– Я же тебе говорил, что хочу съездить, ведь два года там не был, – напомнил я.
– Но мама с дочками приезжала год назад, – напомнил отец. – И даже почтили меня своим вниманием, навестили. Но вообще мы тогда провели с ними чудесный день. И девочки такие красавицы! Так и просятся на холст. Все же Ирина великолепная женщина и лучшая в моей жизни. Дурак я был, что разошелся с ней.
– Именно, – сухо ответил я.
– На все воля Божья, – пробормотал он. – Да и уж очень разные мы были, сходились лишь в одном – в бешеном темпераменте. Ох, как мы скандалили! Кончилось бы все тем, что мы рано или поздно поубивали друг друга. Но какая страсть!
Отец опустил голову и начал улыбаться.
– Со временем страсть утихает, – ответил я. – Вы бы притерлись, смогли находить компромиссы.
– А тебе ведь уже двадцать четыре, но все еще не было ни одного серьезного романа, – сделал он странный вывод. – Мария тоже прекрасная девушка, насколько я мог судить. К тому же с тонким художественным вкусом. Чего тебе еще надо-то было? Почему расстались?
– С тонким вкусом?! – взвился я. – Конченая барахольщица! Всякую дрянь в дом тащила, да еще и на мои деньги покупала.
– Ну ты же не обеднел, – ехидно заметил он. – Подумаешь, девушка любит безделушки. Нужно потакать милым женским капризам, все это так безобидно.
– Да?! – окончательно разозлился я. – Посмотрел бы я на тебя, если бы твоя девушка приобрела на интернет-аукционе уродливую статуэтку за семь тысяч евро…
– Дева Мария, спаси и помилуй! – прошептал отец.
– Ладно, не будем говорить о моей бывшей, – сказал я более спокойным тоном. – Расскажи, как твои дела. Мама всегда о тебе спрашивает.
– И это очень приятно, – подобревшим голосом проговорил он. – Не забывает меня… Может, передать ей какую-нибудь из моих новых картин? – воодушевился отец. – Я последнее время необычайно вдохновился геометрической абстракцией…
– Нет! – твердо произнес я. – Я ничего через таможню не потащу.
– Ах да, таможня… свои правила провоза ценных произведений искусства, – довольным тоном заметил отец.
Я не смог сдержать улыбку, но от комментариев на тему ценности его работ воздержался.
Принесли наш заказ. Мы молча принялись за вкуснейшую еду. Когда расправились с первыми кусками нежной трески в белом соусе, снова оживились. Беседа потекла непринужденно. Отец рассказал о своих новых картинах, поведал, что приглашен на выставку современного искусства, которая в первой половине июня пройдет в Лонха-де-ла-Седа.
Для несведущих читателей поясню, что это самый известный архитектурный памятник Валенсии – так называемая «шелковая биржа». Готический комплекс состоит из башни, в которой когда-то находилась капелла, и тюрьмы, куда отправляли похитителей шелка и тех, кто не мог расплатиться за покупку. Имеется большой Колонный зал, в котором и происходили «шелковые» торги. Под ним располагается часовня Зачатия Богородицы.
– И где состоится выставка? – со смехом уточнил я, вспоминая яркие, но бессмысленные, на мой взгляд, картины отца, выполненные в стиле поп-арт. – Не иначе как в тюремных помещениях…
– Глупости! – отрезал он. – Нам отвели Колонный зал.
– Ну понятно, – сказал я, – туристы обычно валом валят в это задние… Думаешь, кто-то позарится на ваши картины?
– Туристы как раз понимают больше местных жителей, – сухо проговорил отец. – Они-то и покупают произведения искусства.
– Ладно, папа, прости, – опомнился я. – Я же ничего не смыслю в этом. Могу лишь сказать, нравится или нет.
– И мои картины тебе совсем не нравятся? – настороженно спросил он.
– Ты, несомненно, талантлив, – искренне ответил я и увидел, как отец вспыхнул от удовольствия. – Но мне больше по вкусу твои работы в классическом стиле, где девушки – это именно девушки во всей своей плотской красоте, а не какие-то изогнутые кричаще яркие линии… Короче, я просто не понимаю современное искусство, вот и все. Но… – начал я и замолчал.
– Что ты хочешь сказать? – заинтересовался отец и пристально на меня глянул. – Давай, сынок, выкладывай.
– …Я понимаю, что ты всегда самовыражаешься, – продолжил я. – И это здорово, что ты далек от условностей. Наверное, художник и должен быть таким, внутренне свободным и не ориентирующимся на законы рынка.
– Так-так, продолжай, – сказал он и заулыбался.
– Я вот тоже… правда, Мария сыграла свою роль, подначивала меня, высмеивала… – неуверенно произнес я.
– И? – подтолкнул меня отец.
– И я начал писать готический роман.
Признание все же вырвалось, я со странным волнением смотрел на отца. Он улыбался.
– Ты должен меня понять, – торопливо добавил я. – Кто, как не ты? Статьи для автомобильных журналов – это одно, но мне захотелось самовыразиться, как это делаешь ты. И я пишу и наслаждаюсь. Это так странно. Это же чисто для себя, никто мне роман не заказывал, будет ли он когда-нибудь издан, я не знаю, литагента у меня нет, а значит, перспективы туманные, но все равно пишу, как одержимый.
– Прекрасно! – наконец изрек отец. – Но почему же готика? Это же мрачно и страшно, если я ничего не путаю. Думаю, на рынке спросом пользуются… детективы и любовные романы.
– Ужасы тоже востребованы! – с воодушевлением заявил я. – Но, папа! Я же тебе сказал, что не ориентируюсь на запросы рынка, это для души.
– Хорошо, тогда переформулирую вопрос, – ответил он. – Почему ты выбрал такой жанр? Или на душе у тебя темно? Ты же сам по себе позитивный человек, оптимист, любишь жизнь, как и я. И как мама! И вдруг готика?
– Говорю же, захотелось, и все тут! – упрямо произнес я.
– Интересно, что за герои, – задумчиво проговорил он.
– Кристиан, примерно мой ровесник, и Мариса…
– Мариса? – со смехом сказал отец. – Я думал, все же Мария. А вот главного героя назови Дидак. Это будет логично в паре с Марией.
Поясню для читателей, что Дидак – это мое имя на каталанском языке.
– Папа, это вовсе не история обо мне и бывшей, – возразил я. – Все происходит в Португалии, в местечке возле Алькобасы. Это мрачная легенда о мертвой девушке…
Я осекся, решив, что не буду раскрывать задумку.
– Святая Дева Мария! – чего-то испугался отец и трижды перекрестился. – Надеюсь, ты не взял за основу историю любви короля Педру и Инес де Кастро? Их тела в склепе именно в монастыре Алькобасы.
– Впервые слышу, – признался я. – Место действия выбрал совершенно случайно.
– Ну как же! Известная история, произошедшая в реальности! Послужила источником многочисленных произведений литературы и искусства, – сообщил он. – Если кратко, то у короля Педру Первого была любовница, прекрасная Инес. Но он был официально женат, престол имел законного наследника. Но и от Инес у него были дети, кажется, четверо. Советники решили ее убить. Там длинная история, но Педру казнил палачей. Затем приказал вынуть из могилы тело любимой, облечь его в королевские одеяния, надеть корону, посадить на трон и всем придворным оказать королевские почести, присягая на верность посредством целования руки трупа. И после его смерти оба тела находятся в саркофаге именно в том месте, что ты выбрал для своего романа. Странно даже, что ты ничего не знаешь об этой истории.
