Домик был маленький, со старомодной мебелью, не считая этого серого, невероятно мягкого дивана. На подоконнике панорамного окна сидела черно-желтая птичка и с любопытством заглядывала внутрь. Пэкстон уставилась на нее как завороженная. Внезапно тишину прорезал непонятный высокий звук. Девушка дернулась, и птичка испуганно упорхнула.
Пэкстон схватилась руками за голову: что это за кошмарный звон?
Послышались чьи-то шаги. В комнату, шаркая и спотыкаясь, ввалилась заспанная Уилла. Хлопковые шорты и майка были измяты, на голове колыхалось пушистое облако волос.
Пэкстон часто казалось, что Уилла похожа на светлоглазых, не по возрасту серьезных детей с очень старых фотографий. Ей не хватало лишь белой муслиновой кофточки, огромного банта и фарфоровой куклы в руках. Рядом с ней Пэкстон всегда было не по себе.
– Я думала, что отключила твой телефон. Он вчера просто разрывался, словно в него сам дьявол вселился.
Она схватила раскладушку Пэкстон (до которой только сейчас дошло, что ее сотовый лежит рядом на кофейном столике) и щелчком открыла крышку.
– Слушаю. – Пауза. – Нет, это Уилла… А кто ее спрашивает? – Тут рука ее, которой она прикрывала глаза от солнечного света, безвольно упала. – Ясно, – пробормотала Уилла и протянула телефон хозяйке. – Это тебя.
Пэкстон осторожно взяла раскладушку. Главное – не делать резких движений, чтобы ненароком не отвалилась голова.
– Естественно, телефон-то мой.
Нахмурившись, Уилла отвернулась и вышла из комнаты. Надо же, какие мы по утрам нервные.
Пэкстон поднесла мобильник к уху:
– Алло.
– Я в домике у бассейна, а тебя здесь почему-то нет. Ты где? – Это был Колин.
Пэкстон посмотрела по сторонам:
– Точно не знаю. Кажется, у Уиллы Джексон.
– Так вот почему она взяла трубку вместо тебя. А что ты там делаешь? – полюбопытствовал Колин.
События вчерашнего вечера вдруг всплыли в ее памяти… Она никому о них не расскажет, даже родному брату. Господи, да если всплывет, во что она вляпалась…
– Ты пробыла там всю ночь?
– Похоже на то.
Колин замолчал, и Пэкстон точно знала, о чем он думает.
– Здесь в гостиной бутылка из-под виски. Ты пьяна?
– Уже нет. И убирайся из моего дома!
Он засмеялся:
– Что там у тебя произошло?
– Так я тебе и сказала.
– Рано или поздно я все равно узнаю.
– Только через мой труп, – прорычала Пэкстон.
– Ладно, проехали. Слушай, я вот зачем звоню: похоже, в том, что касается «Хозяйки Голубого хребта», мое мнение совершенно не авторитетно. Все хотят говорить только с тобой. Давай встретимся в полицейском участке? Мне срочно нужно выяснить, когда снимут оцепление: дерево привезут совсем скоро.
– Понятно. – Пэкстон пыталась собраться с мыслями. – Буду там через час.
Она отложила телефон и обхватила голову руками. Даже волосы и те, казалось, болели. Просидев так какое-то время, она услышала голос Уиллы:
– Как ты себя чувствуешь?
Пэкстон подняла глаза: Уилла протягивала ей чашку кофе и пузырек с таблетками.
– Ты меня спасла, – проговорила Пэкстон.
Эта картина все еще стояла у нее перед глазами: яростный свет фар, визг тормозов – и вот из джипа выходит Уилла, спеша ей на помощь. Пэкстон еще никому в своей жизни так не радовалась.
Уилла пожала плечами:
– Ты просто оказалась в неправильном месте в неправильное время.
– Но почему ты вообще решила за меня вступиться?
Что за странный вопрос?
– Если кому-то нужна помощь – надо помочь, разве не так? Я думала, это девиз вашего клуба. Вы же сами неустанно «трудитесь ради всеобщего блага», – процитировала Уилла текст приглашения.
Вот, значит, как. Для нее спасение Пэкстон было своего рода благотворительной акцией. Может, поэтому Пэкстон чувствует себя так паршиво? Или потому, что точно знает: ни одна из подруг по клубу никогда не стала бы рисковать из-за нее? В Женском общественном клубе предпочитают творить добро на расстоянии. А после каждого доброго дела надевают свои лучшие платья и празднуют. Благо-творительный фонд Осгудов, которым управляет Пэкстон, действительно помогает людям и признания за это не требует. Тогда почему она не бросит клуб? Потому что он – часть истории, наследия ее семьи. Ведь для нее это очень важно.
Пэкстон проглотила несколько таблеток, запила их крепким кофе – желудок немедленно отозвался недовольным урчанием, – и, поставив чашку и пузырек на кофейный столик, искренне сказала:
– Спасибо тебе, Уилла. Спасибо за все. Мне пора. А где моя сумка? – В ее голосе появились панические нотки. – И машина?
В дверь постучали.
– Где твоя сумка, я не знаю, но машина по-прежнему на парковке возле магазинчика «Подзаправься!». Не бойся, я все предусмотрела, – успокоила ее хозяйка дома, направляясь к двери.
На пороге стоял Себастиан. Взглянув на Уиллу, облаченную в смешную пижаму, он произнес:
– Ты посмотри-ка: а под джинсами и футболками и правда скрывается женщина.
В ответ Уилла театрально воздела глаза к потолку и улыбнулась.
В лучах утреннего солнца казалось, будто вокруг его головы сияет нимб. Только не Себастиан, только не сейчас. Пэкстон вскочила на ноги, намереваясь где-нибудь спрятаться, но тут же пожалела: голову, потяжелевшую, словно налитую свинцом, сжало тис-ками, и девушка почувствовала легкую дурноту.
– Он-то откуда здесь взялся? – прошипела она.
Уилла закрыла за Себастианом дверь, и он снова стал обычным человеком.
– Он всю ночь тебе названивал. Пришлось встать и взять трубку. Бедняга волновался за тебя. Я сказала, что ты жива и ночуешь у меня.
Себастиан подошел к Пэкстон. Он откинул пряди, падавшие ей на лицо, и посмотрел ей в глаза. Его взгляд воскресил в ее памяти все, что произошло между ними вчера. Все, чего она так желала. И чего он не мог ей дать.
– Уилла забыла упомянуть, что тут не обошлось без алкоголя, причем его, похоже, было немало, – сказал он. – Дорогая, будь твои глаза еще чуточку краснее, ты вполне могла бы сойти за Терминатора.
Пэкстон отступила назад, стараясь не смотреть на Себастиана.
– Я в порядке. Это перцовый газ.
– Что, прости?
Пэкстон бросила быстрый взгляд на Уиллу: та энергично замотала головой. Значит, она ему не сказала.
– Ничего.
Себастиан внимательно посмотрел на Пэкстон, прикидывая что-то в уме.
– Мы с Уиллой договорились, что я отвезу тебя к твоей машине, но сейчас я не уверен, что тебе следует садиться за руль.
