– Я Эдди Босс! Не узнаешь?! Открой! Быстрее!
– Эдди исчез три, нет, четыре года назад. Его схватила полиция, – скрипел за дверью неторопливый голос.
Рядом с нами в стену ударил камень. Я выхватил пистолет, направил в трущобников. Толпа приостановилась, ощетинившись дубинами, кирпичами, заточками.
– Чанг, пусти нас! Открой! – молотил в дверь Эдди Босс.
– Что дашь?
– Консервы! Много банок!
Дверь со скрежетом приоткрылась, в темноте над цепью настороженно блеснули глаза. О металл грохнул камень.
– Эдди? – удивленно скрипнул голос из щели.
Цепь исчезла, дверь распахнулась настежь, в то же мгновение Эдди втащил меня внутрь. Старик затворил дверь, снова загремел цепью. По стальной двери бил град камней.
В пыльном сумраке тускло светил фонарь с практически вечной батарейкой фирмы «Вальдез». Помещение было забито всевозможными ящиками и коробками, полки ломились под тяжестью консервов, на креслах валялись зимние пальто и куртки, пахло пряностями.
– Здорово, Педро, – сказал Эдди.
– А это кто? – покосился на меня старик.
– Капитан. Консервы его.
– Дай.
– На. – Эдди отдал ему мешок.
– Что за капитан?
– Космический: Я там же летаю.
– Тебя ж загребли копы.
– Отпустили.
– Отпустили трущобника? Никогда такого не слышал, – покачал головой Чанг. В дверь и ставни бешено колотили чем-то тяжелым, металлическим. – Пошли вон от Чанга! – крикнул старик толпе.
– Выдай нам мэйса! – орали снаружи. – На разборку!
– Прочь от Чанга! А то Чанг разберется с вами! – Снаружи притихли. Довольный Чанг повернулся к нам. – Ко мне не сунутся, не бойтесь. Капитан, значит? – фыркнул он, одарив меня презрительным взглядом.
– Педро Чанг от старости малость гикнулся, – прокомментировал Эдди, – а раньше соображал как шесть голов.
– Кто гикнулся?! – возмутился старик, гордо выпрямившись во весь свой маленький рост, – Думаете, поверю, что трущобник летал в космосе и вернулся с капитаном в трущобы? Кто из нас гикнутый?!
– Мистер Босс сказал правду, – вмешался я. – Взгляните на мою униформу. Я действительно капитан.
– Хватит пудрить мозги! Я Тедро Теламон Чанг! Мне мозги не запудришь! – Старик медленно обошел вокруг меня, с недоверием разглядывая мою униформу. – Форма-то ихняя, да не та. В журналах капитаны всегда в белом.
– Капитан не всегда носит парадную форму. Вы хотели, чтобы я шлялся по трущобам в парадной?
– Ой-ой, какой важный! – Чанг насмешливо пощелкал языком. – Косит под «верхнего», в натуре!
Я выхватил пистолет и решительно направился к двери.
– Пошли, Эдди! Прорвемся!
– Всех не перестреляете, капитан Николас Сифорт, – сменил тон старикан, перестав коверкать слова на испанский манер. – Закидают кирпичами, забьют дубинами. – Ни малейшего акцента!
– Ты, плут! – вспылил я. – Куда подевался твой жаргон!
– С трущобниками говорю по-трущобски, а с «верхними» – по-верхнему, – спокойно ответил Чанг. – Что вытаращился? Не в зоопарке. – Старикан хитро подмигнул Эдди. – Верю, что ты теперь ихний. Раз «верхний» капитан смог жениться на трушобнице, значит, и ты смог стать солдатом. А твоя харя, – хитрец снова посмотрел на меня, – шибко часто мельтешит в газетенках и новостях. Я сразу тебя узнал. Многие трущобники смотрят телек, но не верят ему, думают, «верхние» врут все. Ну, зачем к нам пожаловал, капитан?
– Ищу свою жену. Анни Уэллс, когда-то она жила тут, была трущобницей, как и Эдди, из мэйсов.
– Была и будет, внутри трущобники не меняются, – мудро изрек старик.
– Почем ты знаешь, старье?! – возмутился Эдди.
– Тогда почему ты говоришь мне «старье», а не мистер Чанг? Почему ты так вопил, что мэйсы ушли? А?
– Ладно, не обижайся, – смягчился Эдди.
– Говорил, что я гикнутый? Говорил, щенок. А Чанг был старьем, когда тебя еще нигде не было, – все укорял старик.
– Ладно, ладно, – зарделся Эдди, – я же сказал, не хотел обижать.
– Педро Чанг был единственным другом мэйсов. И сейчас был бы другом, если б мэйс не грубил.
– Не сердись, не буду грубить, будь другом.
– Ну. добре. Садитесь. – Чанг свалил шмотки с кресел на пол в одну кучу. – Зачем ищете Анни?
– Она лечилась в клинике в Бронксе, – начат объяснять я, – у нее нарушился баланс гормонов. Несколько дней назад Анни вышла из клиники и не вернулась. У нее нет с собой денег. Она может пропасть.
– Может, – согласился старик. – Ее могли схватить бронки, а она гикнутая, что может сделать?
– Эдди считает, что она могла дойти до Манхэттена.
– Могла, только навряд ли.
– Что с мэйсами? – вскрикнул Эдди, схватив Чанга за руку.
– Не пыли! – Старик с гримасой выдернул из огромного кулака Эдди свою костистую руку, зашаркал на кухню, вернулся с электрическим чайником, подсоединил его к батарейке, поставил на грязный стол три чашки, уселся в кресло, завел неспешный разговор. – Дома на 34-й от старости трескались, разваливались. Два года назад пришла полиция с бульдозерами, начали сносить здания. Мэйсы пытались сопротивляться… Многих мэйсов тогда укокошили. Остальные остались без крова.
– Эй, Чанг! – крикнули снаружи. – Ты с нами или с мэйсами?
– До чего же они нетерпеливые, эти рокки, – проворчал Чанг и крикнул, повернувшись к двери:
– Дайте поговорить с мэйсами! Прочь! На хрен! Ща брошу вам динамита!
Снаружи затопотали, смываясь. Чанг усмехнулся, обнажив желтые зубы.
– Куда ушли мэйсы!? – нервно взрычал Эдди.
– Не торопись, слушай. Так вот, рокки потребовали у мэйсов мзду за проход через их территорию, а у мэйсов уже не было чем платить, поэтому они пробивались с боями. Некоторые погибли, а некоторым удалось прорваться. Что случилось с мэйсами дальше – не знаю. Никто не вернулся. – Чанг наполнил до половины чашки, подумал и налил еще, доверху.
– Мистер Чанг, Анни к вам приходила? – спросил я.
– Нет. Не видел ее. Эдди, где ты научился калякать по-верхнему? В школе?
– Нет, капитан учил на корабле.
– Капитаны не учат трущобников.
– Этот капитан учил.
Старик пристально уставился на меня.
– Хорошо, капитан, ты помог Эдди, я помогу тебе. Чуточку. Много не могу, я ведь нейтрал. Только вначале скажите, за что рокки так злы на вас?
– Я убил одного или двоих, – ответил Эдди. Чанг присвистнул и покачал головой:
