Вынув нарезку чоризо, сыр манчего, огурцы, Мария положила продукты на стол. Добавила хлеб пайес, нашла доску и нож и быстро соорудила бутерброды. И даже украсила их веточками петрушки. Я молча наблюдал за ее ловкими уверенными движениями, мое настроение поменялось. Я любовался крепкими стройными ногами, округлыми бедрами, загорелой гладкой кожей, волной каштановых волос. Меня уже не раздражало поведение девушки, хотелось быстрой близости, все остальное казалось неважным.
– А вино у тебя есть? – уточнила она, красиво раскладывая бутерброды на большом керамическом блюде.
– В погребе полно, – чуть дрогнувшим голосом сообщил я.
Мария улыбнулась и пробормотала, что моя бабушка понимала толк в жизни, раз соорудила для себя винный погреб.
– Это идея дедушки, – заметил я и отправился в подвал.
Но Мария и не думала дожидаться меня на кухне и пошла со мной.
– Вообще-то там холодно, – сообщил я, открывая люк. – Постоянно не больше десяти градусов.
– Согреешь! – безапелляционным тоном заявила она и спустилась вслед за мной.
Я включил свет, он был неярким. Темные дубовые панели, длинный стол, стеллажи с торчащими горлышками лежащих бутылок, гранитный пол с насыпанным на него гравием – все было устроено в соответствии с традициями. Если бабушка была помешана на фарфоровых статуэтках, то дедушка обожал вино и тщательно собирал свою коллекцию, соорудив для нее правильное помещение. Я знал, что здесь имелись редкие вина, но особо не вникал, обычно беря первую попавшуюся бутылку со стеллажа.
– Есть предпочтения? – все же спросил я Марию.
– Люблю легкие игристые, – сказала она, изучая стеллажи. – О, вот местное, каталонская кава! Прелесть! Можно? – все же спросила она.
– Бери все, что хочешь, – ответил я.
Мария поставила бутылку на стол и склонилась к стеллажу, изучая вина.
Я подошел и обнял ее сзади. Она задрожала и выпрямилась. Я резко развернул девушку к себе лицом. В полумраке неяркого освещения ее глаза блестели, напускная беспечность исчезла, я видел, как она взволнована и растеряна. Я коснулся губами ее приоткрытых губ, она ответила мгновенно, обхватив меня за шею и прижавшись всем телом.
– Не пожалеешь? – все же спросил я. – Мы едва знакомы…
Но она крепко поцеловала меня, не дав закончить фразу. И я потерял голову. От ее волос пахло пряным мускусом, горячее тело жгло, желание полностью затуманило разум. Я опрокинул ее на стол и замер, отрезвев от того, что не имел при себе «средств безопасности». Как-то на ум не пришло засунуть презерватив в карман шорт перед тем, как спуститься в подвал. Мария лежала на спине, тяжело дышала, ее волосы разметались, глаза расширились, грудь вздымалась. Я резко стянул тонкие лямочки с ее плеч, она опустила майку до талии и расстегнула молнию шортиков. Трусиков на ней не оказалось, я замер, глядя на гладко выбритую нижнюю часть загорелого животика с замысловатой разноцветной татуировкой и уже не мог сдерживать возбуждение.
– Хочу тебя, – прошептала она и освободилась от шорт.
Я расстегнул ширинку, но остановился.
– Ты чего? – в изнеможении прохрипела она.
– Я не взял средство, – глухо сообщил я.
Мария засмеялась и указала на свои, валяющиеся на полу шорты. Я мгновенно понял и вынул из кармашка квадратик упаковки. На миг стало не очень приятно, мелькнула мысль о ее странной предусмотрительности и, как следствие, доступности. Не каждая девушка носит с собой на всякий случай презервативы. Но желание затмевало разум, и я, отбросив ненужные мысли, лег на девушку сверху. Она закинула ноги мне на поясницу…
Мы выбрались из погреба через полчаса, оба смеялись, сами не зная над чем, и беспрестанно целовались. Мне было легко, мимолетное счастье быстрой близости вызывало что-то сродни эйфории, мысли исчезли, я просто наслаждался моментом. Но когда мы зашли на кухню, то оба замолчали. За столом сидела Милагрос и смотрела на нас, словно прокурор.
– Привет, – глупо сказал я и зачем-то начал протирать принесенную с собой бутылку игристого Malvasía Riojana.
Раскрасневшаяся улыбающаяся Мария расставила бокалы и уселась напротив нежданной гостьи.
– У тебя всегда открыто, – заметила Милагрос. – Прости, что без приглашения. Решила принести тебе орчату, ты вроде хотел…
– А мы вино пьем! – задиристо проговорила Мария и приподняла брови, в упор глядя на подругу.
– Вижу, – кинула Милагрос и встала.
– Ну куда же ты? – озабоченно спросил я. – Присоединяйся, раз пришла. И спасибо за орчату. У твоей мамы она всегда очень вкусная!
– На здоровье, – сказала Милагрос, зло глянула на улыбающуюся подругу и покинула кухню.
– Говорю же, она на тебя запала, – неожиданно заявила Мария. – Давно, видимо, влюблена, да не открывается тебе.
– Глупости! – возразил я и открыл бутылку.
– Мили симпатичная, – не унималась она. – Не пойму, чего ты тормозишь!
– Ты меня сватаешь? – весело спросил я и усадил упирающуюся Марию к себе на колени. – И не ревнуешь?
– Ревную! – с вызовом ответила она. – Я собственница и хочу, чтобы любимый принадлежал только мне.
– Прекрати, Машуня! – рассмеялся я, но напрягся от такого заявления. – Любимый?! Быстро! Но, как говорится, секс – это даже не повод для знакомства.
И она вдруг так обиделась, что влепила мне пощечину, соскочила с колен и выбежала из кухни. После бурного секса я ощущал естественное охлаждение, и такое неадекватное поведение вызвало приступ раздражения. Захотелось немедленно вызвать такси и отправить девушку восвояси.
Я выглянул в окно. Мария сидела на краю бассейна и вяло побалтывала ногами в воде. Ее голова была опущена. На миг она показалась мне озябшей птичкой, раздражение улетучилось, жалость вызвала нежность. И я отправился к девушке с бокалом орчаты. Сев рядом, обнял за плечи и протянул угощение. Она молча взяла, глянула на густую молочную жидкость и вдруг с размаху запустила бокал в бассейн.
– С ума сошла?! – заорал я и прыгнул в воду.
– Все равно грязно, – со смехом ответила Мария. – А так быстрее вызовешь чистильщика.
Я подхватил идущий ко дну бокал. Растекающиеся мутновато-белые полосы орчаты показались мне похожими на сперму, и резко накатило отвращение. Я выбрался из бассейна и ушел в дом. Стянув мокрую одежду, забрался под душ. Но настроение упало. Я уже жалел, что связался с такой импульсивной особой, и хотел сейчас лишь одного – чтобы она исчезла из моей жизни.
Из-за шума воды не услышал, как Мария вошла в ванную. Шелест отодвигаемой пластиковой шторы и холодный сквозняк, пробежавший по моему влажному разгоряченному телу, заставили резко обернуться. Девушка уже скинула одежду и шагнула через бортик душевой кабины. Она прижалась ко мне, начала тереться грудью, ее пальцы скользнули вниз по моему животу. Я втянул носом воздух и замер. Она ласкала умело, но я оставался отчего-то равнодушным. Тело не отвечало, желание не возникало. Мария опустилась на колени и начала ласкать горячими губами. Но и это не помогло. Я высвободился и отодвинулся на край кабины. Она сидела на коленях неподвижно, опустив лицо в ладони. Вода бежала по ее мокрым волосам, плечам. Я ничего не предпринимал, даже душ не выключил. Наконец, девушка встала. Ее глаза горели презрением, она в этот миг меня точно ненавидела. Но я ничего не мог с собой поделать. Такой уж у меня характер. Я не хотел ни извиняться – да и не было за что, – ни пытаться как-то объяснить свою холодность. Ее сюда никто не звал, сама явилась.
