Ага, пропуска. Надоело мне, что во дворце у меня толчется кто хочет, и ввел я пропуска на всех. Обычные отпечатанные в Королевской Типографии, прямоугольники самой хорошей и плотной бумаги, с указанием красивым каллиграфическим почерком, что да кому выдано.
В идеале б ещё где кому ходить можно… Пока что все подходы к моим покоям гвардейцами и пожарниками забиты, оно, конечно, хорошо, да все равно опасность есть некая.
— Сегодня же выдадим вам пропуск…
Лицо графа чуть — чуть изменилось, самую малость.
— Будете приходить как желаете, всегда рад видеть…
Так, что это он так пропуску обрадовался‑то, а? Естественно, что никуда, кроме Восточной башни, я его не пущу, ну ещё может быть в Королевский сад, да и то вряд ли, потому как он с гвардейцами граничит.
— Я горд оказанной мне честью, Ваше Величество…
— Ну, вот и хорошо… А сейчас ступайте, мне надо обдумать ваше предложение!
Граф, все такой же невозмутимый, ушел.
Разговор заставил меня сильно задуматься. Сейчас у меня под боком есть армия, здоровенная армия в десять тыщ народу. Наемники… Наемники довольно сильны. У них ремесло других людей рубить, а у моего ополчения молотом махать в кузне или тесто месить… Тем более если это сплоченный отряд. Не зря же именно Каллуф постоянно охранял границу со Степью. Не зря.
И опасность‑то у меня гораздо ближе, чем кажется.
Может, стоит часть артиллерии развернуть…
Вызвал к себе графа Лира, тихо, наедине.
— Граф Лир. Готовьтесь к столкновению. Главный противник — барон Каллуф.
— Ваше Величество? — Граф старался скрыть потрясение, но не очень‑то у него это получилось. — Возможно… Барон Каллуф согласиться на…
— У него тысяч десять народу. Когда мы думали, что их пять тыщ. Потому передаю вам лично в подчинение роту гвардии с гранатами, если что, то… То его лучше того. Потому как ударят нам в бок.
Я понял, что в словах просто запутался, и замолчал.
— Ваше Величество! Я, как дворянин, готов выполнить любой приказ короля. Но… Возможно… Вы торопитесь? Войск Каллуфа хватит, чтобы…
— Граф Лир! Войск Каллуфа хватит, чтобы взять штурмом Верхний город. И этого достаточно, чтобы от них беречься. Где их лагерь? Полдня пути до города? Ох, кто‑то у меня за то пострадает, и сильно! Граф! Вы куда смотрели, такую орду народу проглядеть? Где ваша разведка?
Граф уставился в окно. Конечно, неприятно, когда его мальчишка отчитывает, и вдвойне неприятно, когда отчитывает‑то справедливо.
— Граф Лир. Мой вам приказ. Основной противник — это барон Каллуф. Передаю вам гранатометчиков… Половину. Роту. Вторую половину оставляю себе. Ваша задача любыми путями не дать барону вмешаться в мои разборки с кочевниками. Как стоят они, пусть так и стоят дальше. Если двинуться — то блокировать… Пугать, как можете, но людей моих сохранить!
— Да, Ваше Величество.
Вдруг, почему‑то, я твердо поверил, что у меня все — все — все получиться. Нет, не в этот раз. Не смогут они, кочевники. Просто не смогут.
С этими мыслями и проснулся.
Машинку заправить надо, да ещё в один адрес съездить. И ещё, мне очень надо с работой решить. Денежная нужда у меня уже не такая сильная, как наладил канал с молчаливым ювелиром, так и на жизнь появилось. Не на роскошную, конечно же, но на жизнь хватать будет.
А если у меня в том мире хорошо получиться, то… То тогда будет ещё лучше.
Но для этого надо сначала сдать экзамен.
И Костику позвонить… Самому пока что с машиной скучновато.
Костик приехал с Серегой — большим, они что‑то за жизнь обсуждали.
Поздоровались, Серега с большим трудом влез на заднее сиденье, занял сразу их оба, Костик расположился справа.
— Ну, сегодня я твоя помеха справа. Сначала что у нас? Сначала заправка… Поехали.
Проехали через дворы, на первой передаче, потом на более оживленную улицу, а потом и на шоссе. Заправка как раз вот она…
— Ты куда это собрался?
— Как это куда? — Я тщательно включил поворотник, под его щелчки поглядывая в зеркала. — Вот же. Газо — транс. Евро — топливо, всего по шесть рублей… Европейское, значит, качество?
Костик только вздохнул.
— Дальше давай! Я покажу, где надо заправляться.
— Сережа. — Подал голос с заднего сиденья Серега — большой. Евро — бензин — это не обязательно значит "Европейский". Это "Еврейский". То же самое, что и советский, который ары водой разбавляют, только в два раза дороже, понял? Точно так же и евроремонт, то же самое, что и советский ремонт, просто в два раза дороже и половину материалов разворовали, понял?
— Кладезь ты мудрости, Серег! Хоть и большой… — Похвалил я.
— Так большого человека должно быть много. Мышц, а не жира! — Серега — большой напоказ напряг здоровенный бицепс, чуть меньше, чем у меня ляжка. — Лан, поехали кататься! Только недолго… А то я тут вчетверо складываюсь…
— Да для тебя грузовик нужен или "Чероки"! — Возмутился с первого сиденья Костик, а мне сказал:
— Серег, ты давай прямо, на втором светофоре налево. Я тебе покажу чудное заведение, в котором можно наесть неплохую жопу, не вставая из‑за руля. Называется "Мак — Авто". Там и заправка по дороге будет.
— Большая жопа — мягче сидеть! — Высказался Серега — большой.
Заправившись под крышку бака на неприметной среди зарослей клёна заправке, закупившись колой и картошкой — фри в "Мак — Авто", мы поехали по Москве кататься.
Ну да, мне нужна практика, как ни крути.
Конечно, машина не конь, а Костик — не Вера, но что‑то общее в них есть.
Костик знал про дороги Москвы много. И где свернуть можно, и где попасть в пробку, и где постоять, и где расположены гаишные ловушки… Многое он знал, в своё время со "скорой" по этим дворам, улицам да переулочкам поколесив.
Проехались по мосту через Москву, покрутились около какого‑то полузаброшенного парка, и выскочили в какую‑то промзону. По краям потянулись глухие бетонные заборы, но недолго, вдруг открылось мутное зеркало воды, набережная, и довольно большая парковка при ней.
Остановились, вышли поглазеть, съели чуть остывшую картошку, болтая о чем‑то своем и глядя по сторонам.
— Что тут было‑то? — Спросил я.
— А… — Махнул рукой Костик. — Вроде бы завод какой‑то, бывшая оборонка али что‑то такое. Раньше сюда заехать нельзя было, но завод на боку давно уже, так что теперь тут по вечерам народу на машинах много бывает. Культурно отдыхают… — Он покосился на упрямый серый куст, протолкавшийся через щели в асфальте. Под кустом примостился выцветший под солнцем и дождями пакет с эмблемой "Мак — Дональдса", а на ветках повис использованный презерватив.
