Соколов положил два камня – «как он сказал, соколиты? Подумать только, ну и самомнение у него!» – в клешни на конце подвижных рук машины, затем мягко прижал молодого добровольца обратно к дивану.
– Постарайтесь расслабиться и закрыть глаза. Уже скоро вы увидите свою подругу, не беспокойтесь.
По публике прокатился смешок, но Стилтон снова нахмурился. Им скучно. Может, ему стоило нанять для открытия лекции каких-нибудь танцовщиц. Например, послал бы на сцену Пахтальщиц из Морли.
Молодой доброволец подчинился, поудобнее устраиваясь на диване, тогда как на другой стороне к залу впервые обернулся пожилой джентльмен, потом пожал плечами. Публика снова рассмеялась, из-за чего Соколов поднял глаза, бросив строгий взгляд на второго добровольца.
– Я не задержу вас надолго, сэр.
Снова смех.
Соколов опустил руку машины, настраивая суставы и клешню, пока сжатый соколит не оказался в шести дюймах над головой молодого добровольца. Отойдя с довольным видом, Соколов перешел к другому дивану и повторил те же действия. Затем хлопнул в ладоши и вернулся к машине.
– Теперь мне потребуется помощь третьего добровольца, – он обернулся к кулисам. – Могу я просить обрадовать нас своим присутствием щедрого хозяина, мистера Арамиса Стилтона?
Стилтон подскочил, как от удара током. Его? Соколов рассмеялся и ободряюще его поманил.
Он об этом не предупреждал. Ему нужна помощь? Стилтон покачал головой, щеки заколыхались.
А пошло оно все.
Стилтон вышел на сцену, помахав в ответ на аплодисменты, очень стараясь идти прямо к Соколову. Когда он подошел к машине, то заметил, что невольно задерживает дыхание, и выпустил его с шумным выдохом. Если Соколов что-то и заметил, то не обратил внимания. Вместо этого натурфилософ достал из внутреннего кармана стопку тонких карточек. Стилтон нахмурился, взяв их в руки и расправив веером. Их было не больше дюжины: каждая карточка шесть на три дюйма, одна сторона чистая, а на второй напечатана серия символов – квадрат, пятиконечная звезда, очертания рыбы, бокал вина. Стилтон просмотрел их, не понимая, что держит в руках.
– Я обнаружил, что когда кристаллы заряжены и совмещены с полюсами электропотенциала, – сказал Соколов, снова обращаясь к публике, – то они излучают собственное электропотенциальное поле, которое воздействует на поля вокруг – и для демонстрации мы воспользуемся полем самого человеческого разума. Заряженный кристалл совместит полюса разума со своими собственными, – он обернулся к Стилтону. – Мистер Стилтон, будьте добры, выберите карту.
Стилтон скуксился и сосредоточился; пальцы вдруг стали слишком толстыми и непослушными. Он умудрился вытащить карточку до того, как вся колода выскользнула из рук. Стилтон почувствовал, как зарделся.
– А теперь, – сказал Соколов, – прошу показать карту публике.
Стилтон подошел к софитам и поднял карту. Зрители в первых двух рядах подались вперед, чтобы разглядеть получше, пока Стилтон прошел с одной стороны сцены к другой, а в глубине зала в темноте поблескивали несколько пар оперных очков.
– Благодарю, – сказал Соколов, подходя к машине. Он повернул три тумблера подряд, и гул машины усилился, а свечение бака с ворванью стало заметно ярче. После окончательной проверки обоих кристаллов Соколов перешел к старшему добровольцу.
– Итак, мистер Стилтон, я попрошу вас подойти к моему юному другу на другом диване и показать карты ему. Прошу убедиться, что ни я, ни мой старший друг вас не видим.
Стилтон усмехнулся и махнул рукой на машину.
– Ничего себе махина для простого салонного фокуса! – сказал он, обращаясь в основном к публике. Они рассмеялись, и Стилтон почувствовал, как гора падает с плеч. Да, вот как надо. Переманить публику на свою сторону, и тогда его простят за вечер непередаваемой скуки, организованный им же.
Стилтон устроился у дивана спиной к Соколову. Со взмахом он поднял выбранную карту и поправил манжеты, затем поднес ее к обаятельному точеному лицу молодого человека.
– Расслабьтесь, мой мальчик, – сказал он, – и старый Арамис проведет вас по загадкам вселенной!
– И… сейчас!
Соколов потянул за рычаг, и жужжание машины стало пронзительней. Бак с ворванью засветился, а потом с треском, от которого Стилтон подскочил, от серебряной сферы на вершине машины к кристаллу над подопытным со стороны Стилтона прошло щупальце синей энергии. Раздался новый треск, и такая же дуга метнулась к кристаллу напротив. Стилтон смотрел через плечо, не в силах удержаться от того, чтобы не вздрагивать каждый раз, когда от окончания к окончанию скакала энергия.
– Прошу не отвлекаться, мистер Стилтон! – окликнул его Соколов. Стилтон обернулся к молодому добровольцу.
– А теперь, – сказал Соколов, обводя рукой публику, – мы начнем. – Он обернулся к пожилому человеку. – Скажите, что вы видите.
Доброволец крепко зажмурился и наморщил нос. Чуть покачал головой, а потом энергия затрещала снова, и он расслабился.
– О… вода. Что-то маленькое. Это… рыба. Рыба!
Стилтон встретился взглядом с широко раскрытыми глазами своего подопытного, потом повернул карточку, чтобы перепроверить. Он поднял ее на обозрение публики.
– Это рыба!
Публика довольно зашелестела, и раздались редкие аплодисменты, но усиливающийся треск устройства заглушил его, и раздался новый ропот – на сей раз тревожный.
– Расслабьтесь, дамы и господа, расслабьтесь, – сказал Соколов. – Поток энергии вполне безопасен. Еще раз, мистер Стилтон.
Стилтон подчинился, как и его подопытный. За карточкой с рыбой последовал бокал вина, открытая книга, квадрат. Каждый раз доброволец со стороны Соколова отгадывал правильно, и все быстрее, а его колебания сменились лишь на вдох и кивок, когда он перечислял символы почти так же быстро, как Стилтон демонстрировал их молодому подопытному.
Энергия потрескивала. Стилтон наслаждался собой. Он стал частью шоу, частью зрелища, и, несмотря на то, что трюк был хитрый, а оборудование внушительное, в нем чувствовалась какая-то простота, которая подарила облегчение после сложной заунывной лекции.
Возможно, вечер не станет провалом.
Энергия снова затрещала. Стилтон почувствовал, как на шее встают дыбом волосы. В конце концов, он был слишком близко к устройству.
– Это… свет. Синий… свет.
Стилтон обернулся, когда заговорил подопытный Соколова. Соколов смотрел на человека, который все еще спокойно лежал с расслабленным видом, сжимая в руках фалды пиджака.
Стилтон заметил, как, стоя спиной к публике, Соколов сузил глаза и медленно пригладил усы.
– Э-э… нет, не так, – сказал пожилой доброволец. Он нахмурился, все еще крепко зажмурившись. – Это… э-э… я не могу… там что-то…
– Что-то мешает.
Стилтон развернулся на каблуках, его голова вдруг прочистилась, а сырой воздух в театре стал холодным. Глаза молодого подопытного тоже теперь были закрыты, его лоб избороздили морщины, пока он пытался разглядеть что-то мысленным взором.
