Правда, в приграничных с империей землях кхарги практически не появлялись, лишь иногда забредая сюда вслед за мигрирующими стадами харагхов. Возможно, именно поэтому в империи про них никто ничего не слыхал. А если чего и слышали, то наверняка приняли за обычные охотничьи страшилки. Ладно, учтем на будущее и постараемся не повторять чужих ошибок, потому как чуйка подсказывает, что мне еще придется прокатиться по ночной степи и, возможно, не раз.
Глава XXXVIII
Возвращение в лагерь прошло без приключений. Большая часть орков еще возилась с мясом, но я решил, что с меня хватит ярких впечатлений и свалил на базу с первой же группой возвращавшихся с добычей охотников. Сквиги, еще с вечера до отвала накормленные свежей требухой, довольно похрюкивая, бодро трусили по берегу Мелководной, так что путешествие не затянулось. На базе я, едва пристроив лошадь на постой, забрался в наш гостевой вигвам и благополучно продрых чуть ли не до полудня, компенсировав себе недосып прошлой ночи. А проснувшись, отправился на поиски новостей. Вдруг тут без меня что-то интересное случилось?
Хотел было потрепаться с Махсом, но быстро выяснил, что тот еще накануне был отправлен с каким-то пустячным поручением в соседнее поселение. Облом. Керс еще не вернулся с охоты, а больше я тут никого особо и не знаю. Орки хоть и определили меня в почетные гости, но дистанцию поддерживали весьма тщательно, чему в немалой степени способствовал и языковой барьер, особенно на первых порах. В общем-то, меня это не сильно задевало, но в последнее время, когда первые впечатления от резкой смены обстановки несколько поблекли, стал ощущаться некоторый дефицит общения. Особенно заметно это стало после отъезда Ролло.
Чтобы как-то убить время, пошел бродить по стойбищу и сам не заметил, как очутился у загона со сквигами, расположившегося уже за пределами поселения. Сюда я ходить не особо любил: во-первых, запашок не из приятных, а во-вторых, я этих тварей слегка побаиваюсь — злющие они и всё, что на глаза попадается, так и норовят клыком поддеть. И сейчас не ходил бы, но чего-то замечтался, а очнулся, уже подпирая угловую опору загородки.
Кстати, очнулся я от негромкого похрюкивания, издаваемого молодым сквигом, что как раз неспешно дефилировал вдоль утыканной степными колючками ограды. Причем свина этого я знал. Махс, когда устраивал мне экскурсию по окрестностям лагеря, познакомил, помимо прочего, и с этим обитателем свинопитомника. Звали его Хрюша (а может быть Хрюкотун — за точность перевода с орочьего не поручусь, но смысл имени я уловил точно — "тот, кто много хрюкает"). Свинтус еще не успел обрасти роговыми пластинами, отличался чрезвычайным любопытством и всё время похрюкивал, уж не знаю почему. То ли характер у него такой общительный, то ли просто ему нравятся издаваемые им же звуки.
Так вот: когда мимо меня, деловито рохкая, протопотела хорошо знакомая туша, я, поддавшись неожиданному импульсу, втянул носом воздух, издав протяжный хрюк. Даже не знаю, что подвигло меня на этот поступок. Может, меня тогда посетила мысль порадовать этого деятельного хрюнделя, который, как и я, испытывал определенный дискомфорт от недостатка общения. А может, просто захотелось как-то развлечься, и забавный хряк всего лишь оказался в нужное время в нужном месте.
На свина мой спонтанный поступок произвел потрясающее впечатление. Хрюша встал как вкопанный и лихорадочно закрутил ушами, силясь определить источник заинтересовавшего его звука. Я хрюкнул еще раз. Сквиг недоверчиво покосился на меня правым глазом, подозрительно склонив голову набок.
— Хру?
— Хру-хру!
Свин, подойдя к самой ограде, настойчиво пытается что-то уточнить. Я, в меру сил, отвечаю. Диалог постепенно налаживается, пока раздавшийся за спиной негромкий изумленный возглас, сопровождающийся глухим стуком, не заставляет меня обернуться, прервав наше плодотворное общение на полуслове.
В десяти шагах от меня, прикрывая ладошками открытый рот и хлопая квадратными глазами, стояла молодая орчанка в умеренно заляпанном переднике, который обычно надевают во время хозяйственных работ. У ее ног валялось деревянное ведро, вокруг растекалась лужа помоев. Весь вид девушки выражал крайнюю степень удивления пополам с испугом — чего больше, так сразу и не разберешь. Странно, ко мне тут вроде уже привыкли, даже дети в последнее время пальцем при встрече не показывали…
— Т-ты умеешь говорить с животными?! Ты — великий шаман?!
Ах вот оно в чем дело… Наивное дитя природы слишком близко к сердцу приняло мои попытки подружиться с общительным хрюнделем. Я бросил взгляд на сквига, который громко возмущался и осторожно пытался просунуть пятак сквозь колючие ветки ограды, стараясь привлечь внимание к своей персоне и возобновить прерванный на полуслове разговор, затем посмотрел в золотистые глаза орчаночки. Потом взгляд соскользнул немного ниже и… я ответил совсем не то, что собирался.
— Ну-у, да, есть немного. Иногда.
— Н-но… ты ведь воин?
В глазах и интонации моей собеседницы читалось явное недоверие. Я вздохнул. Потом еще раз скользнул взглядом по силуэту "девушки с ведром". Невысокая, как и подавляющее большинство местного населения, будь то люди или орки, но фигурка ладная. Вроде бы и мускулистая, но все же женственная, в отличие от прочих местных дам, которых со спины и за мужиков принять можно. И мордочка симпатичная, даже клыки ее не портят… Как это я ее раньше не заметил? Позор мне. Половину сквигов в лицо узнаю, а такую красотку пропустил! Придется наверстывать.
— Воин. А ты кто, красавица?
Орчаночка в ответ на такую простую лесть мило засмущалась. И без того красноватая кожа (кстати, более светлая, чем у большинства виденных мною орков) стала почти пунцовой.
— Меня зовут Шани.
О как! Шани — это такой степной зверек размерами с небольшого кролика. Милый пушистик, похожий одновременно на шиншиллу, тушканчика и бурундука. Интересно получается. Если у нее такое имя, смахивающее на детское прозвище, то она что, несовершеннолетняя? Или у орчанок с именами не так? Как-то меня с местным женским обществом не удосужились познакомить… видимо, за полной бесперспективностью. А может она пришлая, как и Керс? Вон и окраска у нее отличается…
Додумать эту важную мысль до конца мне не дали. Шани, засмущавшаяся под моим пристальным взглядом, решила чем-то себя занять и не придумала ничего лучше, чем подобрать все еще валяющееся под ногами ведро. Специально или нет, но, нагнувшись за ведерком, орчанка предстала передо мной в ну о-очень удачном ракурсе. Взгляд так и прикипел к "зоне декольте", весь мыслительный процесс пошел насмарку. Между тем Шани, подхватив тару, явно намылилась улизнуть. И тут я понял, что пришло время охренительных историй.
— Погоди! Хочешь знать, как воин проник в тайны шаманов? Я могу рассказать. Но это долгая история… Ты, наверное, спешишь? Тогда приходи к шатру гостей племени, когда взойдет Кровавое Око
[6]. Я буду ждать.
