– Как хорошо сегодня клюёт рыба, – засмеялась она.
– Да, погода клёвая.
– Нет, это я клёвая.
Её сосок оказался на моём языке. Он негодовал, он был разбужен и возбуждён. Я видел как Алиса закатила глаза. Две маленькие голубые планетки вращались внутри её солнечной системы. Они исследовали космос. Мой ловкий и находчивый язык своей шершавостью добывал невидимый сок желаний, который источала мягкая кожа Алисы.
– Ты залез в мой нагрудный карман. Можешь забрать всё, только сердце оставь.
– Вообще-то я за молоком, – говорил, не отпуская её грудь, я. – Молоко сегодня будет?
– Зачем вам?
– Чувствую себя младенцем.
– Все мужчины младенцы, стоит им только показать грудь.
* * *
– Чем занимаешься?
– Скучаю.
– Неужели больше делать нечего?
– Остальное я уже сделала.
– И всё?
– Ещё диплом пишу между делом.
– А что за тема?
– Интерференция, возникающая, при изучении второго иностранного языка на базе испанского.
– Интерференция – это имя?
– Плоско.
– Купите шутку, понимаю, что товар некачественный, но деньги нужны.
– Интерференция – это ложный перенос.
– Ну и как?
– Вот, пока только нашла базу русского.
– Да, второй язык я бы не потерпел.
– Чего же тогда не звонил?
– Твой телефон был вне зоны моего влияния.
– Это не причина, ты обязан дозвониться до моего сердца, даже если я выключу телефон.
– Как ты?
– Да никак.
– На работе?
– Да. Все в отпусках, я как Робинзон на необитаемом острове, в ожидании Пятницы. Как ты?
– И я никак. Может, сходим куда? Что ты ржёшь?
– Сам представь, куда могут пойти два никака?
– На вечеринку, где все никакие.
– А в субботу?
– В субботу я не могу. На дачу надо, убирать урожай яблок.
– Возьми меня.
– Ты умеешь собирать яблоки?
– Только надкусывать.
– Фанат Apple?
– Нет, я люблю одну Еву.
– А где Адам?
– Он уехал с женой на дачу.
– Хватит уже.
– Да пошёл ты.
– И пойду, лишь бы любили.
– Любовь к ближнему заключается в том, чтобы находиться рядом с ним, как бы далеко его ни послала жизнь.
– Тогда возьми меня с собой. Или нет, лучше расскажи мне про свою жену.
– Можно, я лучше нарисую.
– Ревную.
– Ревность – как секс без любви и без оргазма.
* * *
– Полуавтомат, полуфабрикат, ручная коробка передач, – именно таким нашла меня спальня в этот день. Среда. С трудом переплываю экватор недели. Звонят не те, пишут не те. Штиль не только в отношениях, но и в чувствах. Жажда. Ни ветерка в моих парусах надежды, а тем временем лето на исходе. Хорошо что на горизонте острова выходных. Можно будет причалить к любимой даче и пополнить запас эмоций. Одним не хватает женского тепла, другим мужского внимания, и тем и этим очень сложно договориться, пока они общаются на разных языках, пока не выучат их досконально одним глубоким поцелуем. Мне не хватало дачи.
* * *
Один дома. Прямо, как в том фильме. Жена ушла, сын в школе, делай, что хочешь и кого хочешь. Я пошёл на кухню, поставил чайник, потом взял трубку и набрал Алису:
– Алиса, на дачу едем?
– Да, – стояла она на краю платформы, а из тоннеля уже доносился свет фонаря поезда метро, и вот уже застучали шпалы, народ сгрудился и замер.
– Завтра во сколько заканчиваешь?
– В четыре, – ждала Алиса, пока выйдут на этой остановке последние пассажиры, чтобы втиснуться в вагон и занять своё место в обществе.
– Я тебя встречу.
– Хорошо! – держалась она одной рукой за поручень. Высокая плотность населения заставляла упираться её коленками в колени тем, кто успел занять сидячие места.
– Ну, пока, – открыл я дверцу буфета, раздумывая какой чай себе заварить. Ассам, дарджилинг или улун?
– Это всё?
– А что ещё? – Всё ещё не мог я определиться.
– Ну, не знаю. Чисто деловой разговор, что ли? – уже освоилась на новом месте Алиса и стала рассматривать публику.
– Ты хочешь душу излить?
– Она у меня сейчас не в том состоянии, не выльется.
– Что-то случилось? – взял я наконец дарджилинг.
– Ещё нет. Ты не обидишься, если я тебе скажу, что иногда я люблю других. В метро могу запросто влюбиться на несколько минут.
– Чёрт, какую машину ты хочешь?
* * *
Образ женщины создаёт походка. По ней сразу можно определить, к кому она плывет: к любимому, чтобы научиться летать, или к одиночеству, в котором легко утонуть. Я поймал себя на мысли, что мне перестала нравиться её походка.
Я смотрел на Марину, но видел абсолютно другую голую спину: сквозь её загорелую кожу просвечивали позвонки Алисы, они звонили станом стройного вечнозелёного растения, которое уже давно расцвело бутоном умной светловолосой головы с лепестками розовых, бескорыстно целующих меня губ.
Глядя на себя в зеркало, понимала, что я сама настоящая баба, красивая, добрая, ревнивая. А все морщины мои оттого, что на людях, корчу из себя чёрт знает что неприступное и независимое. Иногда он называл меня дурой, мне не было больно, я даже отзывалась, я знала, что в этом слове гораздо больше доброты, чем злости. Совсем другое дело, когда он не звал меня никуда, не звонил, не писал. Вот где была настоящая тревога.
В этот раз Марина не поехала с мужем на дачу. Сын приболел, и она осталась дома с ним. Обычно он ей не звонил, но это не значило совсем, что она не ждала от него звонка. Женщина всегда ждёт, как бы ни была самоуверена, это её миссия.
* * *
– Главное в этой жизни не сдаваться.
– А я бы с удовольствием кому-нибудь сдалась.
– С удовольствием – это другое дело.
– Шучу, конечно, голым сексом женщину не возьмёшь, сколько не выдрючивайся, ей любовь подавай. Общение – вот что является гарантом долгих отношений. Всё остальное: чувства, оргазмы, уважение – лишь бонусы, хотя и приятные, – прикончила курицу Тома, завернула аккуратно в фольгу косточки и положила, в пакет с мусором. – Пойду руки помою.
Марина не стала рассказывать о том самом молодом человеке, который вышел из поезда в ночь, едва запахло рассветом, проехав с ней целый день. Это было странное ощущение мужчинства в её одиноком мире. Мужчина был из редкой породы тех, что соблазняют молча. Вместо рук сплошные вены, вместо глаз пара сапфиров, вместо слов – поступки. Он молча достал из сумки бутылку шампанского, взял у проводницы два стакана, будто знал, что встреча эта обязательно состоится, именно с ней, с Мариной, а не с кем-то ещё. Как та ни пыталась спрятать свой взгляд, он всё равно в итоге заходил в его ювелирный магазин, и смотрел во всё любопытство, пытаясь понять что там прячется, за драгоценными камнями. Он смотрел на неё так, что ей сразу же хотелось поправить волосы, сделать что-то ещё. Потом она отводила глаза и вспоминала бывшего мужа, будто в купе велось скрытое им наблюдение, и тот наблюдал за ней будучи одним из тех, от которых невозможно уйти. Хотя по отношению к ней мужу удалось сделать это спокойно и хладнокровно. «А я нет, не могу, сколько бы ни пыталась… Сколько бы ни пыталась приблизиться к кому-нибудь ещё».
