Грот наполнился пронизывающим до костей холодом, воздух стал плотным, колючим, а потом неприятные ощущения пропали. Кроме тех, что охватывали тело и немеющую руку. Я все глубже уходила в вязкий кисель, окутавший сознание, даже боль притупилась и воспринималась как что-то привычное. Снова рев, уже ближе, шипение, а потом, кажется, я ненадолго отключилась. Пришла в себя от звучавшего приглушенно, до боли знакомого голоса, но веки словно налились свинцом, поднять их не осталось сил. Тело не подчинялось, руки не ощущала, и когда Рома обнял и прижал к себе, я могла только молча радоваться, что умру на руках любимого мужчины. Жаль, что у нас не выйдет и детей тоже не будет… Я уже не слышала, что он бормотал, не различала слов, все дальше уходя в темноту. Ровно до тех пор, пока руку не обожгло огнем, да таким, что он плавил кости и превращал мышцы в пепел. Я не сдержала хриплого крика, выгнувшись, ослепленная, не понимающая, что происходит и откуда этот огонь.
А он растекался по венам, проникал в тело, и я горела изнутри, подхваченная могучей стихией, не в силах противостоять ей. Лишь смутно ощущала державшие меня руки, задыхаясь от непереносимой боли, и в какой-то момент просто не выдержала и благополучно потеряла сознание, окунувшись в прохладную темноту.
…На лбу лежало что-то мокрое и божественно холодное. Тело ощущалось как желе, словно в нем не осталось ни одной целой кости. Даже глаза открыть было тяжело, и я только прислушивалась к звукам. Чье-то дыхание рядом. Моя ладонь в теплых пальцах. Умиротворяющий щебет птиц. И я точно лежу в постели, на мягкой подушке, укрытая покрывалом до подбородка. Кажется, вроде жива, ничего не болит и не жжется.
– Эля? Элечка, очнулась? – ласковый встревоженный голос, и изнутри поднимается теплая волна, а пальцы гладят мою ладонь, осторожно и нежно.
Мне даже удалось сделать усилие и все-таки поднять веки, чтобы наткнуться на пристальный, полный беспокойства взгляд янтарных глаз. Логинов сидел на краю постели рядом со мной, целый и невредимый, в футболке и штанах, мы находились в его спальне в доме тетки Вари. За окном разливался закат, только вопрос – текущего дня или уже следующего?
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Рома, наклонившись ко мне и аккуратно убрав прядь с лица.
Голос еще слушался плохо, но хоть слушался, и я даже смогла просипеть:
– Как после столкновения со стадом слонов… или драконов. – У меня вырвался хриплый смешок.
Рома тоже улыбнулся, с облегчением, и длинно вздохнул.
– Главное, что жива, – произнес он и поправил покрывало. – Лежи, отдыхай, Искорка.
Отдыхать, конечно, хорошо, но у меня куча вопросов, между прочим! И моему любопытству совершенно начихать на физическое состояние амебы после центрифуги! Я облизнула сухие губы и сумела произнести:
– Что… там случилось?
Вредный Логинов нахмурился и строго сказал:
– Вот как окончательно придешь в себя, все расскажу, неугомонная моя, – потом наклонился и коснулся губ нежным поцелуем. – Есть хочешь? Варвара бульончик куриный сварила, специально для тебя.
При мысли о еде проснулся и желудок и требовательно заурчал. Рома хмыкнул, и на этот раз улыбка на его лице была больше похожей на прежнюю.
– Отлично, хороший признак. Сейчас принесу. – Он поднялся и вышел из спальни.
А я, прислушавшись к своему организму, поняла, что рука совсем не болит. Ужасно хотелось посмотреть, что с ней, но сил пошевелиться пока не находилось. Придется довериться ощущениям и надеяться, что они не обманывают и что со мной правда все хорошо, несмотря на мою почти смерть не так давно. По телу прошла волна холодной дрожи, и я несильно вздрогнула от запоздалого страха. Так, Элис, не думаем о плохом, все уже закончилось. Вернулся Рома с подносом и тарелкой, и мой нос уловил умопомрачительный запах, и даже силы вдруг взялись откуда-то приподняться, принюхиваясь к аромату бульона.
– Лежи, я сказал! – строго прикрикнул Логинов и присел рядом, поставил поднос на тумбочку. – Вот же шустрая, а!
Потом он помог мне сесть, опираясь на подушки, однако кормить меня пришлось ему, как маленького ребенка, с ложечки. Я еще оставалась слабой, как новорожденный котенок. После сытного бульона незаметно подобралась дрема, куда я плавно соскользнула и продрыхла уже до утра. Лишь смутно помнила, как позже ко мне прижалось теплое тело, сильные руки обняли, мягко прижав, и я окончательно уснула целительным сном.
К утру сил прибавилось, как и бодрости, только вредный дракон не дал мне встать, лично на руках отнес в ванную и порывался остаться и помочь привести себя в порядок. Смутившись и рассердившись, я огрызнулась:
– Может, и попу мне подтирать будешь? Брысь, Логинов, я не настолько беспомощная уже!
Одарив напоследок подозрительным взглядом, он вышел, но зуб даю, чутко прислушивался к происходящему. Я же первым делом осмотрела себя и убедилась, что на руке даже шрама не осталось, несмотря на обрывочные воспоминания о том, как почти горела заживо. Так, ладно, вот за завтраком и выпытаю подробности, которые я пропустила. Теплый душ взбодрил окончательно, тело уже не ощущалось безвольной тряпочкой, хотя слабость иногда накатывала, и, завернувшись в полотенце, я вернулась в спальню. Там уже на кровати стоял поднос с завтраком и восседал Логинов, не сводя с меня пристального взгляда. Я же заметила кое-какие изменения в его татуировке – естественно, Рома не потрудился надеть футболку. На темных линиях кое-где поблескивали полупрозрачные чешуйки, похожие на пластинки янтаря, и любопытство завозилось с новой силой. Плюхнувшись рядом, я кивнула и взяла тарелку с поджаренным хлебом и вбитым в серединку яйцом.
– Рассказывай, – решительно заявила, выразительно посмотрев на Логинова. – И да, я чувствую себя вполне прилично, – добавила, уловив сомнение в его взгляде, и наставила на него вилку. – И если немедленно не начнешь удовлетворять мое любопытство, оно меня загрызет.
Рома хмыкнул и расслабился, настороженное выражение ушло из янтарной глубины.
– Ну раз ехидничать стала, значит, правда на поправку идешь. Если кратко – тебя чуть не убили, ритуал этот засранец провести успел, но я его убил, – словно издеваясь, с невозмутимым видом изрек Логинов, и я чуть не запустила в него подушкой, сердито засопев. Рома тихо рассмеялся с явным удовольствием и поднял перед собой ладони. – Ладно, ладно, не фырчи, Искорка.
– С ребятами все хоть в порядке? – буркнула я, жуя завтрак.
– Да, слава богу, живы, хотя тоже натерпелись. – Рома поморщился. – Эта сволочь вырубил их и оттащил подальше, к одному из выходов наверх, подальше от меня – чтобы не услышали шума и не вздумали помочь. Карты-то у них не было, чтобы найти дорогу. Чудо, что их не зацепило обломками.
– Хорошо, а с тобой что было? – продолжила я допрос, наворачивая бутерброды с чаем.
Логинов пожал плечами.
– То же, что и с остальными. Падший вырубил, потом скинул в какой-то колодец без лестницы и запер там, заблокировав магию, – будничным тоном ответил он, расправив складки на покрывале. – Дальше я почувствовал, что тебе плохо, ну и… – Рома вздохнул. – Короче, сорвало крышу, и печати заодно тоже. И теперь я снова могу летать. – На его лице появилась мечтательная улыбка, и глаза на несколько мгновений стали отсутствующими, загоревшись изнутри мягким золотистым светом.
