— Откройте люк, сэр! — Просьба Алекса прозвучала как приказ. Нервы его были на пределе. Я ударил по кнопке пульта.
— О Господи, Тинник убит!
— Ложись, дурак! — Глухой звук падения. Потом шум атаки и освобождения. Приказ Вышинского пассажирам покинуть каюты и идти в секцию восемь. Задержка. Крики: «Стой!», беспорядочная стрельба.
Шум в микрофоне. Чей-то голос, искаженный корабельным переговорным устройством с микрофоном, прижатым в вакууме к шлему скафандра.
— Уберите их отсюда, командир!
— Сдавайтесь, — ответил я, — мы гарантируем вам жизнь.
— Уберите их отсюда! — Голос стал похож на рычание. — Мы в каюте. Наши пять лазеров нацелены на ее заднюю стенку. Если прорежем ее, весь диск будет разгерметизирован.
Я почувствовал, как кровь отхлынула от лица.
— Подождите! — Неужели мы проиграли?
— Немедленно отдайте приказ!
— Подождите несколько секунд!
— Мы хотим покинуть «Шахтер», мистер. Помогите нам, и ваш корабль останется целым и невредимым.
Я выключил связь и стал ругаться:
— Черт бы их побрал! Пилот?
— Договоритесь с ними, сэр! Не дайте им прорезать обшивку корабля, не то кончим, как «Селестина»!
Вакс тоже выругался:
— Сэр, если…
— Молчать. Шеф, вы слышали?
— Да, сэр, — ответил главный инженер и, помолчав, сказал: — Они могут причинить нам серьезные неприятности, командир. Стреляя из секции семь в направлении оси, бандиты могут прорезать обшивку корабля в секции три на противоположной стороне диска. Кроме того, они могут разрезать обшивку в секциях два и четыре и вдобавок нацелить свои лазеры вверх и вниз на первый и третий уровни. В общем, за какие-то полчаса на корабле будет все уничтожено. Уцелеет только мостик.
— Я знаю, шеф. Вакс?
— Предложите вернуть их на станцию, сэр. Для них это сейчас самое лучшее. Уверен, они согласятся.
Я нажал на кнопку связи со столовой:
— Мистер Кэрр!
Через секунду послышался голос гардемарина:
— Слушаю, сэр?
— Всем перейти на дыхание воздухом из костюмов, — приказал я, — вскройте кислородные склады. Будьте готовы к разгерметизации в любой момент!
— Есть, сэр, — ответил он. — Мы все сделаем. Не беспокойтесь за пассажиров. — Успокаивая меня, он нарушил устав, но я был ему благодарен.
— Вакс, возьми другой микрофон. Проверь, все ли надели костюмы. — Я переключил линию связи, чтобы меня слышали и группа захвата, и сами бандиты. — Мистер, говорит командир.
— Слушаю вас, командир. — В голосе чувствовалась издевка.
— Никаких сделок. Мы готовы к разгерметизации. Сдавайтесь, или я покончу с вами. Мистер Тамаров, прожигайте люки кают все без исключения, бандитов надо обнаружить и уничтожить!
— Есть, сэр!
— Ваш корабль погибнет, будьте вы прокляты!
— Но это уже без вас. — Я выключил микрофон. Пилот вскочил:
— Не делайте этого! Если они прорежут лазерами столовую, там будет кровавая баня. Они убьют пассажиров.
— Столовая на противоположном конце диска на внешней стороне кругового коридора, — ответил я. — Они никогда не доберутся туда. Я не собираюсь вести переговоры с мятежниками.
— Командир, предупреждаю! Отзовите их! — Это был голос из секции семь.
Пилот совершенно обезумел:
— Сэр, если они разгерметизируют корабль, вы больше не командир! Уж мы позаботимся об этом.
Я повернулся:
— Мы? Что скажешь, Вакс?
— Мы взорвем корабль!
Я не обращал внимания на микрофон. Были проблемы посложнее.
Вакс положил палец на спусковой крючок своего лазера:
— Нет, сэр. Я подчиняюсь вашим приказам. Пилот Хейнц, сэр, вы отвлекаете командира. — Трогательное внимание.
— Что бы они ни сделали, мы сумеем устранить любую неисправность, мистер Хейнц. Как только они начнут действовать, мы сразу установим их местонахождение.
— Ну и что! — Пилот побагровел. — Мы потеряем весь наш воздух.
— Не весь. — Я снова повернулся к микрофону. — Начинайте, мистер Тамаров! Срезайте все закрытые люки!
— Подождите, командир! — донесся по связи чей-то испуганный голос.
— Нет. Мистер Тамаров, проверьте каюту двести восемнадцать.
— Нам ничего не нужно. Только улететь отсюда! Запасов воздуха нет, это ловушка! Возьмите нас с собой! Я с трудом встал на ноги:
— Черт бы вас всех побрал! Сдавайтесь, или мы прикончим вас! Считаю до пятнадцати! Раз! Два!
— Отправьте нас обратно на станцию! Только выпустите отсюда!
— Три! Четыре! Пять!
— Мы их обнаружили, сэр! Каюта двести двадцать!
— Шесть! Семь! Восемь! Уничтожьте их, мистер Тамаров! Не медлите!
— Есть, сэр!
В голосе пилота звучала тревога.
— Как только они увидят, что терять им нечего, постараются прихватить нас с собой! У них есть еще время прорезать переборки!
— Девять! Десять! Одиннадцать!
— Мистер, не надо убивать друг друга! Выпустите нас!
— Еще три секунды. Мистер Тамаров, сбивайте люк по моей команде. Двенадцать! Тринадцать! Четырнадцать!
— Согласны! — донесся по связи крик. Я опустился в кресло, ноги дрожали.
— Мистер Тамаров, не открывайте огонь, — приказал я, с трудом скрывая волнение. — А вы, — обратился я к бандитам, — положите лазеры на палубу, откройте люк и встаньте в центре каюты с поднятыми руками.
— Хорошо. Вы не расстреляете нас?
— Нет, не собираемся. Слово офицера! Мистер Тамаров, не стреляйте, но будьте начеку.
— Вас понял, сэр. Люк открывается, сэр, я иду…
— Позвольте мне, сэр. — Это был не кто иной, как Вышинский.
Я улыбнулся. Не стоило волноваться за гардемарина, если с ним рядом Вышинский. Алекс в хороших руках.
— Лицом к стенке, подонки! — взревел главный старшина корабельной полиции.
В течение нескольких секунд бандитов схватили и препроводили в секцию восемь. Матросы Вышинского проверили остальные каюты секции семь, но никого там не обнаружили. Алекс с двумя членами команды убрали брусья, заклинившие люки воздушного шлюза, в то время как Вышинский направился к секции шесть — единственной, где еще оставались бандиты.
Один из горняков сдался сразу, как только открыли люк в секцию шесть. Еще двоих обнаружили в пассажирских каютах. Они прикрывались пассажирами, как щитами, но тотчас же сдались, как только появились люди Вышинского.
