Грохнул хлопок лазерного попадания. Один часовой упал, как подкошенный, а второй, дико взглянув на поверженного товарища, резко развернулся ко мне, на ходу поднимая винтовку, но я его опередил, всадив лазерный луч своего пистолета ему в грудь. Выстрел третьего часового попал в вертолетную дверцу, раскаленные брызги металла ужалили меня в плечо. Я дернулся в сторону, а часовой снова целился…
Он упал с жутким криком, бетон под ним обагрился кровью. Следующий выстрел охраны пришелся под шасси вертолета. Я запустил двигатель. Лопасти набирали скорость, как в замедленном кошмаре. Казалось, прошла вечность. Наконец вертолет поднялся. Я пошарил в поисках маски, она слетела на пол. Как трудно дышать!
Поднявшись, я заметил, что все часовые уже перебиты, посадил вертолет, успел выключить двигатель и потерял сознание.
Очнулся я спустя несколько минут. Грудь страшно болела. Я заставил себя наклониться, подцепил с пола маску, надел ее, но боль не проходила. Подбежали товарищи. Толливер выругался, схватил рацию:
– Хоупвелл, ответьте!
– Слушаю.
– Быстрее сюда! – Не дождавшись ответа, Толливер бросился назад к складам и кучам. – Срывайте брезент!
Вскоре рядом приземлился вертолет Хоупвелла. Все в жуткой спешке набивали оба вертолета оружием и боеприпасами, наконец сели сами. Толливер сдвинул меня с места пилота. На этот раз я не возражал. Рядом пристроился Берзель. Взлетели.
– Может, он еще успеет увидеть штурм, – отрывисто бросил Толливер.
– Успею, – хрипнул я.
По щекам Берзеля катились слезы.
– Я пытался, но не смог, – прошептал он, виновато косясь на меня.
– Что не смог?
– Выстрелить в человека. – Бедняга затрясся в рыданиях.
Я не стал его упрекать. Сам-то я уже ни на что не способен.
В небольшом вертолете Мантье кроме меня летели Толливер, Берзель, сам Мантье и один из его людей. Остальные сели в битком набитый большой вертолет Хоупвелла.
– Можете говорить? – спросил Толливер, наклонясь ко мне.
– Да. Одно слово в минуту.
– Что будем делать, когда подлетим к зданию правительства?
– Сядем. И нас тут же перебьют.
– Куда?
– На лужайку.
– А потом?
– Зайдем.
– Капитан, попытайтесь сосредоточиться. Вы хотите, чтобы я организовал штурм здания?
– Я сам войду. Если они… – Я закашлялся. – Если будут сопротивляться… взорвете здание.
– Вы не можете ходить.
– Я – Правительство. – Если я упаду, законного правительства больше не будет. Может быть, назначить вместо себя Алекса? Получится Правительство с амнезией. Ха-ха! Какая разница? Все равно нас всех перебьют. Если в здании узнали о нашем налете на склады…
– Возьмите с собой хоть одного человека, – настаивал Толливер.
Нет, Хоупвеллу нужно как можно больше людей, ведь после моей гибели ему придется вести неравный бой. Впрочем, какая разница? Ничего из нашей затеи не выйдет. У нас слишком мало сил.
– Ладно, – согласился я.
Мы летели над центром города на юго-запад к зданию, где разместилось правительство Лауры Трифорт. Если бы во время падения метеорита правитель Саскрит погиб, то адмирал Де Марне ввел бы на планете военное положение.
Эх, если бы я мог ходить! Как же войти в здание? Не ползти же… Нет, войду туда любой ценой. Это последний рывок, нельзя экономить силы. Потом они мне не понадобятся.
Вертолет приближался к окраине.
– Ниже, – приказал я. Шепотом. Пришлось повторить громче, чтобы Толливер услышал. Еще одно усилие:
– Мантье.
– Что? – откликнулся он.
– У вас есть… нечто вроде… мегафона?
– Есть. Под сиденьем.
– Дайте. – Я старался говорить как можно короче.
– Сейчас. – Покопавшись с минуту, Мантье извлек из-под сиденья мегафон, – Вот. Дом правительства уже рядом.
– Садитесь быстро… дверью к зданию.
– Есть, сэр, – ответил Толливер.
– Берзель, сразу выпрыгнешь. Поможешь мне выйти.
– Есть, сэр. – Голос мальчишки дрожал.
– У кого ручная ракетная установка?
– У Хармона, – ответил с заднего сиденья Мантье. Он и его солдат уже взяли в руки лазерные винтовки.
Толливер резко бросил вертолет вниз. Колеса впились в землю. Два стражника у крыльца изумленно вытаращились, но не вынули оружия. Берзель спрыгнул и собрался подать мне руку, но Толливер, выскочивший через другую дверь, уже обежал вокруг вертолета, стащил меня с сиденья вниз и поставил на ноги.
Метрах в десяти приземлился второй наш вертолет. Охранники у крыльца вынули пистолеты.
Я прохрипел в мегафон:
– Я Сифорт! – Хренова железяка не работала. Естественно, никто меня не услышал. Черт возьми! Вот кнопка! Я нажал ее, мегафон включился. – Я капитан Сифорт, главнокомандующий. – Мой голос гремел на всю округу. Впервые в жизни я слышал себя через мегафон. – Где Трифорт?
– Какой еще, к черту, главнокомандующий? – крикнул охранник.
– Позвать Лауру Трифорт! Шевелись, осел! – Покачиваясь, я сделал два шага. Берзель подставил руку, я оперся. В груди снова пылала боль. Я поднес ко рту мегафон:
– Тут Трифорт? Буду ждать ее в здании. – Я обернулся, поманил Хоупвелла и Бранстэда, надеясь, что знакомые лица плантаторов успокоят охрану здания.
Из большого вертолета вышли Зак Хоупвелл и все остальные.
– Что вылупились?! – прикрикнул на охранников Хармон. – Помогите капитану! Он ранен!
Охранники опустили пистолеты, но дверь в здание на всякий случай заперли.
– Стойте! – крикнул один из них. – Вначале мы свяжемся с мисс Трифорт.
Зак Хоупвелл остановился.
– Вперед! – приказал я Берзелю, подталкивая и одновременно опираясь на него. Мы медленно приближались к крыльцу. – Где Трифорт, болван? – рявкнул я на часового.
– Сам дурак! – огрызнулся он и наставил на меня пистолет.
Яркая вспышка. Часовые и дверь исчезли. Нас отбросило взрывной волной. Берзель тут же вскочил на ноги, склонился надо мной. Сверху сыпалась какая-то труха.
Крики, приказы, топот. Мимо промчались люди. Наверно, через разбитый дверной проем в здание. Что-то ломалось, гремело, хлопали выстрелы. Плохо соображая, что происходит, я попытался сесть, но не смог даже вздохнуть. Во рту появилась какая-то жидкость с соленым привкусом. Я сплюнул кровью.
– Подними, – прохрипел я.
Берзель поднатужился изо всех сил, но поднять мое обмякшее тело не смог. Подоспел Зак Хоупвелл.
