– Окрестности еще затянуты дымом, Уилл, хотя власти уверяют нас, немногие оставшиеся пожары находятся под контролем. В течение нескольких часов они надеются…
Чушь. Почему они лгали? Неужели они не могли переваривать то, как поступали с нижними?
Коли на то пошло, зачем скрывать правду? Правительство – «Правительство Господа Бога», как наши преподаватели заставляли нас говорить, – всесильно. Единственная проблема всемирного правительства заключается в том, что некуда бежать, нет места, чтобы сплотить оппозицию. Наверное, поэтому столько людей переселилось в колонии.
На меня накатила волна раздражения, и я вынул бритву.
Я показал им всем! Они думали, что я был никем, но я доставил им неприятности. Я коснулся бритвой моего предплечья. Теперь я показал бы им, насколько мало меня волновал их лживый мир. Я бы выставлял напоказ свое процветание. Спустя месяц, два, нет – больше, и уже можно было бы безопасно начинать осторожные перечисления с моих счетов. Между тем любой банк оплатил бы одну из новых «Террекс» – карт, ожидавших меня в «Дженерал Деливери». Вот в чем очарование нашей компной эры.
Я положил голову на пульт и безудержно зарыдал. Прошел час, а я все еще не мог остановиться.
58. Пуук
Я бегу, будто монстр преследовать меня, по центру пути. Ладно, ладно, туннели сабвея не испугают, когда та привык к ним, даже сейчас, когда я оказался слишком глуп, чтобы захватить пермы, и должен бежать в темноте. Они не монстр, Пуук. Здорово!
Позади стена обвалиться с внезапным шумом, и я визжу. Я крепко сжимать телефон, больше всего желая знать, где найти решетку, похожую на ту, о какой говорить Джаред-верхний.
Конец, я выдохся, должен остановиться несмотря ни на что. Я прислоняться к стене, задыхаясь, надеясь, что лазеры оонитов не разрушат потолок, там, где я стою.
Слышу голоса. Некоторое время тому назад – несколько дней, только если услышу сабских парней в темноте, я думать, что буду убит, потому что сабы наверняка собираются содрать с меня кожу. Это также быть, когда я просто мидом и Чанг взял мня в туннель.
Мое дыхание становиться похожим на шум вертолета в ночи. В горле до такой степени пересохло, что я едва ли можно глотать. Я вспомнить, какой шум Чанг поднял из-за воды. Почему-то трубы не имеют значения сейчас. Ничто не иметь значения.
Внезапно появился свет. Я пронзительно кричу. Кто-то хихикать. Я вглядываюсь в свет.
– Кто это?
– Я, Пуук.
Я почти плакать от облегчения. Голос Раули. Я хочу прыгнуть в его объятия как ребенок.
– Где ты был? Все осмотреть, чтобы найти тебя! – рычать я.
– Да, конечно. – Свет колебаться, когда он подойти. – Кто с тобой?
– Никого. Как та очухался?
Он пожимать плечами, будто сбит с толку.
– Произошло так быстро.
– Где Халб? – Мы спрашиваем друг друга в ту же самую секунду.
– Дерьмо, – Раули отворачиваться, расстроенный. – Думал, что ты был его тенью, парень.
Я внезапно начинаю понимать.
– Ты хотеть этого, Раули.
Всегда глупо подстрекать саба. Его рука взялась за нож. Но приступ сильного гнева длиться секунду; он вздыхать, плевать на путь.
– И что? Не собираюсь бросать ему вызов, ни в коем случае. Но, если когда-нибудь?
Я говорю, предполагая это:
– Ты станешь хорошим главарем сабов, Раули. Ничего не боишься.
– Кроме лазеров. – Он вздрогнуть. – Все время я думал, что сабы возьмут себе лазеров, никто не встанет у нас на пути. Ни парки, ни истеры, ни даже верхние. Но я видел столько убитых за последние несколько дней. Охваченных огнем, кричавших, катавшихся в агонии. – Он тряхнуть головой от этого, как от страшного сна. – Куда, та думать, нам следует ити?
– Джаред верхний сказать: стоять рядом с решеткой, чтобы сразу выбежать.
– Фа. – Снова он плюет. – На улиц тоже небезопасно.
Я заметить:
– Солдаты ушли. Даже вертолеты почти не летают.
– Кто сказать, что они не вернуться, как только ты высунешь свая голову?
– Что-то же ты хочешь делать в так случае?
Он думать чуть-чуть.
– Вернуться.
– К Четыре два? Ты спятил?
– Не слышу больше треска потолка.
Я прислушиваюсь. Возможно, это правда, тем не менее мороз пробегать по коже, когда я думаю об этом. Я сидел в главном убежище, ел консерву, когда сабские парни побежали с криками, и лестница обвалилась за ними. Я только поднимаю глаза, как большая трещина расколоть потолок и куски валяться. Я вижу, что один проломил голову женщине бродов. Затем я понимаю, что я лечу вниз, на путь.
– Пошли. – Раули начинать идти, прежде чем я отвечаю.
Иди в задницу, сказал бы я, если бы только он не забрать с собой свет. Неожиданно находясь в темноте, не чувствую себя настолько хорошо. Я идти рядом, пытаясь не походить на ребенка.
– Халб, скорее всего, быть убит, – угрюмо говорю.
Раули рычать, будто говоря: держись на расстоянии, мид!
Я желаю знать, почему он все еще считать меня мидом, затем понимаю, откуда что он думать.
Я не мид, это наверняка. У меня была идея стать сабом, но, кажется, не быть никаких сабов. Только беженцы, прячущиеся в разрушенном туннеле, пока оониты не отравить их газом.
Мы устало тащиться вдоль пути, мимо несколько сабов, кашляющих от пыли. Раули остановиться, разговаривать с ними перед тем, как пойти дальше.
В ожидании, я думаю обо всем этом и удивляться. Пару недель назад я прячусь в магазине Чанга, напуганный бешенством Карло. Затем я нахожу Джареда, мою добычу. Получаю мое собственное убежище, обмениваю его ботинки на такое большое количество консерв, что я едва мог унести.
Раули идет дальше, и я иду рядом.
Жаль, что я не мог поговорить с Чангом.
Откуда я знал, что верхний причинит столько бед. Мистр Чанг! Не смотрите на меня так печально, качая головой. Это не быть моя вина.
Откуда я знал, что начну долбаную войну?
Я спотыкаюсь, вцепляюсь в руку Раули. Он фыркнуть, смеяться, но не заставлять меня отпустить ево.
Не знаю, почему мне хочется плакать. Сабы мне никто не больше. Чанг и Халбер не правы; нижние не одно племя. Они множество, каждое со своим собственным желанием и требованием.
Все же, когда я думаю о телах на Сто десять станции, мне хочется вытошнить тушеное мясо. Не правильно убивать людей таким способом. Иисус, я полагаю, это не так хорошо убивать кого-то, неважно из какого он племени, даже если из никакого.
Дерьмо. Хорошо сидеть в теплом убежище племени, слушать предания перед тем, как укладываться в кровать.
