Старик гладил сухими пальцами завиток рамы и что-то бормотал с успокаивающими и просительными нотками в голосе. Так мы стояли несколько бесконечно долгих минут. Я прислушивалась к мертвой тишине замка. Все слуги куда-то спрятались, все маги и рыцари ушли на фронт. Даже стражей, обязанных оставаться на карауле, не видно ни одного.
Самый лучший момент для разграбления сокровищниц.
Да пока мы тут переминаемся с ноги на ногу, проклятущий демон все перья из моего Ворона выдернет!
Вдруг картина ожила, моргнула круглым черным глазом во все полотно.
Энхем тут же схватился за свой чеер, оглянулся на меня и красноречиво подмигнул. На что он намекает?
— Чеер! — сквозь зубы прошипел маг.
Странно. Нас же никто не слышит, мог бы и громче.
«Паноптес-Аркус, — послушно позвала я. — Энхем хочет пообщаться. Как это сделать? Его позывной — Чессер».
Раздраженный дух откликнулся после длинной паузы:
«Ну что тебе? Там такое творится, такое… А ты тут отвлекаешь! Секретное слово придумала?»
«Оно должно отличаться от нашего?»
«Необязательно. Духовный родственник все-таки, он зла не сделает».
И тут же, едва стих ворчливый голос духа, меня коснулся беззвучный шепот дворецкого:
«Леди Кьорвей? Как интересно. Это кто придумал? Впрочем, об этом потом. Спешить надо. Прикоснись-ка к центру зрачка твоим обручальным кольцом, внучка. Но сначала поверни его камнем внутрь, к ладони».
«Но центр так высоко!»
«Дотянешься, я подсажу».
Маг крякнул, поднял меня за талию, и я осторожно приложила к картине ладонь с кольцом.
Полотно оказалось зыбким, как желе. Оно колыхнулось, двинулось искрящейся галактической спиралью. Она завораживала, брала в плен, заполняла весь мир. Я не заметила, когда Энхем поставил меня на ноги.
А когда звездная спираль развеялась, мы оказались не в залах Лаори-Эрля, а в маленьком храме Небес, и картина над нашими головами еще искрилась затухающим звездопадом.
«Вот это да, Чессер! — Меня охватил восторг. — Лаори-Эрль — сам по себе невероятный портал? И каждая картина на его стенах — потенциальная дверь?»
«Так-то оно так, но не ко всякой двери подойдет даже твой ключ, внучка».
Вопрос, что может быть секретнее сокровищницы, если ее может открыть мое кольцо, замер на моих губах. Только теперь я осознала, что заполучи Тиррина это колечко, она легко добралась бы до Ока Истины.
Но Аркус уже сидел в моей голове, как в собственной.
«Не переживай, птичка, наш хаор не дурак. Настоящая Тиррина не получила бы такой камень в кольце. Дэйтар делал его для тебя, кровью своего сердца. Так поступали все хаоры, по нашему ритуалу, а не по какому-то там издевательству чужих Небес. Камень настроен только на желанную таинэ, и в чужих руках рассыплется».
Просто гора с плеч упала.
Пока я получала порцию счастья от духа, дворецкий обошел вокруг алтаря.
— Странно. Где же королева? — недоумевал он. — Неужели демон ее все-таки забрал?
— Туда и дорога! — от души пожелала я.
— Но следов борьбы нет, и дверь заперта на засов изнутри.
— Может, на Небеса вознеслась? — предположила я.
Но на сердце, и так изнывающем от тревоги, стало совсем пасмурно. Что там с моим ненаглядным? Я покосилась на кольцо — осколок Ока сиял. Следует ли это понимать так, что с Дэйтаром все в порядке?
Слева в пустом углу храма раздался шорох, и тихий, полный иронии голос жреца возвестил:
— Полагаю, теперь для королевы-матери дорога на Небеса будет вдвойне длиннее.
Вот это маскировка! А кто-то говорил, что на меня не действуют иллюзии.
Аркус не дал впасть в заблуждение:
«Это не иллюзии, птичка Кьорвей. Это магия Небес. Игра преломления лучей света в зеркалах тьмы. Жрецы способны создавать зонтик, делающий их невидимыми».
Из говорящего угла донесся слабый хлопок, и перед нами предстали двое: лежащая на полу королева в обмороке и сидящий рядом чернорясник. Он устало привалился к стене, оторванный капюшон болтался на лоскутке, и ничто не скрывало его худощавого лица с длинным острым носом и запавшими глазами. Со лба из рассеченной брови сочилась кровь.
— Помочь, ваше преосвященство? — спросил Энхем.
— Было бы неплохо, — кивнул жрец. — Эта ведьма меня так потрепала, что моих сил хватило только на пару минут «Плаща невидимки». Но вы же некромант, а не целитель, магистр Чесс.
Дворецкий хмыкнул и вынул из кармана обычный бинт — рулончик тонкого полотна.
— Бинт пропитан заживляющим заклятием и противовоспалительной мазью. Как вы правильно заметили, пресветлый, мы, некроманты, можем поднимать на ноги только трупы, а вам до этого состояния еще далеко. — Болтая, Энхем перевязал рану храмовника. — Увы, восполнить резерв вашей магии я не могу.
— Понимаю, — усмехнулся темнорясник. — Спасибо за посильную помощь.
— Вы не знаете, что происходит снаружи?
— Все еще дерутся. Моя спина чувствует дрожь камней.
Королева слабо пошевелилась, открыла покрасневшие от ярости глаза, дернула связанными руками и бессильно обмякла.
— Мой Зеф-Эмитх сотрет вас в пыль вместе с этими камнями!
Она скользнула бешеным взглядом по моему лицу и больше не смотрела.
— Возможно, — пожал плечами храмовник. — Но ему нужны не вы, леди Риата, а его наследник.
— Леди? — фыркнула женщина. — Ты забываешься, черный сморчок. Я королева!
— Уже нет. Небеса Риртона отторгли скверну. Вы не можете носить корону и владеть землей, которую предали.
— Я мать короля!
— Этого не отнимешь, — вздохнул жрец. — Но уже ненадолго. Бедный наш король вынужден будет отречься от трона. Династия, запятнавшая себя грехом предательства и связи с Нижним миром, не может оставаться у власти. Вы предали одного сына ради другого, ради того, кто убьет вас из вашего же чрева еще до рождения. Вы никогда не задумывались, почему у повелителя демонов Зеф-Эмитха нет сыновей?
— И знать не хочу! — дернулась королева, попытавшись плюнуть в храмовника. — Потому что я должна была родить ему наследника. Я должна была стать его императрицей!
Узкие губы жреца раздвинулись в усмешке.
— Нет, заблудшая женщина. Потому что у демонов все исковеркано, не по-людски и не по-божески. Кто-нибудь слышал о беременной демонице? Их не бывает. Детей демонам всегда рожают пленницы и рабыни чужой крови. Те, кого не жалко. Потому что демонята в чреве питаются силой матери. Они опустошают матерей до дна, сводят с ума. Вот и у тебя твой всегда ясный разум помутился. Девочек легче выносить, их даже возможно родить, не прибегая к рассечению живота. Но не мальчиков. Самцы берут все, до капли крови, до капли магической силы, до искры разума. Их не донашивают. Матерей разрезают, чтобы спасти плод, или он разрывает их изнутри.
