– Не скажу, что приятно познакомиться, – сухо отозвалась я, благодарная молчаливой поддержке Ромы.
А Звонников неожиданно рассмеялся, потом отступил в сторону и распахнул дверь.
– Не стоит обижаться, Элис, – небрежно произнес он, пропуская нас в дом. – Знаете, сколько у меня было женщин? И сколько из них оказались беременными? Я никогда не ставил себе целью обзавестись семьей, упаси боже. Мне и так очень неплохо живется, – добавил Звонников с явным удовольствием, оглянувшись на нас через плечо.
Мы прошли через просторный холл с выложенным черно-белой мраморной плиткой полом, впереди красивым завитком закручивалась лестница на второй этаж. Я хмуро покосилась на спину этого… Падшего, довольного жизнью, и смирила желание показать ему язык. Не сказать, чтобы я питала какие-то надежды на счастливое воссоединение, привыкла уже к мысли, что отца у меня нет. Но все равно где-то глубоко в душе засел обиженный ребенок, которого лишили обоих родителей.
– Так чем обязан, господа? – ушел со скользкой темы нашего родства Валерий, распахивая очередные двери на втором этаже и выходя на просторную террасу с плетеными креслами и круглым столиком с мозаичной столешницей. – Я уже понял, что вы в курсе, кто я, судя по вашему спутнику. – Звонников остановился около одного из кресел, ухватившись за спинку, и насмешливо прищурился. – Но вроде ни в чем криминальном в последние полтора столетия точно не замешан.
– А первые? – тут же спросил Рома, отодвигая для меня кресло.
Хозяин виллы фыркнул и закатил глаза, тоже заняв место за столом.
– Знаете, что такое юношеский максимализм? – пожал он плечами. – Вот оно и было. Дурень, конечно, что повелся на пафосные сказки в жажде доказать всем и каждому, какой я крутой, но сделанного не воротишь. Выводы сделал, уроки выучил, с положением дел смирился и ищу плюсы в своей нынешней жизни. Что-то еще? – Звонников поднял бровь. – Да, кстати, может, что-то будете? Воду там, сок? – спохватился он и включил гостеприимного хозяина.
И хотя мысль о чем-то холодненьком выглядела заманчиво, я молча покачала головой. Боялась, вода не в то горло в его компании пойдет.
– Нет, спасибо, мы ненадолго, – произнес Рома и выложил на стол из сумки фигурку дракона с раскрытыми крыльями и кусочками янтаря вместо глаз. – Я расследую дело, ниточки от которого ведут в прошлое, поэтому будьте любезны положить руку и пообещать говорить правду, – спокойно заявил Логинов, подвинув статуэтку к Звонникову.
Ух ты. Подозреваю, магический аналог Библии и одновременно детектора. Я слышала, у тех, кто занимался допросом не совсем обычных свидетелей, нечто подобное тоже было. Но поскольку я не занималась допросами, а была всего лишь оперативником, таких артефактов не видела. В глазах Валерия мелькнуло слабое удивление, он тихо хмыкнул, но тем не менее положил ладонь на фигурку и четко пообещал отвечать на вопросы только правду. Глаза дракончика вспыхнули расплавленным золотом, руку Звонникова окутало золотистое сияние и пропало, а янтарь в фигурке продолжал светиться.
– Вы поддерживаете связь с другими? – приступил к расспросам Рома.
– Нет, – сразу ответил Валерий и презрительно поджал губы. – Мы, как бы сказать, не были особо близки, скорее, просто единомышленники. И после всего предпочли разойтись каждый своей дорогой. Я понятия не имею, где они и чем сейчас заняты, и вообще живы ли.
По отсутствию реакции фигурки я поняла, что Падший не врал. Логинов прикрыл глаза ресницами, продолжая внимательно смотреть на Валерия.
– Вы интересовались в последнее время темными или запрещенными ритуалами? – задал он следующий вопрос.
– Да больно надо, – снова пожал плечами Звонников. – Я и здесь неплохо устроился, имею деньги, определенное положение и не хочу все это терять. Я же говорил, выводы сделал, ошибки осознал, – на его губах появилась снисходительная усмешка.
Логинов нахмурился и побарабанил пальцами по столу. Мда, кроме не слишком приятного известия о моем отце больше мы, похоже, ничего интересного не узнаем тут. И где искать дальше? Я покосилась на Рому, он вздохнул и потянулся к фигурке дракона, а вот дальше события резко сорвались с места и понеслись с устрашающей скоростью. Звонников вдруг выпрямился, на его лице мелькнуло беспокойство, Рома тоже напрягся, а я ощутила, как воздух буквально сгустился, стал плотным и чуть не потрескивал искрами. Хозяин поместья с шумом втянул воздух, его зрачки расширились, и он вскочил, с чувством выругавшись:
– Твою м-мать!!
В следующий момент Рома рванулся вперед, ко мне, гаркнув:
– Эля, на пол!
Даже не успев сообразить, что делаю, я метнулась вниз, распластавшись на теплом мраморе террасы, а сверху меня накрыло сильное тело, вжав в камень. Я успела краем глаза заметить замерцавшую радужными переливами пленку над нами, вскинувшего руки Звонникова, и по ушам ударил беззвучный взрыв, от которого в голове зазвенело, а перед глазами поплыли серебристые звездочки. Рот Валерия перекосился в немом крике, глаза широко распахнулись, и тут широкая ладонь вдавила мое лицо в пол, лишая возможности досмотреть. Кости заломило, зубы заныли, страх молоточками бился в висках – я совершенно не понимала, что происходит и насколько это опасно.
Послышался глухой шум, будто что-то упало, над ухом устало выругался Логинов и поднялся, похлопав меня по спине.
– Можно вставать. Вот зар-раза, а!
Досада в его голосе слышалась отчетливо, и я быстро выпрямилась, уставившись на неподвижно лежавшего Звонникова. Мебель раскидало вокруг, в воздухе висела мелкая мраморная пыль и скрипела на зубах, часть перил отсутствовала, и на террасе лежали осколки. Рома поспешно склонился над Валерием, и меня кольнуло нехорошее предчувствие. Его лицо было бледным совсем не от крошек, а красная струйка из угла рта слишком темная и густая. Ладонь Ромы легла на грудь Падшему, а он вдруг закашлялся, пачкая алыми брызгами рубашку, и с трудом выговорил:
– К-карта… Там м-места…
– Что? – Логинов наклонился к нему, бросив на меня косой взгляд. – Какая карта, о чем ты?
Дыхание с хрипом вырывалось из груди Звонникова, его снова сотряс кашель, кровь пузырилась на губах.
– Библиотека… Тайник… – совсем тихо и почти неразборчиво проговорил он и, длинно, сипло выдохнув, затих.
Я поежилась, зябко обхватив себя руками. Глаза хозяина виллы подернулись дымкой, голова откинулась, и сомнений не осталось – он мертв. Странно, но я не обнаружила в себе ни капли сострадания. Я не знала этого человека, и его участие в моей жизни ограничилось лишь одной ночью с матерью. Или двумя. Может, когда она тут отдыхала, может, Звонников приезжал в столицу и они пересеклись там. Я не знала, и желания выяснять подробности не было.
– Что это было? – Откашлявшись, я посмотрела на Логинова.
– Помнишь, как этот таинственный умник ударил тебя твоей же магией? – Рома выпрямился, мрачное выражение не сходило с его лица. – Вот тут то же самое. Некто просто пустил по защитному контуру обратную волну, вернув Звонникову вложенные силы, и они сожгли его.
