— Мостик — машинному отделению, приготовиться к выходу из синтеза.
— Есть приготовиться к выходу из синтеза, сэр. — Последовала пауза. — Машинное отделение к выходу из синтеза готово, сэр. Управление передано на мостик.
— Вас понял, передано на мостик. — Мой палец коснулся верхнего края экрана дисплея управления и скользнул вниз от команды «Полный» до команды «Стоп».
Навигационный экран заполнило море звезд. Паула Трэдвел задохнулась от восхищения. Дерек прерывисто вздохнул.
— Подтвердите отсутствие посторонних объектов, пилот.
— Чисто, сэр.
Я любовался зрелищем звезд на экране. И вдруг спохватился, что не отдал команды.
— Мистер Хейнц, определите наши координаты, — бросил я отрывисто, — и вы тоже, кадет. Мистер Хольцер, поправьте его в случае ошибки.
— Есть, сэр.
С помощью звездных карт, имеющихся в памяти Дарлы, пилот провел необходимые вычисления. Я продублировал его на своем пульте. Результаты совпадали. Дерек неправильно ввел данные, но тут же, под ворчание Вакса, внес исправления, и теперь его координаты тоже совпадали с нашими.
— Подготовьте новые координаты для синтеза, пилот, — приказал я. — И вы тоже, кадет.
Увижу наконец, как Дерек будет потеть над пультом, как потел когда-то я сам под неодобрительным взглядом командира.
К моему разочарованию, Дерек выполнил трудное упражнение без единой ошибки. Его числа согласовывались с числами пилота до четырех знаков после запятой.
Этот зеленый новичок получил ответ быстрее меня. Бормоча про себя, я продирался сквозь цифры, проверяя каждый их шаг. Но никто на этот раз не выказал недовольства моей медлительностью.
— Продолжайте.
Пилот ввел координаты в компьютер.
— Данные приняты и поняты, сэр, — отреагировала Дарла.
— Главный инженер, синтез, пожалуйста!
— Есть, сэр. Двигатели синтеза… включены. Экран потемнел.
— Как здорово! — Паула Трэдвел стояла не шелохнувшись, восхищаясь открывшейся ей картиной.
В глазах ее брата, казалось, все еще сиял свет исчезнувших с экрана звезд.
— Я и не знал, что это так… прекрасно, — произнес он мечтательно и обвел мостик восторженным взглядом. — Как бы мне хотелось управлять кораблем!
— И мне тоже, — задумчиво произнесла Паула. — Командир, на Шахтере есть вербовочная станция?
Я рассмеялся:
— Завербовать вас могу только я. Но не собираюсь. Даже и не просите.
— Почему, сэр? — поинтересовался Рейф.
— Потому что у нас уже есть четыре гардемарина, а вы совсем еще дети.
— Послушайте, мы оба знаем математику лучше, чем вы думаете, — заявил Рейф.
— Ну хватит. Вы свободны. Кадет, проводите их на второй уровень.
— Есть, сэр! — Голос Дерека прозвучал ровно и уверенно. Он отдал честь: — Следуйте за мной, пожалуйста, — и увел их с мостика.
Я повернулся к Ваксу:
— Ну как? Все в порядке?
— Да, сэр. Он готов. Вчера я заставил его отжаться пятьдесят раз. Он отжался шестьдесят.
— Все понятно. Сэнди или Алекс надоумили.
— Да, сэр. А посмотрели бы вы на его койку! Ни складочки. Приказываю ему одну главу выучить, он учит две. На прошлой неделе решил проверить его на фокусе с отоплением, не успел рта раскрыть, а он уже вскочил с койки.
— Отлично. Передайте Дереку, что через неделю он станет гардемарином. Дайте ему несколько дней на подготовку.
— Есть, сэр. — Он немного помолчал и спросил: — Как о Последней Ночи, сэр?
— В пределах разумного, Вакс, в пределах разумного.
По традиции в последнюю ночь старшие беспощадно издевались над кадетом, чтобы он понял, какое счастье стать гардемарином. Кончалось все вечеринкой, на которой гардемарины принимали его в свое моряцкое братство. Я сделал пометку, чтобы из лазарета послали в кубрик бутылку.
— Если не возражаете, сэр, — нерешительно сказал Вакс, — я не хотел бы обойтись с Дереком слишком сурово. С него и так хватит.
— Не возражаю.
Вакс пожалел кадета? Это что-то новое.
19
Утром я встал и подготовился к рабочему дню. Сегодня мне исполнилось восемнадцать, но никто не знал об этом событии, кроме меня. Я выпил за свое здоровье чашку кофе и отправился на мостик.
На мостике я сел в свое кресло, подготавливаясь к выходу из синтеза.
— Машинное отделение к выходу из синтеза готово, сэр. Управление передано на мостик.
— Вас понял, управление передано на мостик. — Я провел пальцем вниз по экрану управления, впервые выходя из синтеза на обитаемой территории. Навигационный экран засиял. И ярче остальных сверкала туманная красная звезда. Где-то неподалеку от нее плыл Шахтер — четвертая из пяти мертвых планет, вращавшихся вокруг потухающего солнца.
— Посторонних объектов не наблюдается, сэр.
— Очень хорошо, мистер Тамаров. — Я нажал на кнопку связи. — Рубка связи, послать сигнал на станцию «Шахтер».
— Есть, сэр. — Нашими радиопередатчиками, пока мы находились в межзвездном пространстве, нельзя было пользоваться. И если бы мы вышли из синтеза, чтобы послать сообщение, скорость радиосигналов не превышала бы скорости света и мы прилетели бы быстрее, чем наша депеша. Но теперь мы были в системе Шахтера. И наши сообщения дошли до орбитальной станции за считанные секунды.
Наш сигнал непрерывно повторялся на стандартных частотах:
— Судно Флота Объединенных Наций «Гиберния» вызывает станцию «Шахтер», ждем ответа. Судно Флота Объединенных Наций вызывает станцию «Шахтер», ждем ответа.
Минуты казались вечностью.
— «Шахтер» — «Гибернии». Где вы? — Голос был пронзительным, с нотками беспокойства. Я взял в руки микрофон:
— Говорит «Гиберния». Мы приближаемся на вспомогательных двигателях со стороны сектора 13, координаты 43, 65, 220. Находимся на расстоянии примерно одного дня лета.
Прошло секунд десять.
— Что происходит, «Гиберния»? Вопрос был поставлен довольно странно для радиопереговоров, не по инструкции.
— Назовите себя, станция «Шахтер». Мы не поняли вопроса.
Пауза Через полминуты снова голос:
— На связи генерал Фредерик Кол, Военно-Космический Флот Объединенных Наций. — Это было в порядке вещей. «Шахтером» командовала армейская администрация. — Баржа, которую ожидали в ноябре, так и не пришла, — добавил он. — И «Телстар» тоже. Он должен был отойти с Надежды 12 января. Что происходит?
Неудивительно, что генерал Кол нервничал. В отличие от Надежды — планеты с плодородной землей и воздухом, — Шахтер был холодным безвоздушным, островом, постоянно нуждавшимся в поставках воздуха, пищи и других припасов. Природные условия на Шахтере слишком суровы, а население слишком велико, чтобы долго поддерживать его рециркуляцией. Горнякам вместе с администрацией оставалось лишь шарить радарами в темном небе, ожидая кораблей, от которых полностью зависела их жизнь.
