— Ваше Величество, у меня замечательные ковры. — Сказала графиня Чи.
— Не расслышал. — Коротко сказал я.
— Я говорила, Ваше Величество, что гобелены замка хороши… Но в моем родовом поместье, что находится не очень далеко от улицы Всех Растворов, на третьем повороте, ковры ничуть не хуже. Вы могли бы сами оценить…
Ага, ковры, значит. Угу, где‑то это уже было.
— Благодарю, графиня, но дела… Вы даже не представляете, насколько король не хозяин своего времени!
— О, Ваше Величество… Вы же не бываете на приемах, на балах. Вот неделю назад мой отец, граф Шотеций, давал прием. Приглашения разослали всем, но вы так и не соизволили ответить…
Да помню я то приглашение. По моей просьбе, всю эту ерунду мастер Иштван складывает в большой сундук, откуда по мере заполнения весь этот пергамент отправляется в жаровню. Нафиг. Почитал я… "Прошу поучаствовать в судьбе младшей дочери — малютки шестнадцати лет отроду, которая не может получить достойного воспитания в нашем захолустье", "стройный стан и прекрасен лик", "томлюсь томлением", "видела Ваше Величество на прошлогоднем балу и стать Ваша запала в сердце моё"…
Такое ощущение, что все половозрелые аристократки ищут, как бы побыстрее переспать с королем. А между прочим, у меня тут жена есть, если чё! Обидно даже, никто не просит справедливости или денег просто так.
Графиня что‑то лопотала про уютные домики и блистательные балы, изредка невзначай касаясь меня то плечом, то рукой. Но я как‑то уже подуспокоился, и мне все эти касания были ну… Нет, не полностью равнодушны, но как‑то уже гораздо более параллельны.
— Ну, вот наши с вами пути расходятся, графиня. Государственные дела, сами понимаете. — Я сделал строгое лицо. Не очень‑то получилось, графиня меня поймала. И на словах поймала, и как‑то незаметно так оказалась, что перекрывала она мне весь коридор, не обойти.
Я хмуро посмотрел на неё. Надоели мне уже эти колхозные приставания.
Ну, ты. Дашь мне пройти, или все же тебя в стенку отодвинуть, а?
— Ваше Величество, была рада… — Графиня Чи сделала книксен. Ну, это когда приседает на одной ножке и двумя пальцами чуть подол платья в стороны разводит. — Ваше Величество! А могу ли я пригласить вас на свой день появления?
— Конечно же. — Конечно же можешь. Только вот не фига я туда не приду. Если ты вот так на меня действуешь, пока мы с тобой по коридорам замка ходим, то как же ты на меня на балу подействуешь‑то? Или, и того хуже, оставшись со мной наедине?
— Тогда, Ваше Величество, я приглашаю вас на прием в честь моего дня появления, который состоится… Состоится… На следующем семидневье! Буду очень рада, Ваше Величество! Третий день!
— Конечно же, графиня. Вношу вас в список государственных дел. — Я улыбнулся. — Теперь позволите мне пройти?
— Простите, Ваше Величество… — Графиня посторонилась.
В Западной башне было прохладно. Слуги быстро гасили керосинки, запоздало кланялись мне. Один едва лампу не опрокинул, вот пожар чуть не устроил!
— Осторожнее ж надо! — Я наступил ногой на катящуюся лампу. — Эй, ну что же ты так, а?
Мальчишка — лакей, не старше Вихора, покраснел и глубоко поклонился мне.
— Бери — бери давай. — Я подтолкнул к нему лампу. — Про пожар‑то тебе рассказывали? Где ведро с водой стоит, знаешь ли?
— Д… Да, Ваше Величество!
— И где?
— Дальше по коридору. Рядом с песком.
— Как гасить лампу надо?
— Песком поначалу, забросать, а уж потом водой.
— Вот и молодец. — Я порылся в поясе, бросил ему золотую монету. Всегда с собой носил, на всякий случай.
Мальчишка ловко поймал монету, сунул в рот и ещё раз поклонился мне.
Ну, молодец, что сказать. Надо с собой серебро таскать, а то золото… Многовато!
Феликс — Подснежник ещё спал, зато не спал Жареный. Он меня и встретил в коридоре, шкрябающий узким деревянным скребком потолок над лампой.
— Сажи от них много, Ваше Величество. — Сказал он. — А так — хороши лампы, сил нету. Но оттирать долго. Жирная такая, не как от факелов раньше было.
— Ну, и на солнце бывают пятна.
Жареный пословицу не опознал, но смысл общий понял.
— Ладно, бросай давай работу свою, пошли, расскажешь что да как. Где Феликс — то, спит ещё?
— Да, всю ночь с бумагами разбирался, вот под утро только сморило.
— Понятно. Ну, тогда пусть спит пока, пошли к тебе. Расскажешь, что узнал.
Жареному в Западной башне выделили небольшую келью. Не очень большую, конечно, но зато с хорошим окном, лампой — керосинкой на стене, лежаком, укрытым пуховой периной, столом и жаровней. В углу притаилась бадья с водой, на стене висели теплые вещи. Натоплено жарко очень, я сразу скинул рубашку, по спине пробежали струйки пота.
— Ну и жарища! — Подвинул к столу колченогий стул — полено, расселся поудобнее. — Рассказывай. — Я расселся поудобнее. — Что, как…
Жареный вздохнул, присел сам, поерзал на табуретке.
— Ваше Величество. Все хорошо пока что. Едят хорошо, ходят тоже хорошо, по большому, по маленькому. Никто к ним не ходит, пару раз толстый граф пытался подкупить слуг, да никто не соглашается уже. Тот, которого вы в рабских бараках нашли, рассказал…
Шкурка, подкупленный графом Лургом, вернулся на недельку к своим коллегам, рассказал, что к чему. Плохая репутация у графа Лурга в среде слуг получилась, очень плохая. Да и короля он хотел убить, все же знают, да.
— Но вот что‑то спокойные они. Однажды захожу к ним с вечера, а у них холодно что‑то, хотя окно закрыто, и на полу натоптано. Еле отмыли.
— Вот как. — Я задумался ещё больше. Так, интересно. А сколько у меня, в моем мире, стоит микрофон хороший? Пара батареек, или простой диктофон… Потом можно много чего интересного услышать.
— В любом случае, хорошо. — Похвалил я. — Ну, выручил ты меня, Лумумба. Выручил.
Жареный поморщился.
— Не обижайся. — Поднял я вверх руки. — У тебя имя‑то есть? Ну, твоё? Как тебя называли?
— Третий сын пять — на — седьмого вождя восьмой части шестого племени.
Я выразился нецензурно. Что за племя такое? Вот бы Клан Большой Болотной Черепахи, или там Белоснежная Рысь…
Выслушав меня, Жареный весьма удивился.
— Да мы же не дикари, Ваше Величество. Такое только на севере есть, среди тех, кто с вашим народом породнились… У нас все спокон веков осталось, как и тысячи лет назад было.
Я не сразу понял, что речь идет о жителях Муравьиного королевства. Надо же. Негры, оказывается, разных сортов бывают. Такие они, негры.
