
Все угомонились враз. Даже графиня Чи прекратила глазками стрелять.
— Продолжайте, барон Алькон.
Нападавшие вырезали всех. Это было крайне необычно для баронских неурядиц, случавшихся тут время от времени. В живых не оставляли никого, с удивительной жесткостью убивая даже маленьких детей.
Старший сын, будущий барон Алькон, в то время возвращался по Закатному тракту из Предвечной, чуть задержался, всего на пару дней, но это спасло ему жизнь. Это, и внимательность сотника баронской конницы, который заметил пятна копоти от огня над окнами замка, да и то, что на стражах около ворот доспехи были, которых в баронстве не водилось отродясь.
Засада не удалась, получилось отступить в лес и оторваться от нападавших. В этой погоне барон Алькон потерял почти всех дружинников и был легко ранен. Кружным путем, беспокоясь о судьбе родных, он вернулся к замку как раз вовремя, чтобы увидеть, как победители вешали на стенах замка женщин побежденных.
В двух женщинах барон Алькон узнал своих сестренок.
Замок был источен подземными ходами как хороший козий сыр. Ночью не составило труда проникнуть внутрь, и вчерашние победители сполна испили того, что они сами творили недавно.
Главаря банды наемников барон Алькон взял живым.
Даже пытать не потребовалось, капитан наемников выдал всё. Подозрения‑то уже были, приходили посланцы от графа Лурга. Тот самый Дубок уверенно опознал в бароне Альконе сына того барона, которому граф Лург предлагал купить замок. Да старый барон отказал, прогнал со двора, не захотел разговаривать с неблагородным… На свою беду. допросили и двоих наемников, уцелевших из того отряда чудом, а потом нашедших себе отряд новый. Те рассказали, что их командир приказывал брать живым наследников, потому как надо отписать бумаги, и что графа Лурга они тоже до того видели.
Граф Лург сначала побледнел, а потом ещё и посерел. Чуял, что дело клонится к чему‑то нехорошему. Думал, на спектакль попал, да на деле‑то сейчас получается, что добрый в кавычках граф становится козлом отпущения вообще за все.
Но молчал пока, понимал, что от него уже ничего не зависит.
Капитан наемников выдал всё, что только мог, и что не мог. Нанимателем его оказался тот самый граф Лург. Лично давал золото в руки… Говорил, что да как сделать надо. Чтобы из наследников только девчонки малые, которые под пытками бумаги и подписали. Не учли одного, что вернется старший сын барона, да ещё и так внезапно…
Барон Алькон опустил руки. Одно дело выбить из замка ошалевшую банду наемников, а совсем другое — воевать со всем королевством по всем осадным правилам… В замке ни запасов, ни укреплений таких, чтобы большой штурм выдержать.
Пока думали, что делать дальше, на дороге показалась личная рыцарская сотня графа Дюка. С ней‑то воевать вообще кисло бы стало, против рыцарей кольчужники в открытом поле бы не устояли. А с другой стороны подступал отряд Рока Одноглазого, у которых и специалисты были, как замки брать.
Замок пришлось оставить. В скоротечном бою погибли почти все кольчужники барона, прикрывая своего нового господина. Удалось оторваться от погони и затеряться в Вересковых лесах, где скоро стало очень многолюдно. Рыцари и наемники разорили баронство с невиданной прежде в этих краях жестокостью, крестьяне бежали в леса.
Вот так собрал барон Алькон свою первую банду, из пылающих жаждой мести людей. А там и подтянулись все, кого когда‑то новая власть обидела. С оружием обращаться они не очень умели, но злости хватало…
— Достаточно, барон. — Сказал я.
В зале царила тишина. Впечатлительные дамы обмахивались здоровенными веерами, я засек несколько заинтересованных взоров на барона. Кажется, он приобретает вес в обществе? А что, статный, красивый, соратник нового короля, значит, какие‑то преференции точно получит!
— Остальное к делу не относиться. Думаю, что преступления графа Лурга слишком велики, чтобы терять на них целый день. По совокупности совершенного считаю достаточным для вынесения справедливого приговора. Что скажет сторона королевского обвинения?
