И Элис. Черт, Элис! При мысли, чтó Падший мог с ней сделать, изнутри поднималась волна такой ярости, что становилось трудно дышать и темнота перед глазами расцветала росчерками комет. От печатей по коже расползался огонь, и казалось, она сейчас начнет слезать хлопьями. Но ведь без магии отсюда не выберешься и не доберешься до его Искорки. И не набьешь морду зарвавшемуся Падшему. Рома прислонился к стене и нервно вздохнул, не обращая внимания на боль в боку. Нет, ну не может быть все так плохо, не бывает безвыходных ситуаций! Даже если вас съели…
Додумать Логинов не успел. В сознание как вонзили раскаленную иглу, и его накрыла волна чужой боли, паники и отчаяния. Во рту все свело от горечи, слюна стала вязкой, а собственное недомогание отошло на задний план. Элис плохо. Его Искорка страдает, и по вине Падшего. Рома сейчас даже не задумывался, почему так ясно и четко улавливает эмоции девушки, да еще и на приличном расстоянии, это уже не имело значения. Да ничего уже не имело значения, потому что Логинов окончательно перестал контролировать себя. По телу прошла дрожь, печати вспыхнули невыносимым огнем, и Рома упал на колени, сжав кулаки и зажмурившись, из горла рвался какой-то звериный, отчаянный и хриплый вой. Эхо заметалось в колодце, многократно отражаясь от стен, и вдруг пришел ответ. Его дракон проснулся, и сознание наполнилось оглушительным, яростным ревом, и все эмоции, бурлившие в крови, ринулись наружу. Через печати. Вместе с драконом, рвавшимся на волю, защитить свое сокровище, свою женщину, любимую женщину. Свою пару, единственную.
Логинов согнулся пополам, ослепленный и оглушенный. Тело горело, охваченное первородным огнем ярости, злости и ненависти, удвоенных проснувшимся зверем. В ушах не смолкал рев дракона, кости плавились, и казалось, с них стекает плоть, а трещавшие по швам печати… Зверь их просто разнес, ринувшись на свободу, прочь из тесной клетки, туда, где было плохо и больно Элис, его маленькой огненной ведьме. С едва слышным звоном невидимые цепи лопнули, и тело Логинова вспыхнуло, окутавшись облаком мерцающих золотистых искр, стремительно разраставшихся ввысь, к плотно закрытой крышке колодца. Самым краем сознания Роман еще успел отметить, что в окрестностях его темницы живых не наблюдается, а потом зверь взял верх. Он с торжествующим ревом окончательно вырвался на свободу, разнеся три этажа форта и оставив после себя внушительную воронку, заполненную обломками. В вечерний воздух взвилось облако пыли, а большой зверь в переливающейся всеми оттенками золота чешуе, распахнув кожистые крылья, взмыл в небо, издав еще один рев – вызов противника на поединок. Заложив крутой вираж, янтарный спикировал на самый край мыса, оставшийся целым, откуда шли волны боли и отчаяния от его девочки. И – холодные, мертвенные от Падшего, который довел ритуал до конца.
Но это Призрачному не поможет, потому что единственные, кто мог сражаться с ними на равных и убить, это Янтарные драконы с их первородным пламенем, бушевавшим когда-то в недрах молодой Вселенной. Только люди не увидели этой устрашающей красоты, драконы умели скрывать свое присутствие. И Янтарному ответили. Раздался низкий, на грани слышимости, вой, от которого стыла кровь и звенели нервы, и из утеса вытекло узкое, змеевидное тело, светящееся мертвенным синеватым светом. Треугольная морда поднялась, выпустив облако тумана, и Призрачный распахнул костлявые крылья, стрелой взмыв в воздух к противнику. Янтарный чувствовал, что счет пошел на минуты, они утекали, как песок сквозь пальцы. Элис слабела с каждым мгновением, а его ярость росла. Призрачный зашипел, извернувшись, и выплюнул темно-синий сгусток, и за ним еще один, и еще. Янтарный увернулся от двух, но третий задел его бок, оплавив чешую и оставив безобразный черный след. Мертвая магия разъедала, как кислота, однако это лишь еще больше разозлило. Взревев, Янтарный выпустил струю пламени и спикировал на противника, окутавшись ярким сиянием, выставив бритвенно-острые когти. Призрачный попытался избежать столкновения, снова выпустив сгусток магии, но Янтарный рыкнул, выплюнув огненный шар, и, столкнувшись, он поглотил мертвую силу. А мощные лапы вцепились в призрачный бок, со всей силы рванув, и гудящее пламя перекинулось на противника, заставив его яростно зашипеть.
Звери сплелись в рычащий клубок, плюющийся то сгустками пламени, то полупрозрачным синим туманом, но огонь был сильнее, и злость Янтарного лишь набирала обороты с каждым куском, вырванным из призрачного тела. Золотистая чешуя тоже щедро осыпала землю, однако боль только раззадоривала зверя, и его когти глубже вонзались в плоть противника, ломая кости. Первородный огонь жадно пожирал Призрачного, заставляя визжать от боли, острые зубы Янтарного вцепились в загривок, вгрызаясь сильнее, пока наконец не перекусили хребет. Трубный, торжествующий вой унесся ввысь, а голова, отделенная от тела, полетела к земле, тая и теряя очертания, так же, как и обезображенное, поломанное тело.
Едва почувствовав, что жизни в поверженном противнике больше нет, Янтарный встряхнулся, послал струю огня, сжигая останки, и сложил крылья, стремительно рухнув к едва заметному входу на скале и оставляя за собой золотистый след. Через несколько мгновений на узкой тропинке, вившейся по известняковой скале, стоял тяжело дышавший, в лохмотьях, оставшихся от одежды, закопченный Логинов. Эйфория от схватки и свободы моментально сменилась тревогой и страхом, как только он шагнул в узкий лаз – вход в Соляной грот. Рома почти не ощущал Элис, и это был плохой знак… Мужчина бегом бросился вперед, не обращая внимания на ноющие ссадины и ожоги – теперь магия ему доступна в полном объеме, и на такие мелочи можно не обращать внимания. Главное, успеть к его девочке.
– Эля! – хрипло позвал Рома, вбежав в помещение, где висел густой запах крови. – Эля, черт!!
Она лежала без сознания, с окровавленной рукой и едва дышала. Кровь уже не текла, а часто капала с пальцев, и Логинов едва не задохнулся от паники, упав рядом с ней на колени. Осторожно обняв, он прижал девушку к себе, наклонился, пытаясь уловить дыхание, трясущимися пальцами нащупал едва бившуюся жилку.
– Лизонька, счастье мое, не умирай, слышишь?! – бормотал Рома, аккуратно уложив раненую руку на ее живот, но Элис не приходила в себя, голова беспомощно откинулась на его плечо.
Он мог залечить рану, без проблем, однако она потеряла слишком много крови. И оставался лишь один выход, как спасти его храбрую огненную ведьму. Придерживая бездыханное тело, Рома стиснул зубы, вытянул свободную руку и полоснул отросшим когтем, вскрыв предплечье и щедро орошая уже своей кровью длинный порез. Она на глазах превращалась в огненную, растекаясь по ране, и Элис выгнулась, широко распахнув невидящие глаза, из горла девушки вырвался хриплый крик. Логинов крепко держал ее, прижимая свою руку к ее, не замечая, что по щекам катятся слезы, и только бормотал беззвучно:
– Сейчас… Сейчас, хорошая моя, потерпи, это всегда больно, но по-другому никак…
Вообще далеко не все люди могли принять огненную кровь Янтарных драконов, но магия Элис была схожей стихии, и Логинов верил, что она поможет. Ему больше ничего не оставалось.
Звуки доходили как сквозь вату. Отдаленный удар, как от взрыва, такой, что аж стены загудели. С потолка посыпалась крошка, но сил открыть глаза и посмотреть уже не осталось. Ругательство Юры, его злое шипение, а потом – могучий рев, проникший даже сюда, сквозь толщу земли, от него нервы завибрировали и поднялись все волоски на теле. А я вдруг осознала, что губы медленно, но верно растягиваются в улыбке. Рома. Кажется, он нашел способ выпустить своего дракона, и для Падшего это оказалось неприятным сюрпризом.
