Так себе статуэтка, какой‑то овального вида мужик с посохом, все что получилось понять. Больше на самотык похожа, истершийся от частого злоупотребления.
Ну да ладно, дареному коню в зубы не смотрят.
Стараясь лишний раз руками статуэтку не трогать, передал по команде позади себя, пусть в сокровищницу отнесут.
Сразу перешли к делу, тем более что время не ждет.
Первожреца Ругильда интересовало, когда же ему дадут денег?
Я от такого предположения едва не подавился.
— Каких ещё денег, уважаемый?
— Почтенный. — Поправил меня жрец. И объяснил.
Как это каких, которых от имени правящего дома и Одина будут раздавать бедным. На которые будут для бедных зерно покупать и кашу варить. На ночлежки тож деньги нужны, жрецы‑то там хоть и работают за стол и за кров, но их тоже кормить надо, а на это нужны деньги… А где ж их всех взять‑то?
Я сидел и диву давался.
Королева, зараза старая, и тут ухитрилась мне подгадить. Я‑то, глупый, думал, что все её милостыни ограничиваются денежкой и ценным подарком просителю, да разбрасыванием золотой мелочи в толпу по малым и большим праздникам.
Так нет же!
Регулярно королева щедрой рукой жертвовала храмам на "вспомоществование", как выразился верховный жрец Ругильд, выбрав для сей цели исконно стоящий тут храм Всеотца. А уж умелые и — самое главное — честные руки жрецов Отца всех богов и распределяли денежки в пользу бедных.
И жертвовала она немало! Ой немало! Я как сумму услышал, так и замер.
Вот это да.
Вот теперь понятно, откуда золотое шитье в бумаге, и золотые тоги служителей культа. Рядом с такой золотой рекой стоять! Золотой пылью надышаться можно до того, что потом золотом гадить будешь…
Во интересные же люди.
— А пошел бы ты к такой‑то матери, Верховный жрец… — Едва не сказал я.
На этот раз язык прикусывался гораздо быстрее и легче.
Что стоит этому Ругильду выйти от меня и крикнуть на площади что‑то вроде "Люди! Король отказался давать денег вам, бедным, мне нечем вам помочь!". Привыкшие за годы к бесплатным обедами и небольшой, но все же милостыни бедняки что сделают‑то? Правильно, пойдут штурмом на королевский дворец. Не знаю, справится ли Пограничная стража и Королевская гвардия.
Но и давать денег я тоже не могу, просто не могу. Потому как мне иначе нечем будет платить войскам, а это тоже бунт…
Ох, вот это‑то и называется "вилы".
— Достойная политика моих предков будет продолжена. — Важно так сказал я. — Но, уважаемый…
— Почтенный, Ваше Величество. — Цепко поправил меня Первожрец.
— Да, почтенный Ругильд, ты же должен и меня понять. Граф Лург и граф Урий припрятали денежек столько, что я и не знаю даже где их искать. Казна просто пуста! Я и хотел бы отдать приказ, но нужной суммы не соберут и за неделю! Да что там за неделю, и за месяц не соберут!
— Мы понимаем, Ваше Величество. — Поклонился мне Ругильд. — Но народ… Жители вашего королевства нуждаются в помощи! Нуждаются как никогда! Была тяжелая зима, крестьяне и горожане нуждаются в храмовых займах! Не будет у них денег, на что они смогут купить одежду и еду себе и своим детям? А бесплатная каша? Ваше Величество, народ ваш может сильно огорчится…
— Что же делать? — Немного подпустив нервов в голос, спросил я.
— Ваше Величество, храм Отца Всех Богов… Может найти вариант. Торговый дом "Весна" владеет многими активами, которые он не может должным образом использовать. При всем моем уважении, барон… — Это слово Ругильд выделил как‑то голосом, показав, что хоть и барон‑то, но уж и не такой барон, какой должен быть. — Барон Ждан честен и предан Вашему Величеству, но ему не хватает опыта в управлении таким сложным делом. Например, ваш кирпичный завод. Трудолюбивые храмовые рабы вместо ленивых горожан и вчерашних крестьян втрое бы увеличили выпуск кирпичей… А мастеровые куда как более лучше трудились под присмотром храмовых служек. Среди торгового дома "Весна" мало грамотных людей, Ваше Величество, а в храме обучение грамоте для всех служек обязательно. И хорошо бы ещё мастера Виктора проверить, ибо замков он делает поменьше, чем мог бы. И совершенно плохо охраняется секрет огненного зелья. Вот я, далекий от мирской жизни человек, и тот знаю, чего и сколько подвозили на подворье мастера Виктора. Пыль, напитанная силой солнца, что собирают на склоне холма…
Я сделал потрясенное лицо. Как же, как же, раскрыли мой секрет, о боже же мой, что же мне теперь делать?
— Конечно, это потребует справедливой оплаты. Думаю, что если Ваше Величество соблаговолит выпустить ещё акций, столько же, сколько уже и было, и передать их на хранение храму Отца Всех Богов, то… То храм откроет священные храмовые хранилища и ссудит полновесным золотом все ваши начинания!
Ах ты старый хитрый хмырь. Вот что удумал. Решил захапать прибыльное предприятие!
— Ещё, Ваше Величество, возможно сделать и так. — Верховный жрец чуть понизил голос. — Известно ли вам, что у графа Лурга хранились выкупные обязательства почти что на всех дворян нашего королевства?
— Выкупные обязательства? — Удивился я. Ну да, что же это такое‑то? Нашли какие‑то свитки, а что же это — бог весть. — Возможно, что‑то и было, в подвалах особняка графа Лурга. Он как раз про что‑то такое говорил, когда ему пятки железом прижигать собирались, но чернь в доме его устроила пожар! Дом выгорел весь, еле успели потушить, чтобы на другие дома не перекинулось.
Лицо Верховного жреца скривилось, словно раскусил кислую конфету.
— А что же до акций… Так это вопрос решаемый, сегодня же отдам приказ печатать! Как только закончат, жду ваших людей… — Я капризно поджал губы. — Что же вы все ко мне с такими скучными вещами приходите, почтенный Ругильд? Нет бы что интересное рассказать! Про войны, или про богов…
И невзначай подумал, что сам‑то Отец Богов, Один, бог жестоких викингов, уж разрезал всем своим жрецам животы и напихал туда живых змей, если бы узнал, чем его жрецы занимаются. Это же надо, бедным милостыню раздавать!
— Если пожелает Ваше Величество… — Остановил своё уже начавшееся движение к дверям Верховный Жрец. — Я не очень хорошо умею рассказывать, и не посмею себе оскорбить ваш слух! Но в храме у меня есть певец Изольдо, вот уж кого послушать… Если пожелает Ваше Величество, я пришлю его со свитой к вечеру.
— Непременно! — Обрадовался я. Дураком больше, дураком меньше. Послушаем, что пропоёт, а этому замку не привыкать все же. Он и похуже вещи видел.
На этом, как и всегда, плохие новости не кончились.
Пришел барон Алькон, вертя в руках шляпу с застрявшей с ней длинной и тонкой стрелой, очень похожей на стрелу из самострела. Лезвие стрелы отливало каким‑то лаком, пахло чем‑то кислым от него.
