Как‑то незаметно пропали крестьяне из окрестных деревень, которые ещё оставались. Вот были, что‑то такое в город возили, а тут нет как и не было никогда. Дома пустые, скотина какая поменьше уведена, которая побольше — забита на мясо.
Пропала и принцесса Альтзора. Просто пропала куда‑то из замка, вот была она, да и нет её. Не так уж и часто с ней общался, живет она где‑то там в своих покоях, вот пусть и живет дальше.
Тревогу поднял Иштван.
— Дура. — Выразился я. — Просто дура. Ладно, не до неё сейчас, если найдется — так хорошо, а не найдется, так и поделом!
Шуго под моим руководством начал печатать листовки. По образцам плакатов, притащенных мной из того мира. Торговый дом "Библио — Глобус", что в центре, снабдил меня пятью плакатами времен гражданской войны. Всего‑то и надо было, что переделать красноармейца в ополченца или пограничника.
"Граждане Соединенного королевства! Отечество в опасности! Гнусная преступная клика не оставила своих замыслов по порабощению свободолюбивых жителей, ваших родных, друзей, соседей, сограждан. Большое войско кровавых убийц движется на нас из Степи! В этот тяжелый для Родины час…"
Не скажу, что получилось некрасиво. А уж пузатые и зубастые кочевники на брыластых лошадке, размахивающие кривыми фаллосоподобными саблями и палицами, и решительный ополченец — пограничник — дворянин, заряжающий им всем древком копья по голове — так это вообще волшебно!
Один смысл. Кочевники идут, кого не убьют, так тех сожрут, все на защиту родины. Все будет оплачено позже, слово короля!
И в один день расклеили листовки по всему городу.
Вот тут и началось.
Цена продовольствия и прочего на рынках взлетела ещё выше, вслед за ней поднялись цены у отбывающих кораблей. К полудню большая часть дворянских поместий опустела. У многих дворян тут был опыт морских прогулок, все ж рядом с морем живем, да и острова‑то рядом, там неплохо можно устроиться по летнему времени.
Океан перед столицей запестрел черточками отплывающих кораблей.
Мастеровые целый день собирались кучками, что‑то терли меж собой, а потом ко мне пришли делегации от каждых гильдий города, человек десять, и спросили, что же они могут сделать для победы.
Поблагодарил сердечно, и отослал всех к графу Виктору, пусть он решает, не маленький все ж, давно уже армией командует, пора и толк знать! Надо многое было, в основном оружие и одежда, правление графинов развалило армию окончательно. Да даже просто еда! Гильдия Водоносов вызвалась бесплатно снабжать моих воинов водой. И то неплохо, на стенах пойди‑ка постой круглосуточно, когда не отлучиться, не отойти…
Напросилась и делегация от Королевского университета. Человек полста студентов разных курсов сбились в нестройную ватагу и предложили свои услуги. Среди них и были три девчонки… Нда. Сначала их ко мне не пускали, но потом они вышли на графа Слава, встали на круглосуточное дежурство под окнами его дома, и тому ничего не оставалось делать, кроме как принять и направить по команде вверх, то есть ко мне.
Выслушал, покивал.
— Отрадно принять помощь людей, кои знают, что такое честь! — Выдал я в ответ на длинный спич, зачитанный их главным с бумаги. — Поступаете в распоряжение графа Виктора… — И в сторону графа, тоном потише, чтобы не услышали студенческие комсомольцы… Тьфу ты, добровольцы.
— Найди им чего попроще, тут же не только наши? Убьют, потом ещё дипломатической почтой отписывайся, как же так сыночка древнего рода порешили в этом проклятом королевстве ни за что, ни про что…
При разговоре присутствовал граф Лир, и я ощутил его пронизывающий удивлением взгляд. Граф явно не разделял моего оптимизма насчет какого‑то "потом".
Неожиданно удивили меня босота городская, что сначала в Мойке жила, которую уж потом в пролетариат перековать я решил.
Я уже подумывал, как бы их так повежливее и побыстрее из города вытурить, чтобы не мешали, как меня навестила другая делегация, и дружно, как один, потребовали у меня места на стенах, дабы защищать свой квартал от врагов.
Толку бы от них не очень много было, в этом мире обученный и умелый воин значил куда как больше среднего горожанина… Впрочем, по большому‑то счету, и в моем тоже так.
Но работа им нашлась, конечно же. Стены и укрепления города надо было приводить в порядок, углублять ров, подсыпать вал, готовить улицы к обороне, да и просто мало ли где нужны низкоквалифицированные рабочие руки в преддверии осады? Тех немногих, кто с оружием хорошо управлялся, распределили по стенам подальше от Мойки, стараясь не сбивать в один отряд.
Все же я им до конца не верил.
Проломы в стене Мойки укрепили, кое — где и расширили, и закрыли со стороны плетеными щитами. Издалека кажется, что глупые горожане стены так закрывают, камней не хватило, глиной замазали. Ну, надеюсь, что гордые джигиты из Предвечной сейчас нам покажут, как надо правильно стены ремонтировать. Очень надеюсь. В этих проломах я для них большой сюрприз готов был сделать.
Все двенадцать пушек, которые у меня остались, срочно закончили, поставили на станины, вывезли на позиции. Там окопали землей, установили защиту из тех же плетеных щитов, но потолще, чтобы стрелу держали. Пушкари мне нужны были, их и так мало, народ набирали из мастеровых, те хоть что‑то понимали. Получились этакие коротенькие коридорчики в стене города, выводящие прямо на дула орудий. По два орудия на каждый, итого шесть приглашающих проломов.
Мастерские торгового дома "Весна" за пару дней обезлюдели, все пошли в орудийную прислугу.
Волочильный станок работал днем и ночью, а ещё с десяток человек плели колючую проволоку, почти как по ГОСТ 285–69, разве что не оцинкованную. Схему станка некоего американца Глиддена*, и даже картинку, как же это можно сделать‑то, я нашел в запасниках у Десемова. Просто, оказывается, ничего сложного, на коленке изготовить можно. Совсем просто — а столько горя ж эта затея принесла…
* — Дж. Ф. Глидден в 1874 году получил патент на колючую проволоку такой, как мы её сейчас видим. Первоначально колючая проволока предназначалась для огораживания крупного скота, чтобы тот не разбегался. Некто устроил колючую изгородь из природного колючего вьюнка, идея сработала, скот не мог преодолеть колючую преграду, кололся о шипы. Дж. Ф. Глидден скручивал заколки своей жены так, чтобы острые концы направлялись наружу, и через полгода у него это таки получилось. После чего продал половину своей доли компании, которая твердо обещала ему "опутать колючей проволокой весь мир". Довольно быстро поняли, что колючая проволока позволяет не только огородить крупный скот, но и людей. Некие промышленники так огородили городок бастующих шахтеров, после англичане начали огораживать проволокой концлагеря для буров, и понеслась. Благодарные потомки прозвали колючую проволоку "веревкой дьявола".
Неожиданно во мне проснулось все то лучшее, что есть в каждом человеке. Вправе ли я приносить вот это в мир? Вправе ли я…
