Я зашторил глаза солнцезащитными очками, чтобы защититься от лишних белков, содержание которых зашкаливало. Люди жили в поисках углеводов, чего-нибудь сладенького. Теперь я был пуленепробиваем, теперь никакая зараза не сможет заглянуть мне в душу. Я читал утреннюю газету, в которой не было ничего ценного. Люди как люди, погода как погода. За погоду отвечала лёгкая промышленность, она отвечала потрясающими вырезами, а иногда и полным отсутствием ткани (я сразу вспомнил Марину, кроме того что моё мировоззрение было придавлено её выдающимися формами, и в двадцать пять это влияет на выбор гораздо сильнее, чем всё остальное, она ещё к тому же работала бухгалтером на швейной фабрике, одним словом, я был прошит насквозь, с одной стороны, всё было легко, но с другой, если говорить о жизни в целом, приобрело промышленные масштабы), возможно, это было связано с перебоями в поставках или с новой диктатурой моды, я даже мог поверить, что этот факт напрямую был связан с утренним настроением модельера, в любом случае мне это было на руку, так же как и всем мужчинам, которые жаждали зрелищ, так же как и всем женщинам, которые жаждали развлечений. Летнее настроение выходило далеко за рамки нашей морали. Ему там было хорошо, свежо и свободно.
Жарясь креветкой в паэлье Иберийского полуострова, я не думал о смысле жизни, я вообще не думал. Заграницы объятие пестрое и закатов багровые губы высосали из меня всю любовь к высоким материям. Я был брошен её необитаемый, в карнавале затерянный чужих полуголых масляных тел, мужских и особенно женских, блестевших бриллиантами граней. Мои чувства лежали в кармане, на безделье разменной монетой, здесь ненужные, ино… странные. И некому было их выплеснуть. По ящику шла программа о путешествиях, а именно об Испании. В тёмных очках легко можно было закинуть себя на один из пляжей.
– А что это вы в очках, Максим Соломонович? С женой подрались?
– Я не в очках, я в Испании, Катя.
– Да, в каком месте?
– Коста-Брава. Вам не жарко?
– Нет, а что? – посмотрела на себя внимательно Катя, стряхнув одной рукой невидимые соринки с полы пиджака.
– Вы так тепло одеты для пляжа.
– Не настаивайте, Максим Соломонович, я не… – не решилась она сказать слово «разденусь» и добавила просто: – Я другая. Кофе?
– А сметаны нет? Что-то я подгорел.
– Я поняла, сделаю со сливками.
Катя ушла. Я в комнате, пустой. Я в комнате пустой. Ни женщины, ни вдохновения. Впрочем, это одно и то же. Качаюсь на стуле, как маятник часов, то ли в прошлом остаться, то ли податься в будущее. Как выдержанный хамон в подвешенном состоянии, в который вгрызаются мысли в сиреневый мозг, цветущий холодный сад. Я катался в кресле по кабинету. Это была часть моего производства. Маршрут был однообразен: до стены и обратно, зато без пробок. Стрелки в нерешительности топтались на месте, я стал на мгновение студентом на скучной паре, когда минута шла за две, конспект был полон сокращённых ненужных слов. «Работаю сам у себя, за собственные деньги трачу собственное время».
В творческом беспорядке стола пальцы поймали скрепку. И начали её мучить, как пленницу. Та молчала. Невербально я сделал из неё сердце, железное. Позже оно стало котлеткой, потом шницелем, который я растянул в колбаску. Пальцы было не унять, я начал раскручивать её по полной до полной неузнаваемости. На эмоциях скрепка сломалась, я посмотрел на её равнодушно и смел в корзину.
* * *
Мы сели на ступени, ведущие к спорткомплексу, бетонная лестница была шириной с проспект, солнце предлагало нам свой апельсиновый сок, глядя на нашу трапезу, но мы отказались, так как у нас кроме пиццы было кое-что получше.
– «Мадам Клико» из пластиковых стаканчиков, как ты думаешь, она не обидится?
– Нет, мы же сделаем это абсолютно бездарно.
– Да почему бездарно, ты даришь мне этот закат. Мне, правда, кроме себя подарить тебе нечего.
– Нет лучше подарка, чем женщина на грани соблазна.
– Я бы сказала, по уши в разврате.
– Это если бы мы дружили… Но мы же любим.
Внизу на асфальтовом поле рычал одинокий байкер, разгоняясь то и дело, он пытался поднять своего коня на дыбы, но кишка была тонка: риск упасть на спину не давал ему ни шанса. Я сразу вспомнил: «Кто не рискует, тот не пьёт шампанское». Я рискнул, сразу получил и шампанское, и королеву. Посмотрел на неё, она никак не могла понять, чем занимается гонщик. Видно было, что он ей не нравится. «Женщинам вообще трудно понять таких мужчин, которые не могут решиться на что-то, но хуже всего, когда они пытаются с такими мужчинами жить. Вот где начинается настоящая пытка. Такие жёны либо тоже становятся нерешительными, забитыми, сутулыми, либо уверенными настолько, что мужчина отваливается сам собою». Мы постепенно привыкли к этой заставке с его загонами.
– Не байкер, – глотнув, поставил я на место стаканчик.
– Не мужик, – улыбнулась мне дочь вдовы Клико и добавила, – только настоящие способны пить Клико из пластиковых стаканчиков со своими любимыми, купленное на последние деньги.
– Ну, не последние.
– Сегодня последние.
Мы поцеловались и когда очнулись, мотоциклист пропал. Стало тихо.
– Ты поцеловался с вдовой.
– Да, не мог же я её бросить с таким хозяйством.
– Кстати, ты знаешь, что успеху своего предприятия она обязана русским, которые закупали шампанское для гусар коробками, в то время как во Франции был экономический спад?
– Гусарили?
– Да, «не то что нынешнее племя».
– А что изменилось?
– Ценность жизни выросла, а любви – упала. Все хотят жить вечно.
– А раньше что?
– А раньше хотели вечно любить.
– Где же взять столько шампанского, – добавил я вина в пластмассу.
Солнце исчезло. Целоваться надоело. Шампанское кончилось.
– Пойдём к дому, мадам Алиса? – обнял я её, увидев, как она уже ёжилась от прохлады. Надо было идти, потому что обычно с падением температуры могло упасть и настроение. Очень не хотелось его потерять.
* * *
– Раньше осень не казалась мне настолько скучной и грустной, – гладила свою рубашку жена. Кошки не было, и когда Алиса была не в настроении, она начинала гладить свои вещи, видимо, её это успокаивало.
– Раньше осенью ты шла учиться, а теперь работать. – Я отжался от пола несколько и сел на него. – Против депрессий хорошо бы какое-нибудь позитивное хобби.
– Например?
– Вышивание крестиком.
– Плюсами?
– Да, но без фанатизма, чтобы не приплюснуло.
– Пока у тебя такие друзья, передоза не будет, – перевернула рубашку Алиса и продолжила ласки.
– Ты про Володю?
– Да. Уронил моё настроение, козёл.
