– Сэр, если вы хотите гордиться своим сыном, не вмешивайтесь в нашу работу. Ваше вмешательство причинит ему много вреда. – В трубке послышалось невнятное мычание. – Поверьте мне, так вашему сыну будет лучше.
Боланд молчал. Должно быть, моя тирада произвела на него должное впечатление. Не дождавшись ответа, я положил трубку.
Часть 2
Октябрь, 2201 год от Рождества Христова
8
К моему неудовольствию на орбитальной станции «Порт Земли» меня снова встречали. На этот раз послали старшего гардемарина Томаса Кина. В следующий раз придется ехать без предупреждения, а еще лучше – запретить им посылать встречающего. Я не больной и не старик, сам могу таскать свою сумку, а главное – нечего тратить попусту деньги, они нам понадобятся для дополнительно набранных кадетов.
Спустя несколько часов я вошел в шлюз Фарсайда, где меня встретил дежурный офицер. Это был лейтенант Ардвелл Кроссберн. Сплошные неприятности! Он отдал мне честь, я козырнул, не проронив ни слова. Зря я все-таки от него не отделался.
– Как доехали, сэр? – с приторной вежливостью поинтересовался он.
– Нормально, – буркнул я.
– Чем могу вам помочь?
– Ничем. Впрочем, зайдем ко мне в кабинет. Надо поговорить.
– Хорошо, сэр.
Мы пошли по лабиринту коридоров. Коротышка, слава Богу, молчал. Наконец мы вошли в мой кабинет. Я бросил на пол сумку, кинул на стол фуражку и начал допрос:
– Вы все еще ведете дневник?
– Да, сэр, – учтиво ответил Кроссберн.
– Как и раньше, вы записываете все происходящие события?
– Да, сэр. Это мне необходимо для анализа, ведь в памяти все не удержишь.
– Вы заводите разговоры с офицерами о вашей писанине?
– Случаются разговоры, сэр, вернее, просто застольная болтовня, ничего серьезного. Так я и знал! Он неисправим.
– Лейтенант, приказываю вам воздерживаться от описания событий и предметов, не имеюших к вам непосредственного отношения. Строго запрещаю вам обсуждать описываемые вами события с офицерами, сержантами, кадетами и обслуживающим персоналом Академии.
– Сэр, при всем к вам уважении должен обратить ваше внимание на то, что подобный приказ не является законным, ибо посягает на мою личную свободу и не имеет отношения к исполнению служебных…
– Молчать! – Я выразительно помахал пальцем у его носа. – Можете жаловаться в Адмиралтейство! Это я вам разрешаю. – Наверняка там не станут выслушивать его бредни. – А пока выполняйте приказ, иначе я… иначе… – Чем же ему пригрозить? Черт возьми, все вылетело из головы!
– Да, сэр? – Кроссберн был сама любезность.
– К сожалению, здесь у нас нет шлюпки, но если я хоть раз услышу, как вы задаете свои шпионские вопросы, вы немедленно отправитесь на учебную орбитальную станцию в должности надзирателя.
– Этим вы окажете мне большую честь, сэр. Буду рад…
– С постоянным проживанием на станции! – яростно добавил я.
Это заставило его заткнуться. Несколько месяцев в году учебная станция совершенно безлюдна. Бродя в полном одиночестве по пустынным коридорам, Кроссберн сможет сочинять там свои нелепицы сколько ему влезет. Жаль только, сформулировал я свою угрозу не лучшим образом. Теперь, чтобы избавиться от него, мне придется услышать его «шпионский» вопрос кому-либо (не мне, разумеется) собственными ушами, а это маловероятно.
После его ухода я долго расхаживал по кабинету, стараясь унять гнев. Успокоившись наконец, я позвонил в приемную:
– Где мистер Паульсон?
– В своем кабинете, сэр.
– Пригласите его ко мне.
Паульсона я приветливо встретил у самой двери, сразу предложил сесть.
– Как долетели, Джент? Как здесь идут дела? – вежливо поинтересовался я, хотя и так знал, что дела в Фар-сайде идут хорошо, в противном случае мне бы немедленно доложили.
– Кадеты долетели без приключений, устроились в казармах нормально. – Поколебавшись, Паульсон решился на откровенность:
– Честно говоря, сэр, мы удивились тому, как скоро вы отправили к нам шестьдесят кадетов.
– Нам понадобились свободные койки, – объяснил я. На самом деле отправить раньше времени один поток кадетов в Фарсайд посоветовал мне лейтенант Слик, а я просто согласился с его мудрым советом. И кадеты рады, и в Девоне освободилось место.
– До нас уже дошли слухи о дополнительном наборе. – Паульсон говорил незаинтересованно. – А как к этому отнеслось Адмиралтейство?
– Оттуда пока реакции не последовало. – То-то там сейчас спорят, что со мной делать!
После моего дерзкого разговора с сенатором Боландом прошло две недели, и за все это время он ни разу мне не позвонил и не потребовал рассказать о своем сыне, даже не пожаловался адмиралу Дагани. Меня грызло раскаяние, и однажды я чуть было не отправил ему письмо с извинениями, но вовремя опомнился. Вдруг он опять начнет хлопотать о привилегиях для своего чада?
– Надолго к нам пожаловали? – спросил Паульсон.
– На неделю, наверно. – За неделю я как раз успею пошастать по базе, поглазеть на все и надоесть всем до смерти. Должен успеть также слетать на учебную орбитальную станцию. На нее допускаются только хорошо успевающие кадеты, чтобы хлебнуть настоящей жизни в условиях, максимально приближенных к боевым. – Официальную инспекцию, Джент, назначьте денька через три. Известите о ней сержантов, но не говорите кадетам. Больше у вас новостей нет?
– Вы получили письмо для семьи Эдвардса?
– Получил. – Я переслал это письмо матери погибшего кадета, добавив в него несколько строк от себя. – Как поживает кадет Арнвейл?
– Спросите об этом у сержанта Радса, сэр. Я не общаюсь с кадетами, если не считать нарушителей, которых приходится пороть.
– Часто порете? – полюбопытствовал я.
– С начала учебного года троих выпорол. Двоих за то, что не отработали вовремя наряд, а третьего… – Паульсон покачал головой. – Что на него нашло? Кадет Йохан Стриц из казармы Кран-Холл, на прошлой неделе… Представляете, подрался с гардемарином!
Вот это да! Редкий случай.
– А гардемарин кто?
– Гутри Смит. Ему уже семнадцать лет, пора бы поумнеть, а он… Переборщил малость, вправляя мозги.
Кадетам вправляют мозги все кому не лень, особенно сержанты и гардемарины. Это необходимо для поддержания дисциплины. Дело в том, что в полете капитан корабля является абсолютным диктатором, и некоторые превращаются в настоящих тиранов. Если кадет не научится послушанию в Академии, то на корабле с ним случится беда. Капитан может просто казнить строптивца.
– Из-за чего они подрались?
