Богиня выпила зелье и выдохнула:
– Помогает.
– А теперь рассказывай.
– Меня лишили власти над душой, которую я выбрала, – сжав кулаки, прошипела она.
– Следовало ожидать, – задумчиво произнесла Эфрикс, всматриваясь в лицо напротив. – Что ты придумала?
– Мне нужна аназема, и только ты знаешь, где её достать.
– С чего ты это взяла?
– Эфрикс, ты богиня-травница. Была ею много веков назад. Не поверю, что за все эти годы ворожбы ты не смогла восстановить хотя бы каплю сил. – Сэлис хитро прищурилась. – И я прекрасно знаю, что ты обещала Лилии сделать амулет весной, как раз когда расцветёт аназема.
– Аназема не цветёт, – поправила племянницу ведунья. – Зачем тебе растение, запрещённое множество веков назад?
– Я же не спрашиваю, зачем ты берёшь у меня кристаллы, – хитро улыбнулась девушка. – Мне нужно несколько листьев.
– Хорошо, – сдалась Эфрикс. – Добуду.
– Не так просто, – нахмурилась Сэлис. – Мне нужна клятва.
Ведунья закатила глаза, но произнесла:
– Если я не добуду для тебя аназему, то подарю душу Случаю.
Сэлис улыбнулась и вторила:
– Если я не принесу тебе новый кристалл, то уйду вслед за Старшим Светилом.
Женщины кивнули друг другу, и младшая из них исчезла.
А уже вечером Эфрикс вышла из дома и направилась к погибшей деревне. Зрелище было ужасным: разрушенные и сожжённые дома, на дальних улицах обгоревшие трупы и смрад, который выедал глаза. Ветер вздымал в темнеющее небо пепел и сажу.
Ведунья пришла к дому старейшины и улыбнулась:
– Наконец-то ты сдох, старик. Я так и знала, что ты есть то самое зло деревни.
Аккуратно поднявшись по хлипким ступеням, которые, на удивление, сохранились, она зашла в дом.
Задыхаясь от вони, Эфрикс отправилась на поиски хозяина жилища.
Кладбища рядом не было, ей бы пришлось идти к ближайшей деревеньке, а это больше недели пути. Сэлис попросила аназему к завтрашнему дню, и знахарке ничего не оставалось, как вырастить её самостоятельно.
Орцед лежал в своей постели. Веки опалены, белки глаз лопнули и вытекли. Эфрикс улыбнулась и провела рукой над трупом, шепча себе под нос:
– Давай. Ты сможешь, родная. Это то самое чистое зло, которое напитает тебя силой. Давай же!
Словно по волшебству кисть Орцеда оплел зелёный стебель, он все разрастался, окутывая труп.
Уже наступила глубокая ночь, когда растение оплело старейшину, заключив его в живой кокон. Ползучее растение питалось тем, что осталось от человека, и выпускало круглые зелёные листики.
Эфрикс вытерла пот со лба и собрала урожай.
– Хоть для чего-то ты пригодился, старик.
Глава 27
Охотники
Лилиит стояла ровно, расправив плечи и закрыв глаза. А Мартон наклонялся к земле, подбирал камни и метал их в сторону девушки. Булыжники пролетали мимо со свистом. Охотница в очередной раз вздрогнула, за что получила камнем по руке.
– Ты не должна реагировать! – зарычал учитель и запустил ещё один камешек, который пребольно ударил в бедро.
– Чего ты хочешь добиться, закидав меня камнями?
– Ты должна научиться забывать о внешнем мире, чтобы владеть собой. Тогда мы перейдём к тренировкам с мечом.
– Такое чувство, что ты умеешь всё, – буркнула охотница.
– Нет. Я просто хорошо притворяюсь.
Отпустил мужчина свою ученицу уже глубокой ночью. Всё тело девушки было покрыто синяками и ссадинами, ведь когда она отвлекалась, камни уже летели в цель. Дойдя до лагеря, Лилиит легла на траву и, укрывшись плащом, моментально нырнула в сон.
– Жестоко ты с ней, – покачал головой Драдер, жуя вяленое мясо.
– Ты тоже хочешь? – Мартон бросил взгляд на своего спутника.
Отрицательно помотав головой, младший из двух охотников отправился спать.
Мартон ещё долго сидел у костра и подбрасывал в него ветки, всматриваясь в звёздное небо. Он гладил древко своего копья и мечтал обрести цель.
Гилиам покинул столицу через полторы недели после того, как добыл фолиант. Он не стал заезжать в замок, понимая, что там ему не рады. Ураган резво переставлял ноги и нёс хозяина на север.
После того как городская стена осталась позади, конь сбавил скорость. Охотник потянулся, сидя в седле, и зевнул. Последние несколько дней ему не удавалось выспаться.
До реки Мэшел, что проходит через Брасирин и Нулбанар, а после впадает в Касамское море, оставалось не более суток пути.
– Как думаешь, хоть кто-то придёт? – потрепал мужчина своего коня за ухом.
Ураган в ответ недовольно фыркнул.
– Ты-то меня не бросишь, малыш?
Конь повернул морду к хозяину, будто чувствовал настроение, и лязгнул зубами.
– Мой боевой товарищ, – погладил по шее он животное и направил на северо-запад.
Мелькали холмы и небольшие зеленеющие рощи. На закате дня мужчина разбил лагерь недалеко от берега и направился к шумной неглубокой реке. Ураган ни в какую не захотел заходить в воду, сколько бы хозяин ни тянул его за собой. Конь сиротливо косился на траву и седло, что лежало неподалеку.
– Воняешь, как тот жеребец из конюшни отца, – предпринял последнюю попытку Гилиам, стоя по щиколотку в воде.
Ураган заржал и поскакал в реку, разрезая грудью воду. Воин рассмеялся и направился вслед за верным другом.
Долго плескались человек и лошадь, забыв обо всём. Уже давно стемнело, когда конь стряхивал с себя тяжёлые капли, а мужчина, стуча зубами от холода, разжигал пламя. Над костром он повесил свою одежду и, закутавшись в плащ, наблюдал за тем, как огонь пожирает ветви.
– Даже если я буду один против всего мира, то найду способ возродить истинных. Я выбрал себе свой путь.
Сон накинулся на него, как дикий зверь, обрывая мысли и погружая в беспокойные сновидения.
А уже на следующее утро он проснулся от вежливого покашливания. Знакомый парень со шрамом на щеке учтиво наклонил голову:
– Светлых дней, тёплых звёзд, мастер Гилиам.
– Тихих ночей, попутных ветров, – отозвался только что проснувшийся мужчина.
Ураган обнюхивал парня с обстриженными почти под корень светлыми волосами.
– Моё имя Леоф, и я отправлюсь с вами хоть в мир Старшего светила, чтобы обрести силу.
– Приятно видеть рвение. – Воин потянулся и зевнул. – Откуда ты, Леоф?
– Из Кэймора.
– Большой город. И почему юношу из такого места потянуло в ряды охотников?
