Соколов щелкнул пальцами, и из-за кулис появились два грузчика, несущие большой прямоугольный деревянный ящик. Они поставили его рядом с механизмом, вручили Соколову небольшой лом и молча ушли.
– Дамы и господа, – сказал он. – Вы оказались в числе тех немногих, кому выпала честь быть непосредственными свидетелями моего исследования. Должен отметить, я несколько недель крайне настороженно обдумывал приглашение выступить здесь, прежде чем наконец согласился с тем, что настало время для демонстрации. Публика имеет право знать, какого рода исследования ведутся в Академии, и хотя работа еще не завершена, я должен отметить определенную готовность продемонстрировать миру потенциал моих открытий.
Он склонился к ящику и взломал крышку, затем осторожно положил лом на сцену и потянулся внутрь. Поднявшись, он повернулся и поднял ладони. В каждой руке он сжимал по предмету сферической формы, размером с крупное яблоко. Соколов приблизился к краю сцены и продолжил вещать, демонстрируя блестящие в свете софитов предметы так, чтобы зрители могли рассмотреть их.
Это были кристаллы, с математической точностью выполненные в форме многогранников и до блеска отполированные. Арамис Стилтон подглядывал из-за кулис, пытаясь получше рассмотреть их – днем он попросил Соколова показать ему камни, но тот отказался.
Стилтон нахмурился. Они выглядели интересно, и теперь, когда все их увидели, наверняка можно было убедить натурфилософа устроить для него приватную демонстрацию. Он задумался, сколько такие камни могли стоить. Из них можно было вырезать великое множество кристаллов поменьше. Стилтон продолжал наблюдать; тем временем Соколов остановился посреди сцены.
– Это два лучших и крупнейших образца минералов, найденные в экспедиции. Не буду утомлять вас рассказом об их химическом составе, но можно с уверенностью сказать, что его анализ потребовал долгих месяцев усилий многих лучших академиков. И то результаты пока неубедительны. Мы потратили целых пять лет, только планируя огранку и полировку – малейшая ошибка могла их разрушить, и мы лишились бы шанса исследовать их удивительные возможности если не навсегда, то совершенно точно до конца моей жизни.
Соколов вернулся к ящику и осторожно положил камни на место. Вернувшись к краю сцены, он сцепил руки за спиной и задрал подбородок.
– В течение следующих двух часов я расскажу о моей работе, связанной с электростатическим потенциалом этих кристаллов и использованием этого потенциала для усиления магнитных полей определенных проводников, которые, будучи соединенными вместе, не просто представляют собой носитель энергии, но и позволяют трансформировать ее из одного состояния в другое.
Стилтон моргнул. Он почувствовал, как рот у него открывается от удивления. Два часа? Соколов только что сказал… два часа? Соколов шагал по сцене и говорил, говорил, говорил. Два проклятых часа?
Стилтон ощутил, как под ложечкой у него что-то будто оборвалось. Разумеется, ему следовало догадаться. Соколов настаивал на том, чтобы провести лекцию перед тем, как устроить демонстрацию на практике. Стилтону пришлось согласиться ради того, чтобы натурфилософ вообще приехал. Но такое?
Неприятное ощущение внутри переросло в тошноту. Стилтон залез в карман и вытащил серебряную фляжку. Открутив крышку, он сделал большой глоток. Позади него, у стены, стоял высокий табурет, на который Арамис взгромоздил свое далеко не хрупкое тело. Он вздохнул, остановив взгляд на сверкающих кристаллах на сцене. Перестав слушать монотонный голос Соколова, Стилтон попытался устроиться поудобнее и выпил еще.
Часть вторая
Коллекционер
12
ПОРТЕРФЕЛЛ,
ГРИСТОЛЬ
С 20-го по 25-й день месяца Земли, 1852 год
«Неудивительно, что Империя, охватывающая несколько обширных массивов земли в окружении безграничного океана, на протяжении веков разведала и освоила оптимальные морские пути вокруг Островов. Южное и западное побережья Гристоля омываются спокойными, неглубокими водами, идеальными для каботажного плавания даже в тех условиях, которые в других географических точках сочли бы не слишком приятными. Дальше к западу проходит мощное океаническое течение, в котором массы воды движутся к югу: оно позволяет даже большим судам развивать впечатляющую скорость. И все же, несмотря на все преимущества, движение на этих маршрутах не такое активное. Гораздо сильнее загружены морские пути вдоль юго-восточного побережья Гристоля – от столицы, города Дануолл, до западных поселений Морли и к северу, в главных портах Альбы и Колкенни».
– «ТОРГОВЫЕ МАРШРУТЫ И НАВИГАЦИЯ»
Выдержка из «Рассуждений о морских предприятиях»
Максимилиан Норкросс. Именно это имя Джек назвала Дауду. И место она назвала – Портерфелл, рыбачий городок на южном побережье Гристоля. Транспорт ему тоже дали – парусный клипер с паровым двигателем, который «Шесть Углов» использовали для перевозки товаров. Судном управляли капитан, который не имел привычки болтать лишнего, и старпом, который сболтнуть лишнего просто не мог – у него был вырезан язык.
Малкольм, начальник порта в Могиле Юной Люси, лично отвез Дауда на клипер, который встал на якорь в открытом море за пределами бухты. Под проливным дождем и ревущим ветром по морю, казалось, невозможно будет идти на таком ненадежном суденышке – Дауд уж точно не справился бы, но Малкольм доказал, что он настоящий моряк, и их путь занял всего час.
Тотчас же начался следующий этап путешествия. Как только пассажир поднялся на борт, капитан приказал немому старпому лечь на курс, и они двинулись сначала на юг, затем на запад, взрывая носом чуть менее бурные воды. Дорога прошла без особых приключений, и за это Дауд был благодарен команде клипера. Контрабандистский маршрут, которым пользовались «Шесть Углов», пролегал между Дануоллом и западными поселениями Гристоля и был совершенно свободен от официальных патрулей, хотя Дауд и не знал наверняка, связано это с ситуацией в Дануолле или нет. Двое его компаньонов ничем не давали понять, что эта шестидневная поездка проходила как-то необычно.
Дауд был вовсе не против нескольких дней относительного одиночества – особенно после ловушки, в которую угодил после переворота, и после того, как чудом выбрался из Вирмвуда. Теперь у него появилось время поразмыслить и составить план.
Максимилиан Норкросс.
Норкросс был коллекционером, не то чтобы знаменитым, но известным в определенных кругах – не только как владелец одного из крупнейших частных музеев на всех Островах, но и как умный и практичный предприниматель. Он приобретал произведения искусства и драгоценности для собственного удовольствия, а еще получал хорошую прибыль, покупая, продавая и обменивая их – хотя, по словам Джек, и без того был довольно обеспеченным человеком.
Это давало Дауду небольшую надежду на успех: если Нож все еще у Норкросса, то, возможно, они сумеют договориться о сделке. Дауд оставил часть платины на столе в «Чертоге Самоубийц», в Дануолле, но еще один кошелек остался у него в потайном кармане. Если Норкросс заинтересован в деньгах, он их получит. А если нет, Дауд все равно заберет Нож.
