— Он знает, что ты здесь и что с тобой я, — шепнула Энн. — Чувствовал ли ты это раньше так сильно? Он знает, что я здесь, и начинает беспокоиться.
— Что ты теперь сделаешь? — спросил я ее.
— Пока ничего. Я ничего не могу сделать. Нет никакого смысла запирать эти ворота, Не Имеющий Плоти тут же найдет другие. Так или иначе, вокруг наверняка полным-полно таких врат. Каждый раз, как кто-то умирает, его дом тут же становится местом, доступным для духов, и не только для духа-хозяина, но и для всех духов, высосанных Не Имеющим Плоти. Слышал ли ты здесь какие-нибудь шепоты, голоса, еще что-нибудь?
Я кивнул. Слушая Энн, я и впрямь начинал бояться. Мне казалось, я могу противостоять духу Джейн, может, даже духу нашего так и не родившегося сына. Но если мой дом стал вратами, ведущими в Страну Мертвых, через которые духи могли шляться туда и сюда, как им вздумается, то, значит, самое время убраться отсюда подальше. Я жил тут как над открытой братской могилой, откуда меня призывали к себе невидимые мертвецы.
— Мне надо выпить, — прохрипел я неуверенно. — Подожди секунду, я оставил в машине бутылку „Шивас Регал“.
Я вышел, не закрывая входную дверь, и прошел по садовой тропинке к машине. Я вынул бутылку виски, запер машину, отвернулся и отправился назад.
Неожиданно я остановился и чуть не уронил бутылку на землю. За живой изгородью стояла Джейн. Она улыбалась мне, такая же реальная, такая же материальная, как и вчера ночью. Только стояла она точно в том же месте, что и на той удивительно изменившейся фотографии: на поверхности садового пруда. А в окне библиотеки за ее спиной я видел перепуганное лицо Энн, тоже совсем как на той же фотографии.
Я неестественно сделал шаг вперед, потом второй и третий. Джейн повернулась на месте, совершенно не двигая ногами. Она умильно улыбалась мне, пытаясь возбудить. Мое же лицо превратилось в неподвижную маску, мертвую, лишенную выражения. Когда я миновал живую изгородь, я увидел, что босые ноги Джейн касаются заросшей поверхности пруда, не пробивая зеленого зеркала воды.
— Джон, — заговорила она. — Помни, ты можешь воскресить меня. Не забывай, Джон. Можешь меня вернуть. И Констанс, и нашего сына. Можешь нам всем вернуть жизнь, Джон, если освободишь меня.
Медленно, с улыбкой, Джейн начала погружаться в воду, не нарушая целостности поверхности пруда. Сначала исчезли ее ноги, потом великолепные пышные бедра, потом все тело, и наконец лицо. Зеленая вода закрыла ее широко раскрытые глаза, но Джейн даже не моргнула. Через пару секунд она исчезла совсем. Хуже всего было, что глубина пруда была всего лишь два фута.
Я стоял на его берегу и глазел в воду. Потом я поднял сухой прутик и осторожно отодвинул зеленый налет. В нем ничего не было, только гниющие водоросли и белое разлагающееся тело какой-то подохшей рыбы.
Когда я вернулся, Энн стояла у входной двери, еще более бледная, чем раньше.
— Я видела ее, — прошептала она и неожиданно истерически хихикнула. Я на самом деле видела ее.
— Она становится все сильнее, — ответил я. — Вначале она являлась только как мерцающий призрак и только ночью. Потом начала выглядеть более материально, более реально, если хочешь. Теперь же она так же часто появляется и средь бела дня.
— Видимо, Не Имеющий Плоти пытается выбраться из ящика, — решила Энн. — Джейн тебе что-нибудь говорила? Мне казалось, я слышу голос, но я не могла различить слова.
— Она сказала, что если… сказала, что я должен быть осторожен.
— Ничего больше?
Я чувствовал себя виноватым перед Энн, утаив то, что Микцанцикатли обещал мне вернуть жену, сына и даже тещу. Я просто хотел сначала все это продумать. Конечно, я не собирался удерживать Эдварда, Форреста и Джилли, если бы они решили отвезти живой скелет в дом старого Эвелита. Во всяком случае, мне сделали необычное предложение — что же плохого в том, что я хочу подумать? Я вспомнил те дни, когда мы вместе с Джейн изъездили вдоль и поперек все северное побережье в поисках антиквариата для нашей лавки, воспоминания об утерянном счастье наполнили меня почти невыносимой горечью потери.
— Идем выпьем, — предложил я и повел Энн назад, в гостиную.
Я разжег камин, включил телевизор и налил две внушительные порции виски. Потом я снял ботинки и грел ноги у трещавшего огня. Энн сидела рядом со мной на полу. Огонь отражался в ее глазах и бросал мигающие отблески на ее длинные блестящие волосы.
— Впервые мы почувствовали вокруг себя какую-то вибрацию, когда погибла твоя жена, — заговорила она. — Мы собрались в доме Мерси Льюис, она самая старшая из нас. Это Энид почуяла, что что-то висит в воздухе. Она сказала, что умерла какая-то девушка из Грейнитхед и что она узнала: душа умершей вернулась в Грейнитхед и была схвачена Не Имеющим Плоти. Не Имеющий Плоти не захватывает все души подряд, только те, которые могут принести ему больше человеческих сердец, больше крови и больше лет еще не дожитой жизни. Поскольку он захватил душу твоей жены, то мы тут же нашли твое имя.
— С помощью чар? — спросил я.
Энн усмехнулась.
— Боюсь, что нет. Мы просмотрели некрологи в „Грейнитхедских вестях“ и нашли твое имя там. Джейн Трентон. Мы сразу начали за тобой следить, вернее, следила главным образом я, так как живу неподалеку. Я была даже на похоронах твоей жены.
— Наверно, там я и увидел тебя впервые, — подтвердил я. — Вот почему мне казалось, что я откуда-то тебя знаю.
— Во всяком случае, — продолжила Энн, — чем больше мы следили, тем яснее нам становилось, что мы немногим сможем помочь. Вся наша мощь исходит от Не Имеющего Плоти, из того же самого источника, который мы должны будем уничтожить. Будет лучше, если ты и твои друзья после поисков вытащите „Дэвида Дарка“ и Микцанцикатли; тогда мы, ведьмы, усыпим его бдительность ритуальными молитвами и жертвами, а Дуглас Эвелит и Квамус наконец его уничтожат. Вполне возможно — и мы к этому готовы, — что когда Не Имеющий Плоти будет извлечен из бездны моря, то мы все окажемся полностью в его власти. Но Дуглас Эвелит и Квамус убеждены, что они могут справиться с этой возможностью. Они считают также, что Не Имеющего Плоти нельзя уничтожить без помощи ведьм, которые ему служат и приносят жертвы.
— А какое отношение к этому имеет Квамус? — спросил я. — Я думал, он просто слуга и камердинер.
— И это тоже. Квамус ведет хозяйство мистера Эвелита. Но он еще и последний великий шаман племени наррагансет. Еще с раннего детства он обучался искусству индейской магии. Я своими глазами видела, как он одним взглядом выжигает дыру в листке бумаги или опрокидывает на землю десяток кресел одновременно.
— Обычный фокус.
— Нет, это не фокус, Джон. Квамус не шарлатан. Это совершенно точно. Уже много лет он помогает Дугласу Эвелиту заклинать одного древнего индейского духа, который якобы похитил душу одного из предков Эвелита около 1624 года, когда пуритане впервые прибыли в Салем, тогда еще называемый Наумкеаг. Это великая тайна. Ни один из них не желает рассказывать, чего они уже достигли. Даже Энид не знает этого. Но она рассказывала мне, что временами Квамус и Эвелит запираются в библиотеке на целые дни, и тогда оттуда слышны ужасные крики и стоны, так что даже стекла дрожат в окнах и весь дом трясется, а жители Тьюсбери жалуются, что на небе им являются удивительные огни.
