– Кажется. Хотя и не все.
– Но почему?
– Пока не знаю.
– Многих из них вы встречали три года назад?
– Только Бранстэда и Пламвелла.
– Если сюда приедет еще и мисс Трифорт, то соберется компания, общий доход которой составляет процентов восемьдесят от всего дохода Надежды.
– Ну и что?
– А то, сэр, что их враждебность к представителям Военно-Космических Сил должна нас насторожить. Эти богатей затевают что-то неладное.
– Благодарю за своевременную подсказку, лейтенант. Изумленный Алекс замер с открытым ртом и вытаращенными глазами.
– Простите, сэр, – ответил он наконец и ретировался.
Время от времени я ловил на себе пристальные взгляды плантаторов, поэтому старался сохранять непроницаемое выражение лица. Палаби держался недоброжелательно и скептически. Похоже, он все еще ждал от меня каких-то переговоров. Враждебность Мантье выражалась более открыто. Я так и не понял почему – то ли из-за моего ночного визита, то ли по более серьезной причине. Пламвелл тоже не выказывал дружелюбия, но здесь все было понятно – три года назад мы с Дереком злоупотребили его гостеприимством.
Арвин Фолькстэдер был одинаково приветлив со всеми. По-своему любезен был и старик Зак Хоупвелл, если учесть свойственную ему суровость.
Собрались все приглашенные, кроме Лауры Трифорт.
Посовещавшись с экономом, Сара Бранстэд позвала всех к ужину. Длинный стол ломился от яств. Хармон сел во главе стола, я пристроился рядом, Алекс – напротив меня. Некоторые гости были недовольны своими местами. Мне вспомнились круглые столы в пассажирской столовой на корабле – там никто не мог обидеться на неподобающее его положению место.
Джеренса, его младшего брата и Эдди Босса отправили ужинать на кухню. Джеренс с обидой воспринял такую дискриминацию. Он привык есть со взрослыми, но все же подчинился.
Когда слуги начали разносить блюда, я наклонился к Хармону и тихо сказал:
– Я думал, это будет нечто вроде ознакомительного ужина.
– Я так и планировал, капитан Сифорт, но они не хотят ждать, настроены на серьезный разговор, – ответил он.
– Но я не готов к…
– Как жаль, что мне не довелось познакомиться с вами в полете, мистер Сифорт, – выкрикнул с дальнего конца стола Томас Палаби. – Должно быть, восемнадцатилетний капитан успел многое повидать.
– Да, кое-что повидал, – ответил я, небрежно улыбаясь. – Мне удалось вернуть «Дерзкий» на Землю благодаря счастливому случаю.
– И мастерству, – добавила Сара Бранстэд. – Эммет рассказывал, что…
– Эммет, Эммет, Эммет, – передразнил Мантье. – Сэра, ты цитируешь своего деверя, словно Евангелие.
– При чем здесь Евангелие? Просто он единственный из всех нас видел капитана Сифорта в деле.
– Но сам почему-то не любит об этом вспоминать, – едко возразил Палаби.
Запахло ссорой. Хармон поспешил вмешаться:
– Мой брат гордится…
Дверь резко распахнулась, в зал влетела высокая женщина средних лет в развевающейся накидке.
– Ради бога, не вставайте! – с ходу заявила она. – Пришлось задержаться. Дела. Хармон встал ей навстречу.
– Капитан Сифорт, позвольте представить вам Лауру Трифорт, хозяйку плантации Трифортов.
– Приятно познакомиться, – поднялся я с места.
– А, понятно… Официальный представитель Военно-Космических Сил по контактам с местными плантаторами. – Она оценивающе осмотрела меня с ног до головы. – Это вы первым обнаружили чудищ?
– К сожалению, да.
– Продолжайте ужин. Я недавно ела, но посижу с вами. – Она сбросила накидку на спинку свободного стула.
Беседа возобновилась.
После обильного ужина все вернулись в гостиную. Дневные закуски уже были оттуда убраны. Алекс поставил свое кресло рядом с моим, но не на одной линии, а чуть позади.
– Капитан, как вы себе представляете сложившуюся ситуацию? – спросил меня Арвин Фолькстэдер.
Я отвечал не спеша, тщательно взвешивая каждое слово:
– Ваша планета Надежда поставляет на Землю миллионы тонн пищевых продуктов. Большинство из них выращивается на плантациях, хозяева которых собрались здесь, в этой гостиной.
– Верно, – согласился Фолькстэдер. – Мы хотим иметь право голоса в ООН. Несколько лет назад мы послали туда своего представителя Рэндольфа Кэрра, но ему ничего не удалось сделать.
– Зачем вам представитель в ООН?
– А кто перевозит наше зерно?
– Военные корабли перевозят ничтожную часть, в основном это делают баржи. – Баржами на нашем жаргоне называются гигантские, но плохо вооруженные грузовые корабли, укомплектованные малочисленными экипажами. Размерами они превосходят даже «Гибернию». С Надежды баржи везли на Землю зерно, а с планеты Майнингкэмп – руду. Разумеется, грузы доставлялись и со многих других планет, называвшихся колониями.
– Правильно, но кто управляет баржами?
– Они находятся под юрисдикцией Военно-Космических Сил.
– В том-то все и дело!
– Не вижу причин для беспокойства.
– Цены! – Мантье вскочил и начал расхаживать взад-вперед по гостиной. – Многие годы вы грабите нас высокими ценами за перевозки.
– Цены устанавливаем не мы, – возразил я.
– Да, не ваши проклятые Военно-Космические Силы, а тарифный отдел ООН!
– Это повод для обсуждения, а не для ссоры, – вмешался Зак Хоупвелл.
– Сколько можно обсуждать, Зак! – вскипел Мантье. – Вы были еще мальчиком, когда наша планета пыталась вести с ними переговоры. Ни к чему хорошему это не привело.
– Тогда зачем вы сюда пришли, Фредерик? – спокойно спросил Хоупвелл.
– Не учите меня жить, старый маразматик!
По гостиной пронесся шепоток. Плантаторы были потрясены. Зак Хоупвелл медленно встал. Теперь в его голосе слышался металл:
– Фредерик Мантье, вызываю вас…
– Подождите! – крикнул, вскакивая, Хармон Бранстэд.
– Нет, я не буду ждать. Мантье, я…
– Здесь я хозяин! – загремел Бранстэд так, что даже Хоупвелл оторопел. Затем хозяин особняка повернулся к Мантье:
– Я прожил на этой планете всю жизнь и никогда об этом не жалел. Мы росли джентльменами и своих сыновей воспитывали честными, благородными, учили их расширять наши владения, заботиться о благополучии планеты. Но в последнее время наше общество меняется не в лучшую сторону. Неужели вы этого не замечаете? – Хармон Бранстэд обвел взглядом собравшихся. – Мы становимся… – Ему не сразу удалось найти подходящее слово. – Становимся высокомерными. Мы разучились беседовать вежливо, превращаемся в несдержанных дикарей. Знаете… – Он умолк, протер очки. – Я буду с этим бороться. Я не допущу дурных манер в своем доме. Будьте добры вести себя достойно. Фредерик, ваша выходка возмутительна, следите за своими выражениями. Попросите у Зака прощения, иначе я сам вызову вас на дуэль.
