Когда сильные руки обняли и притянули к себе, я вздрогнула, растерялась на миг, а Рома хрипло прошептал мне в губы:
– Твои эмоции слишком громкие и вкусные, Искорка.
А потом уже стало не до размышлений, когда мой рот накрыл настойчивый, долгий поцелуй. И все было даже лучше, чем вчера, потому что на этот раз я вела себя чуть смелее, позволяла больше – и ощущения выходили острее, ярче. И черт возьми, я даже не вспомнила о своих недавних сомнениях и страхах.
Утро началось бодро – с того, что едва я вынырнула из дремы, даже глаза не успев раскрыть, как с меня сдернули покрывало и звонко чмокнули в нос.
– Подъем, Элька, нас ждут великие дела! – громко заявили мне на ухо и, не дав толком прийти в себя, самым наглым образом закинули на плечо.
– Эй, слышь! – тут же возмутилась я, затрепыхавшись, и стукнула ладонью по голой заднице, маячившей перед носом. – Что за беспредел! Проснуться толком дай вообще!
– Вот в душе и проснешься, – невозмутимо ответили мне и в ответ чувствительно шлепнули по моей пятой точке.
Кажется, нечто подобное не так давно со мной уже было. Поскольку я не люблю, когда меня внезапно будят, тем более таким вот способом, помывка прошла бурно и весело, с брызганьем и прочими дурачествами. В процессе ворчливое недовольство благополучно растворилось, и из ванной я вылезала уже в благодушном настроении. Даже не сильно смущалась, когда у меня самым наглым образом отобрали полотенце, мотивировав «Что я там не видел, Элька, иди уже, одевайся». И ведь не поспоришь, мда.
Собираясь, я поймала себя на том, что… мне легко. Впервые за пять лет. Пропала давящая тяжесть с души, и все время тянет улыбаться. Прошлое перестало дергать, как больной зуб, и не хотелось туда возвращаться больше. И это было здорово. А о будущем подумаю позже.
К одиннадцати мы выписались из гостиницы и засели завтракать, Рома достал планшет и проверил почту.
– Оп-па-а, – протянул он, и мое любопытство навострило ушки.
– Что? – немного невнятно спросила, жуя омлет с помидорами и сыром.
– А один из этой троицы живет тут рядом, кстати, единственный, кого не потеряли из виду. – Логинов медленно улыбнулся, янтарные глаза хищно блеснули. – Первые лет сто вел довольно бурную жизнь, потом остепенился, купил виноградник и теперь солидный бизнесмен и винодел. Прокатимся, Элис? – Он выгнул бровь и посмотрел на меня.
Несмотря на холодок по спине, я кивнула:
– Поехали.
– Так, Михалычу отзвонюсь только. – Рома достал телефон и набрал номер. – Привет, это я. Мы тут ниточку нащупали, едем дальше разматывать. Как там, спокойно все? Ага, понял, ну давай, до связи. Все, пошли. – Он оставил плату за завтрак и поднялся. – Тут недалеко, его вилла под Эльтой, около получаса езды.
Вскоре мы ехали по живописной дороге вдоль берега. Справа виднелись обрывистые горы, на склонах которых росли виноградники, внизу слева – утопающие в зелени поместья и виллы.
– Его зовут сейчас Валерий Звонников. – Рома свернул на развилке на довольно крутой серпантин. – Живет один, только любовниц меняет, закатывает шумные вечеринки на своей вилле. Будем надеяться, он расскажет что-нибудь интересное.
Мы миновали небольшой городок, спустились еще немного и наконец уперлись в шлагбаум с будкой охраны. Оттуда сразу вышел широкоплечий охранник с кобурой, но довольно дружелюбным лицом.
– Мы к господину Звонникову. – Рома опустил окно и вежливо улыбнулся. – Он дома?
– Да, у вас договоренность? – уточнил охранник.
– Не совсем. – Мой напарник улыбнулся шире. – Мы с моей подругой тут проездом и, раз уж оказались поблизости, хотели обсудить кое-какие деловые вопросы по поставкам вина.
На меня бросили косой взгляд, я помахала рукой, тоже изобразив улыбку. Нас пропустили, а Логинов вполголоса произнес, проезжая пост:
– Тут простая магическая охранка, засекает оружие любого типа и предупреждает хозяина.
Дорога закончилась у изящных кованых ворот, гостеприимно распахнутых. Около них в тени «гриба» скучал еще один охранник, проводивший нашу машину ленивым взглядом. Ну да, сигнала опасности не поступало, чего дергаться. Мы проехали на территорию непосредственно виллы. Роскошное трехэтажное здание, белоснежные стены, арки, на втором этаже галерея, на третьем – терраса. Балкончики, украшенные кадками с яркими цветами. Чуть в стороне садовник в комбинезоне и кепке подстригал кусты большими ножницами, около одной из клумб сидела женщина средних лет, аккуратно выбирая сорняки. А неплохо этот Звонников устроился, я смотрю. Рома как раз подъезжал к крыльцу, когда из стеклянных дверей вышел сам хозяин виллы. Высокий, темноволосый, привлекательные черты, только все портил слегка высокомерный и какой-то снисходительный взгляд. Одет бывший дракон, а ныне винодел был в светлые брюки и белую рубашку с коротким рукавом. Рассматривая его, я вдруг поймала себя на ощущении, будто Звонников кажется мне смутно знакомым. Может, где-то фотографии случайно видела, не знаю.
Рома вышел из машины, я за ним, и мы приблизились к хозяину виллы, с отстраненным любопытством разглядывавшему нас.
– Добрый день, – поздоровался он первым. – С кем имею честь?
– Роман Логинов. – Мой напарник протянул ладонь, и Звонников пожал ее. – Моя подруга, Элис Самсонова.
– Здравствуйте. – Я тоже вежливо поздоровалась, остановившись рядом с Ромой.
А вот дальше случилось нечто очень странное. Валерий моргнул, в его серых глазах мелькнул слабый проблеск удивления, а потом он переспросил:
– Самсонова? Элис? Вы с Элеонорой Самсоновой родственники?
Внутри все закаменело, челюсти сжались, и пришлось выдыхать с перерывами. Имя резануло, вдребезги разбив спокойствие – несмотря на обретение некоего внутреннего равновесия, это имя я еще не готова была слышать.
– Она моя мать, – выговорила я непослушными губами и каким-то чужим голосом.
Звонников хмыкнул, окинул меня еще одним внимательным взглядом, засунув руки в карманы, и задал следующий неожиданный вопрос:
– Сколько вам лет, Элис?
Озадаченная странными расспросами, я вместо дежурной фразы, что у девушки такое спрашивать неприлично, послушно ответила:
– Двадцать пять. А что такое?
Прищурившиеся глаза Валерия мне не понравились, я внутренне насторожилась, и Рома очень кстати обнял за талию, придвинув к себе.
– Я чувствую в вас родную кровь, – огорошил Звонников, и у меня подкосились колени от внезапной догадки. – Думаю, не ошибусь, если скажу, что вы моя дочь.
Меня как под дых ударили. Ожидала чего угодно, только не такого прямого заявления. И это значило, что наш таинственный маньяк не мой кровный родственник. С одной стороны, облегчение, все же не уверена, смогла бы я убить того, кто дал мне жизнь, пусть никогда его раньше и не видела. С другой… Этот папочка тоже как-то не вызывал особой радости. Смотрел он на меня скорее с академическим интересом, чем с отцовской теплотой.