— А потом мы их куда?
— Как это куда? Запускаем… В производство…
— А как же Гильдия Белошвеек, Ваше Величество? Они что скажут?
Видя мой непонимающий взгляд, Ждан пояснил, что коронный договор‑то работает в обе стороны. Гильдия мастеров это не просто клуб по интересам, это объединение профессионалов, которые вовсе не заинтересованы в том, чтобы им составляли конкуренцию, или, теми паче, профессиональные секреты наружу лезли. Пока мы крутились в пределах Гильдии кузнецов или делали такие вещи, для которых пока что Гильдий не существовало, то все в порядке.
Но так…
Были у меня две гильдии сразу. Гильдия Ткачей, почти уничтоженная королевой по подсказке графа Лурга, и Гильдия Белошвеек, которые только и могли ткать ткань и шить одежду. В принципе и те, и те делали одно и то же, просто первые ткали и шили для простого народа, а вторые только для богатеев.
— А что я им прикажу, то они и скажут. — Легкомысленно отмахнулся я. Я им ещё подарок на забыл, выходное платье для сексуальных меньшинств. И ежели что начнут говорить, так я им это платье хорошо вспомню! Три дня икаться будут.
— Но, Ваше Величество, так не годиться! Если мы будем делать много хорошей ткани и продавать по ценам ниже, чем гильдейские мастера, то Гильдия Белошвеек разориться. Кто же тогда будет платить налоги? Кто будет заботиться о стариках, кто будет воспитывать детей, если мы займемся их делом? Они по миру пойдут!
Вот, оказывается, несут полезную функцию и те почтенные матроны. Не только платья пидерастические шьют. Кстати, а почем ж там женщины‑то, когда главы остальных гильдий мужчины? Надо бы выяснить.
— Нда… Интересная проблема. Ждан, признаю, что я поторопился. Тогда сделаем вот как. Станок ты делай, он должен заработать и давать продукцию. Там ещё и прядильный станок есть… Его тоже изготавливайте. А потом что‑нибудь придумаем. В крайнем случае, будем сдавать оборудование в аренду. Не захотят… Так кто им судья? Прикажу основать Гильдию ткачей или Гильдию портных, они и будут ткани делать.
— Ваше Величество… Может, вообще ну его, эти станки? — Робко предложил Виктор. — Ну, к чему нам это? Наше королевство и так богатеет…
— Виктор, постарайся понять одну интересную вещь. — После недолгого раздумья сказал я. — Если это не придумаем мы… Так это придумает кто‑то кроме нас. И тогда нам не поздоровиться. Либо мы возглавим процесс, либо… Либо нам будет очень плохо, когда этот процесс возглавит кто‑то другой. Ты меня понимаешь?
— С трудом, Ваше Величество. — Задумчиво сказал Виктор.
— Хорошо. Вот представь, что такой станок появился в Империи. Что тогда?
— Эээ…
— Тогда они приплывут сюда на кораблях, и будут продавать ткани в несколько раз дешевле. И ткани их будут в несколько раз лучше. Понимаешь меня?
— Так назначить пошлины на ввоз! — Азартно сказал Ждан. — И все дела!
— Хорошо, отставим в сторону то, что сразу же начнется контрабанда через Степь или через Морское герцогство… И что Империя тоже может назначить пошлины нашим купцам, и неизвестно, выиграем ли мы торговую войну…
Брови Виктора взлетели вверх. Тут ещё не знали, что с помощью торговли тоже можно воевать, и куда как более эффективно, чем при помощи меча или автомата.
— Но вот представьте‑ка, что будет дальше? Для начала, Империя скупит всех ткачей во всех Срединных странах, кто не успеет назначить пошлины. А потом они придут сюда. Десятком — другим наемных отрядов, вроде отряда Каллуфа. Только в этот раз будет кому этим наемникам заплатить! Когда дело пойдет о сверхприбылях, те же Велий и Бромс, или кто там ещё? Они быстро договорятся, наберут наемников, сметут меня. Для начала посадят тут кого‑то вроде королевы Альтзоры, и начнут торговать. Ремесленник, пусть даже мастер Виктор, не сможет конкурировать с машинным производством. Никак не сможет. Ремесленники начнут разоряться один за другим, а еда и одежда будет стоить все дороже и дороже… И чем мы кончим? Что наши кости будут белеть на равнинах?
Последнюю фразу я где‑то слышал, ввернул для эффекта.
* — В 1834 г. английский генерал — губернатор Уильям Бентик докладывал в Лондон: "Равнины Индии белеют костями ткачей". Насильственное открытие рынка для дешевых промышленных товаров из Британии привело к разорению многих ремесленников в Индии, прежде всего — ткачей.
— Пушки…
— Виктор, сколько мы сможем хранить в тайне секрет зелья? Я думаю, что лет через десять у наших врагов тоже будет что‑то в этом роде. Уж гранаты‑то точно будут. А их больше, пушек и гранат у них тоже будет больше.
Наступило молчание.
— Страшноватая картина, Ваше Величество. — Сказал граф Слав. — Я тоже приходил к схожим выводам. Рано или поздно Империя или Рохни сумеют сделать пушки и бомбы. Как я понимаю, секрет зелья не так сложен, как рассказывают на каждом углу?
— Нет, не так. — Не стал отпираться я. — Он куда как более прост, чем кажется. Потому мы можем быть в безопасности только в одном случае. Если мы всегда будем впереди. Прошу вас всех это запомнить. — И для эффекта я обвел всех тяжелым взглядом.
Народ запомнил, задумался, стал расходится.
— Пошли. — Задержал я Феликса. — Теперь к генералу нашему, надеюсь, что дозрел. Виктор, с тебя доклад по состоянию войска, потянем ли мы имеющимися силами осаду Морского герцогства, при учете что к ним присоединиться барон Каллуф.
В коридоре меня встретила Вера.
— Ваше Величество, разрешите пару слов! — Взмолилась она.
— Хм… — Я покосился на Феликса и на Виктора. — Погодите тут пока что.
С Верой мы зашли за угол, тут коридор делал причудливый изгиб и уходил куда‑то вниз. Стараниями мастера Иштвана коридор отмыли, через равные промежутки стояли кадки с песком, висели на заклепанных цепях лампы.
Вера оглянулась, никого нет, тяжело вздохнула, словно перед длинным и долгим прыжком в воду.
Интересно, что ей надо? Если сейчас она скажет, что меня хочет… Эй, организм мой? Ты что это такое? Тебе что, в том мире Маши мало?
Организм скромно напомнил, что в том мире Маши мало, так как Маша сейчас в европейском турне. А воспоминаниями приятными сыт не будешь!
Все равно помолчи. Не до тебя сейчас.
Но Вера сказала нечто другое.
— Ваше Величество, три дня назад в посольство Империи доставили бумагу. От Морской герцогини. Очень важную. Мой… Друг. Слуга. Он говорит, что там было нечто важное. После того, как графу Лиордану доставили письмо, он позвал к себе барона Каллуфа, они о чем‑то совещались допоздна, а поутру барон вышел очень довольный…
— Большое спасибо. — Поблагодарил я Веру. — А что же такое могло бы быть в том письме?
— Не знаю, Ваше Величество.
