* — одно и то же.
— Мастер Иштван. — Сказал я вдруг.
Длинная фигура шевельнулась. Придушенно прошептала:
— Ваше Высочество! — И задергалась.
— Ну вот и первый на освобождение. Волин, отпирай. Мастер Иштван, как вы сюда угодили? Плохо? Что?
— Я его знаю, это распорядитель церемоний старый. — Сказал Ждан, покачивая лампой.
Двое слуг, как‑то затесавшихся в свиту, вывели — вынесли мастера Иштвана из камеры. Распорядитель церемоний шатался и щурил глаза от света.
— Пойдемте, мастер, вот потихоньку… — Сказал один слуга, подталкивая Иштвана к двери. Кажется, распорядитель церемоний плакал. Вздохи, сотрясающие его, были очень похожи на рыдания.
Повернулся к другой камере. Такой же худой и нечесаный узник, воняет от него… Хоть топор вешай. Кровь, что ли?
— А тебя я тоже знаю. — Сказал я высокому и прямому, как палка, парню. — Ты рыцарь, который пришел просить у королевы свои земли обратно.
— Да, Ваше Высочество.
— Величество. — Поправил его Виктор чутко.
— Прошу простить! — Парень кашлянул, сплюнул в угол камеры, не глядя попав в парашу. Я отшатнулся от решетки. Туберкулез, что ли? — Новости сюда доходят с трудом, Ваше Величество. Я барон… Бывший барон Ручейника Шорк.
Попытка поклониться, да только какая‑то кривая.
— Не очень осмотрительный поступок с твоей стороны, барон Шорк. — Покачал я головой. — Ну… Что могу сказать. Воспользуйся пока что гостеприимством в королевском замке, дело твое будет решено в неделю. Если смогу, то верну твои владения. Если же нет… Получишь компенсацию.
— Да, Ваше Высо… Ваше Величество. — Барон Шорк поклонился мне ещё раз, на этот раз получше.
Волин снова отпер решетку, рыцарь вышел сам. Не успели доломать, надо же.
Дальше уже пошли лица незнакомые. Некоторые были измождены от пыток, некоторые от голода. Многие сильно кашляли, от таких я держался подальше. Не хватало ещё туберкулез подхватить, как семья сержанта. Ампул‑то у меня мало осталось, да и те, что были, чудом сработали.
Вспомнил о сержанте и его жене, сжал зубы. Да, кое‑кто у меня ещё за это ответил бы. Жаль, что граф Дюка помер так быстро. Хотя, с другой‑то стороны, в самый раз. Что с людьми делать любил, то и сам получил. Поделом досталось.
— Ваше Величество… — Волин. — Не желаете ли посетить графиню Нака и вашу матушку?
— А что там у них?
— Все как положено, сидят… Матушка ваша все пирожков сладких требует, да грозится. А графиня Нака молча. Вот граф Лург все норовит записки передать…
— Ага. Пускай грозится. А что за записки?
Мне вывалили целую гору.
Чё там у нас?
О, каллиграфия, надо же.
Вкратце — прости меня, козлика, принц! Ибо Черный попутал! Внушил мысли страшные! Готов раскаяться. Вот, закладываю всех друзей своих, вот золота у меня немеряно.
— Золото — это хорошо… — Вслух задумчиво сказал я.
Жаль только сегодня с собой не утащить, Маша у меня сейчас на груди спит. Золото помешать может… Вопьется ещё куда‑нибудь не туда.
— Накормите бывшую королеву, а вот графу Лургу пока что ничего не говорите. Кстати, Волин. Он уже пытался подкупить слуг?
— Да, Ваше Величество. Два раза. Только там я Коротыша поставил и Подснежника. Поставили графу синяки да шишки.
— Молодцы ребята. Слушай, а нет ли кого верного, кого наш добрый граф таки подкупит, а?
— Ваше Величество, я не допущу…
— Не допустишь, а надо бы. Найди слугу, пусть его граф Лург подкупит. Узнаем, что да как. О… Вот оно что! Вот тот парень, Вихор. Он где сейчас?
— В замке, мы его не трогали.
— Вот то дело. Короче, зови его, пусть его граф Лург и подкупает. Как подкупит, так пусть Вихор сразу ко мне. Поговорим. Ладно?
— Сделаю! — Обозначил поклон Волин. — А что со степным посольством‑то делать? — Вдруг спросил Виктор.
— А это ещё кто… Оп! — Точно, Виктор ещё до бунта говорил, что прибыли какие‑то… Денег требуют и хамят.
Посольство Предвечной степи благополучно пересидели всю недолгую бучу в загородном поместье верного графу Лургу человека. Сейчас человек этот дал тягу в неизвестном направлении, а посольство, прожрав все съестные запасы в поместье, выбралось наружу. Снаружи тоже еды особо много не было, а крестьяне все злые, да и вольные стрелки, которые теперь перешли на легальное положение ещё одного отряда королевских войск, шлялись туда — сюда… Короче, посольство направилось в город и напомнило о себе. Не желают ли их принять‑то?
— Завтра зови после обеда. — Вздохнул я. — Послушаем, что расскажут.
Глава 2
Вдвоем по городу идем
И я курю
А ты конфету ешь
В. Цой
— Пошли, пошли! — Тянула меня за руку Маша. — Так, где мы ещё с тобой не были, а?
— Я путаюсь, Машуль! Может, в кино?
— В кино я тебя и у себя отведу, понял? Хочу в музей!
— Ох, солнце моё! — Улыбнулся я ей.
Родители у меня не были против. Точнее, они были целиком и полностью "за".
Маша обладала очень хорошим даром, нравиться людям не только мужского пола своей фигуркой и глазками, но ещё и всем подряд и в любой обстановке. Пообщалась с мамой на кухне, что‑то переговорила с папой, и опа — мама меня с утра строго спросила, какие у меня планы на "эту замечательную девочку".
— Самые серьезные! — Подтвердил я.
— Вот! — Чему‑то обрадовалась мама. — И не вздумай её в гостиницу выгонять, пусть тут живет! Может, и ты за ум возьмешься, горе же ты моё…
Я тактично промолчал. На квартиру пока что денег не хватало, все ушло на лекарства и на покупку кучи учебников для того мира. В шкафу их у меня целая полка. Надо потихоньку в тот мир таскать… Благо что теперь ко мне в спальню никто просто так не ворвется.
И вот теперь, гуляя с Машей по музею Московской истории, небольшой такой экспозиции около Кремля, я машинально поглаживал коробочку с антибиотиками, примотанную скотчем к пузу. Не приведи Господь, полезу в Кремль, в Оружейную палату, так охрана обшмонает, показывай потом… Поэтому сегодня только кино. В ГУМ вроде бы кинотеатр работает…
Любыми путями не попасть под личный досмотр! А для этого все средства хороши.
Ещё посидели в кафе, потом сходили в кино. На места для поцелуев, конечно же! На улице теплело, зима у нас кончалась не по дням, а по часам.
Потом пошли домой, уставшие, но довольные.
