Поездку в Иорданию, с заездом в лагерь беженцев на один день, через Дубай и Абу-Даби я совершал в компании друзей, то есть Сердара, Рамазана, Эркана, Эрдала и Эркута. Ухабистая дорога вела в Заатари, крупнейший лагерь беженцев арабского мира. Там живет около 85 тысяч человек. И ежедневно на территории этого гигантского временного убежища среди бесконечных рядов белых палаток и контейнеров рождаются малыши, чтобы вести жизнь беженцев.
Этот лагерь был открыт в 2012 году. Он располагается всего в нескольких километрах от погранперехода Джабер. И окружен колючей проволокой. Как объяснил мне сотрудник Управления по делам беженцев (УВКБ), перед тем как отправиться в лагерь, «Заатари умышленно не задумывался как город с прочными домами. Не стоит думать, что он останется здесь навсегда. Мы не хотели производить впечатление, что здесь можно осесть».
Половина обитателей Заатари – несовершеннолетние. Однако дети имеют возможность посещать школу. Впрочем, многие из них плохо спят. Из страха, что снова начнутся взрывы, как только они закроют глаза, по ночам они стараются не засыпать. «В Заатари мало приятного, – рассказал мне представитель той организации. – Но тут можно поесть и, что важнее всего, почувствовать себя в безопасности». И это действительно первостепенное благо для детей.
Как только я вышел из машины, ко мне тут же подбежал маленький паренек. На вид ему было лет десять. На нем была надета хорошо известная мне форменная футболка мадридского «Реала» с номером 10 и моей фамилией. «Я – это ты в детстве, – важно сообщил мне парень и больше ни на шаг не отходил от меня. Когда я обнял его за плечи, он прижался ко мне и улыбнулся: – Пошли, покажу, где мы играем в футбол», – позвал он и потянул меня за руку.
Мне никогда не забыть тот момент. Да, знаю, что это заезженное, ничего не означающее выражение, если оно брошено походя. Но я говорю абсолютно серьезно, пусть мне и трудно подобрать нужные слова, чтобы описать эти трогательные мгновения. Я знаю, что этот маленький человечек пережил в своей жизни то, что будет вечно его преследовать. Что в его памяти запечатлелись такие картины разрушений, вид которых не вынесли бы многие взрослые. Этот мини-Месут за всю свою жизнь имел не так-то много поводов для веселья. Но в тот день на его лице сияла широкая улыбка. Его глаза сияли и излучали такую радость жизни, пока мы вместе шагали по полю, и это было так заразительно. Как бы мне хотелось никогда его от себя не отпускать!
Когда я был маленьким, у меня самого было не так много. Но когда я оглядываюсь на свое детство, то по сравнению с этими детьми могу назвать его золотым. Мне не нужно было бояться за свою жизнь. Мне ни разу не приходилось прятаться от солдат. Я мог играть в футбол, и, в отличие от этих маленьких созданий, мне открылись пути, чтобы чего-то добиться в жизни.
Когда я ступил на футбольное поле, то увидел, как внезапно заулыбались дети. До меня донеслись беззаботные крики и радостная возня. Я мог наблюдать их беззаботность, пока они играли со мной или против меня. Я понимаю, что после моего визита мир не стал лучше. Было бы наивно предполагать обратное. Но я горжусь тем, что смог подарить радость этим детям хотя бы на один краткий миг. И мне было важно увидеть своими глазами, как другие люди на планете вынуждены бороться за существование. Тот, кто однажды побывал в Заатари, поймет, как ничтожны и незначительны порой бывают его собственные проблемы.
Следующим на очереди этапом, завершающим мое путешествие по Среднему Востоку, было вышеупомянутое посещение Каабы в Мекке – важнейшей мусульманской святыни. Она располагается во внутреннем дворе Заповедной мечети и почитается в нашей религии как древнейший храм на Земле. В детстве я постоянно слышал разговоры о Мекке и Каабе. Как дома, у родителей, так и в мечети, когда мы присутствовали на богослужении. Каждый мусульманин, который в состоянии совершить паломничество, должен побывать в Мекке, чтобы напомнить себе о Боге, его заповедях и его человеколюбии. До этого я столько всего слышал и читал о Мекке. Мне было просто необходимо попасть туда хотя бы раз. Ощутить самому, что это такое. Увидеть собственными глазами и набраться впечатлений. В каком-то смысле посещение Мекки для меня было сродни посещению Ватикана верующим католиком.
Более двух миллионов человек поставили отметку «мне нравится» под моим фото у Каабы, который я намеренно сопроводил хэштегами: #Mecca #HolyCity # SaudiArabia #Islam #Pray. Там выстраивались целые очереди, чтобы сфотографироваться со мной. Особый восторг испытала молодежь из Индонезии, совершенно не ожидавшая меня там увидеть.
Штефан Кузмани на страницах «Шпигеля» дал следующую оценку моему путешествию и тому самому твиту: Месут Озил «не делает секрета из своей религиозной принадлежности, он уже несколько лет назад открыто заявил об этом. Оттого-то это фото более красноречиво, чем все его прошлые интервью. Это с гордостью продемонстрированная причастность», – написал он. И то, как буднично это было сделано, якобы «является весомым аргументом в дискуссии о роли ислама в Германии. И если кто-то радуется за него, немецкого спортсмена и любимца публики, ключевого игрока, чемпиона мира 2014 года, тот сам ответит на вопрос о принадлежности ислама точно таким же будничным образом, как это сделал Озил, опубликовав фото во время своего паломничества. Разумеется, это является частью культуры Германии. Иначе вышло бы слишком горько: раз чемпион Месут Озил, который показал, что он еще и верующий человек, не имеет отношения к Германии, то в таком случае у нас нет оснований считать себя чемпионами мира».
Мне было радостно увидеть подобный вывод в «Шпигеле». Ведь этот новостной еженедельник никогда не был обо мне высокого мнения. В разгар чемпионата мира по футболу – 2014 вышла статья обо мне, где говорилось о том, что я не произвожу особого впечатления как публичная личность.
Газета «Tagesspiegel», напротив, назвала мой твит из Мекки «оскорблением» и добавила: «Эта фотография вряд ли кого-либо может оставить равнодушным. Она завораживает своим чужестранным, почти экзотическим колоритом. Месут Озил предстает на ней кротким верующим. Это необычно, это смущает, особенно в Германии и в целом в Европе, на этом древнем и очень темном в отношении религии континенте <…>. Фото, опубликованное Озилом, напоминает нам, что вера в глобальном смысле – это нормально, а вот неверие, напротив, отклонение от нормы».
Должен оговориться, что я не хотел никакого шума вокруг своей фотографии. И я также не мучаюсь вопросом о нормальности своей веры. Это часть моей жизни, ни больше ни меньше. Вера дает мне силы и позволяет не сбиться с пути. Благодаря вере я научился относиться к другим с уважением и любовью к ближнему, особенно если они имеют гораздо меньше, чем ты. Если в результате моего путешествия в мире прибавилось взаимопонимания, то меня это, разумеется, не может не радовать. Ведь я уяснил себе, когда-то стоя в «обезьяньей клетке» в Гельзенкирхене, а позже оказавшись в Иордании, одну очень важную вещь: большинство людей в основе своей похожи, неважно, во что они верят. Они стремятся к достойной жизни – и хотят дождаться шанса, чтобы осуществить свои мечты.
9. Кунг-фу Визе
Сплоченность команды в бурные времена
После того как я пережил вынужденный тайм-аут в бременском «Вердере», игрового времени мне по-прежнему не хватало. В каком-то из матчей, когда я должен был выполнять штрафной, ко мне обратился даже судья: «Почему Шааф не дает тебе чаще выступать?» Мне показалось, что я ослышался. Судья, самый объективный участник игры, удивляется тому, что я недостаточно времени провожу на поле? Он что, правда об этом спросил? В то время как я уставился на него в недоумении, он добавил еще кое-что, после чего у меня не осталось больше сомнений, что мне померещилось: «С тобой «Вердер» играет совсем по-другому, гораздо лучше!»
