— Значит, это вы забрали Рейфа? Вы чудовище! — Ее крик разнесся по всему коридору. — Только не моего мальчика! Вы не можете этого сделать!
— Лейтенант, уведите ее! — Я хотел закрыть люк, но мешала ее нога. Наконец Вакс оттащил миссис Трэдвел в коридор, а я быстро закрыл люк, навалился на него и не отходил, пока ее крики не стихли. Колени у меня дрожали. Я забрался в постель и уставился в потолок.
Интересно, случается ли нечто подобное на Земле? И как часто? Отпускают ли родители своих детей на службу после того, как был раскрыт секрет меланомы Т и возраст зачисляемых кадетов снижен до тринадцати лет? Сколько матерей закатывают истерики, как только что Ирэн Трэдвел? Военно-Космическому Флоту требовалось согласие только одного из родителей. Я подумал о собственной матери из Девона, которой ни разу не видел. Какой она была? Переживала ли за меня?
До самого утра я беспокойно ворочался., а потом оделся и пошел завтракать. За столом, кроме меня, сидел лишь лейтенант Шантир. В ожидании яичницы и тостов я маленькими глотками пил кофе. Постепенно столовая начала заполняться офицерами, занимавшими свои места. Я склонился над тарелкой.
— Говорят, вчера у вас было шумно, — сказал лейтенант Кроссборн, усаживаясь рядом со мной.
— Гм.
— Миссис Трэдвел улетела с первым шаттлом. — Молчание. — Она сказала, что, когда обратилась в суд на Надежде, вы чуть не упекли судью в тюрьму. — Кроссборн подцепил вилкой кусок яичницы.
Я ответил кислым тоном:
— Ведь вам было приказано не разговаривать с ней.
— А мы успели побеседовать еще до вашего приказа. Я просто выслушал ее.
— Теперь по крайней мере ваш дневник, мистер Кроссборн, пополнился интереснейшей информацией.
— Сэр, не понимаю, что вы имеете против него. Честно говоря, я просто хочу обсудить все это с дядей, когда вернусь домой.
Я поднял на него глаза. Никто из лейтенантов не позволил бы себе разговаривать подобным образом с командиром.
Мистер Шантир не выдержал:
— Ардвел, приказываю вам замолчать. Оставьте командира в покое!
— Есть, сэр. — Кроссборн поджал губы. Затем достал из кармана клочок бумаги и сделал запись. Я с трудом удержался, чтобы не плеснуть ему в физиономию кофе.
— Простите, сэр, могу я к вам присоединиться? — Филип Таер. Я сухо кивнул, но он тем не менее сел. — Доброе утро.
Я что-то буркнул в ответ.
— Сэр, как вы считаете, могу я вечером слетать на планету? Целый год не видел Окраинной колонии. — Он застенчиво улыбнулся. — Прошлой зимой встретился там с девушкой. Не знаю, может, она уже забыла меня.
Мальчишка как мальчишка. Я вспомнил о Дереке, зубрившем устав, когда в кубрик ворвалась миссис Трэдвел, о его унижении и хотел отказать Таеру, но передумал:
— Разрешаю, мистер Таер, но сначала мне хотелось бы с вами поговорить.
Я повел его в соседнюю пассажирскую кают-компанию и сказал:
— Мистер Таер, вы слишком суровы с гардемаринами.
Он задумался:
— Я выполню любой ваш приказ, сэр. Скажите, пожалуйста, как я должен себя вести?
— Не так круто.
Он наморщил лоб:
— Простите, не понял. Смотреть сквозь пальцы на нарушения?
Терпение мое иссякло.
— Говорю же вам, не так круто. Считайте, что это предупреждение. Если будете продолжать в том же духе, пеняйте на себя.
Лицо его омрачилось.
— Сожалею, сэр, что расстроил вас. — Он в волнении провел рукой по волосам. — Я так старался, — пробормотал он себе под нос. — Я правда старался, но меня не так понимают… Мне надо было думать…
Неожиданно он вытянулся по стойке «смирно».
— Я не считал, что слишком суров с ними, но ваша просьба для меня — закон. Мне действительно очень жаль, сэр. — Казалось, он вот-вот заплачет.
Я оставил его и пошел на мостик.
Весь день ушел на разгрузку корабля и высадку пассажиров. Я проверил декларацию, нашел синтезатор. Его должны были отгрузить со следующим транспортом. Что-то удерживало меня на мостике. Возможно, напряженное положение в кубрике и проблемы с Ардвелом Кроссборном?
Ну уж нет, мы причалили к отдаленному порту, и никому не удастся испортить мне отпуск. Я надел свежую форму и собрался на берег. Жаль, что ни Дерек, ни Алекс не могут составить мне компанию.
Я уже стоял перед воздушным шлюзом в ожидании, когда он откроется, как вдруг повернулся и пошел назад на глазах у изумленных матросов.
В комнате для уединения экипажа на третьем уровне я увидел Алекса, посвежевшего и отдохнувшего. Кадет Рейф Трэдвел в своей новой серой форме гордо стоял по стойке «смирно».
— Вольно, кадет. Мистер Тамаров, следуйте за мной. Вы сможете точно выполнить приказы, кадет?
— Есть, сэр.
— Надо отвечать «Да, сэр», — строго заметил Алекс. Рейф смутился:
— Простите. Да, сэр.
— Вот ваши инструкции. Закройте за нами люк и никому не открывайте, кроме меня и мистера Тамарова. Понятно?
— Да… — Он запнулся и посмотрел на Алекса: — Что надо отвечать?
— Есть, сэр!
— Есть, сэр. — Рейф беспокойно переводил взгляд с меня на Алекса.
Я не сдержал улыбки:
— Все в порядке.
Я направился к лестнице. Алекс, ничего не понимая, последовал за мной. У воздушного шлюза я включил связь:
— Мостик, это командир. Я собираюсь сойти на берег один.
— Хорошо, сэр. Лейтенант Шантир сделает пометку в журнале.
— Пошли, — буркнул я Алексу. Часовой удивленно раскрыл рот. Я пристально посмотрел на него. — Что-то не так, матрос?
— Нет, сэр!
— Я собираюсь на сушу один. Отметьте это у себя.
Матрос никак не мог взять в толк:
— А гардемарин, сэр?..
Я окинул его холодным взглядом:
— Где вы видите гардемарина?
Наконец матрос едва заметно улыбнулся. Мы прошли сквозь шлюз и, когда сели в поджидающий нас шаттл, я сказал Алексу:
— Окраинная колония — очень интересное место. Если бы вам не приказано было оставаться на корабле, я показал бы вам город.
Поняв наконец, в чем дело, он довольно заулыбался.
Весь день мы бродили по городу Нова. Население Окраинной колонии составляло всего шестьдесят тысяч человек, и по уровню развития она сильно отличалась от Надежды. Хотя быстро разрасталась.
На окраине города везде встречались следы бурной деятельности, не то что в Централтауне. Терраформирователи посадили здесь тысячи деревьев и кустарников, завезли насекомых и червяков, чтобы оживить землю, нитраты, чтобы удобрить ее, и семена, чтобы собрать урожай. После семидесяти шести лет кропотливого труда земли вокруг города Нова стали наконец обжитыми.
