– Михаил Васильевич, – прошептал Игнат, когда мы остановились осмотреться у подножия донжона, – не избавиться ли ребятам от плащей и шлемов? В таком виде скорее привлекут внимание, чем схоронятся.
В самом деле получалось не очень хорошо: для полутемных узких переходов и неожиданных появлений из-за угла наряд лжестражников был вполне подходящим, позволяющим ввести противника в заблуждение и выиграть драгоценные мгновения, но для разгуливания по открытой местности решительно не годился. Первый же встречный, приглядевшись или заговорив с ряжеными, выведет их на чистую воду. Тем более глупо было пытаться в подобных нарядах передвигаться по замку скрытно – это уж точно верный способ привлечь к себе внимание.
– Пусть сложат аккуратно здесь и накроют плащами, кто знает, вдруг еще пригодятся.
Дальше продолжили путь уже в своей рабочей одежде. За донжоном обнаружилась какая-то хозяйственная постройка, а за ней уже, прикрывшись небольшим палисадником, высился господский дом.
Едва мы успели перебежать в тень аккуратно подстриженного кустарника, как двери распахнулись и мимо нас решительно прошагал сам корбинский воевода. А спустя минуту откуда-то от донжона донесся его зычный голос:
– Ефрем, чтобы лошади были готовы через четверть часа!
Никак собрался куда? Неужто штурм отражать? Ох, непохоже! Ну, да черт с ним, пусть убирается куда хочет, без него как-то спокойнее.
Осипов осторожно, без единого звука открыл входную дверь, впуская нас в освещенный редкими свечами вестибюль дома. Тут же всей команде пришлось схорониться в темном углу, едва лишь заслышав приближающиеся шаги.
Из бокового коридора появилась миловидная служанка, тащившая на сгибе локтя корзину с какими-то вещами. Как только она поравнялась с нами, Лукьянов ловко втащил ее в наше укрытие, своевременно зажав левой рукой рот.
– Здравствуй, красавица! – прошептал я практически в ухо служанке, стараясь не довести до обморока и так перепуганную девушку. – Мы свои, и мы тебя не тронем, если ты не будешь шуметь. Ты меня понимаешь?
В ответ я получил едва заметный кивок головы.
– Тихо! – еще раз предупредил Игнат, убирая ладонь со рта добытого источника информации, но на всякий случай перенося ее поближе к горлу.
– Тебя как звать, красавица? – я снял с лица маску, полагая, что этот жест сможет ее немного успокоить.
– Стеша, господин, – прошептала служанка в ответ, – я горничная, три года в замке работаю.
– Хорошо, Стеша, ответь на наши вопросы – и всё у тебя будет хорошо. Где комната хозяйки? – спросил я.
– Второй этаж, налево и до конца коридора, – без раздумий ответила горничная, – только хозяйки там нет.
– Как нет? – забеспокоился я, не хватало мне еще сюрпризов по типу «найди в ночном замке графиню». – Где же она?
– Так новый хозяин-то как привез Наталью Павловну, так сразу в главную башню и поселил. Слуг из местных почти всех уволили, а тех, что остались, к барышне не допускали. Даже еду с кухни стражники-улорийцы носили.
– В главную башню? – растерянно переспросил я, пытаясь сообразить, что делать дальше. – А вход туда один?
– Один, по галерее из вон той башни, – Стеша махнула рукой в сторону ближайшей стены дома, хотя Северная башня находилась совершенно в другом направлении, – и охрана там стоит всегда.
– А что сам-то Курцевич? Часто к ней ходит? – с замиранием сердца поинтересовался я.
– Да какой там! – бодро затараторила горничная в ответ. – Он-то ей говорит, мол, свадьбу скоро сыграем, а она гонит его, говорит, замужем уже. Он ей – вранье, мол, это, и короля Яноша на свадьбу пригласил. А барышня-то ему отвечает, что короля наши под Грушовкой так побили, что едва ноги унес, и не до гуляний на свадьбах ему теперь! А еще говорит, что муж ее законный убил воеводу один раз, убьет и второй!
– А откуда ж ты, Стешенька, знаешь всё это, коли не пускают никого к барышне? – подозрительно спросил Игнат.
– Так улорийцы рассказывают! – небрежно отмахнулась служанка. – Они-то сами недовольны воеводой. Считают, что беду он навлек на Корбин, что из-за него Князь Холод пришел за ними всеми.
– Слышал, кто теперь главный ужас Улории? – съехидничал подпоручик Лукьянов, за что тут же получил локтем по ребрам.
– Хватит трепаться, – я уже понял, что словоохотливая горничная готова болтать до утра, – возвращаемся в башню!
– А с ней что? – Игнат кивнул на замершую Стешу.
– А она нас не видела и не слышала, ведь так?
– Так, так!
– Вот и славно! Идем!
Надо ж такому случиться, ведь мы были у самого входа в переходную галерею и прошли мимо! Эх, знать бы прикуп!
А теперь – назад, на улицу, осторожничая и сторонясь освещенных мест. Наше счастье, что улорийцев в корбинской цитадели осталось совсем мало, страшно даже подумать, насколько усложнилась бы наша задача, когда бы здесь весь двор кишел вражескими солдатами.
Пришлось снова завернуть за донжон, чтобы прихватить трофейную одежку стражников. Вряд ли получится у нас без нее проскочить по галерее. А времени-то мало! Нутром чую: Курцевич к Наталье пошел!
Слава богу, у входа в Северную башню ничего не изменилось в плане отсутствия стражи, потому нашей группе удалось без приключений вновь прибыть к началу деревянного перехода в главную башню. Здесь Ивлиеву, Осипову и Березину снова пришлось играть роль передового отряда лжестражи. Но настоящих стражников провести не удалось, поэтому последние метры моста наша троица вынуждена была преодолевать бегом. Стартовали и мы с Игнатом, но подоспели только к шапочному разбору – три улорийца были убиты. К сожалению, не обошлось без потерь и у нас – наш боевой товарищ Иван Ивлиев не сумел отразить удар чужой шпаги.
Тела погибших оперативно укрыли в ближайшем закутке. Оставалась сущая «мелочь» – отыскать в огромном донжоне графиню Ружину и вызволить ее из тюрьмы, устроенной прямо в ее родном доме.
Итак, ценой жизни одного бойца мы попали в донжон. Вокруг было тихо и мрачно, если когда-то эта башня и была приспособлена для жилья, то те времена давно миновали. На нижний уровень не стоило и время терять, поскольку он и в лучшие времена использовался лишь в качестве склада.
Галерея привела нас сразу на второй уровень, но и здесь вряд ли стоило искать девушку. Не знаю, прав ли я, но впечатление было такое, что когда-то здесь располагались помещения для солдат, не более.
А вот третий этаж выглядел более пристойно. По крайней мере, здесь уже было относительно чисто. И на широкую лестничную площадку выходил десяток вполне пристойных дверей. М-да, их ведь все придется проверить. Я поручил этот этаж своим бойцам, а сам направился наверх. Что-то подсказывало мне, что самое подходящее место для содержания знатной пленницы находится именно там.
Старые деревянные ступени норовили при каждом моем шаге издать немилосердный скрип, поэтому приходилось прилагать максимум усилий, чтобы не нарушать царившую здесь тишину. Четвертый уровень донжона начинался с небольшой лестничной площадки со всего одной дверью, ведущей во внутренние помещения.
