Татары отошли.
Гардай кивнул:
– На елани никого, в ближнем лесу тоже. Можно идти к Колшино. Нам всем возвращаться не след, ты старшой, – взглянул Гардай на Рудного, – пошли в балку своего человека, пусть скажет князю, что можно идти. А мы еще тут посмотрим.
Рудный в перепалку вступать не стал, в конце концов, татары состояли в особой царской дружине, а это не шутки.
Он кивнул Малому:
– Давай, Григорий, беги к московскому князю, передай: может вести отряд к елани. И не спрашивай тока, пошто ты. Так решено, и баста.
– Ничего я и не собирался спрашивать.
Ратник калужский пошел по дороге, все не лезть же через кусты.
Татары еще раз посмотрели елань, отошли.
Им бы остаться, но не было надобности. Возможно, впервые в жизни опытные воины допустили ошибку.
Как только они ушли, с южной стороны леса из кустов высунулась прыщавая рожа крымчака. Он внимательно оглядел елань, принюхался.
Они не почуяли друг друга, так как слабый ветер дул с запада на восток.
Прыщавый татарин отполз к дороге. Там на конях его ожидал десяток татар во главе с десятником Баудином Армаком.
Разведчик сообщил:
– На елани никого, Баудин, можно идти.
– Прямо не пойдем, мало ли чего, пойдем вдоль восточной опушки.
– Как скажешь!
– Ты первый, – приказал он разведчику.
Прыщавый кивнул:
– Слушаюсь.
Он вскочил на коня и пошел через кусты вдоль восточной части леса. За ним двинулся десяток крымчаков. Один за другим в пяти саженях друг от друга. Сабли в ножнах, луки за спиной, колчаны сбоку. У некоторых в руках пики.
Светало. До восхода солнца оставалось недолго, начинались утренние сумерки.
Крымчаки прошли две трети пути и вышли к узкому проходу северной части дороги.
В то же время к дубам подошла дружина Савельева. Отряду Хорина до того Дмитрий наказал держать расстояние в полверсты, не идти гуртом.
Татары с русской и с крымской сторон почуяли друг друга одновременно.
Савельев во главе дружины был уже у дубов перед выездом на елань, когда Гардай крикнул:
– Князь! Крымчаки!
Дмитрий отозвался немедленно, не было времени думать и расспрашивать у разведчиков подробности:
– К бою, ратники! За мной!
Дружина прошла «горло» елани, развернувшись в полукруг.
Савельев увидел десятника крымчаков слева, за ним отряд с десятком. Скомандовал:
– Все влево, лучникам в лес, оттуда стрелять. На татар, вперед!
Оставив лучников Истому Уварова и Надежу Дрозда, Савельев повел отряд на крымчаков, торопливо вооружавшихся.
Вражеский десятник, видно, имел большой опыт сражений. Ведая, что в засаде никого нет и его десяток один против русских, он заорал:
– Бей неверных!
И ударил коня в бока.
Тот полетел прямо на Савельева. Крымчаки и русские развернулись в линию и навалились друг на друга.
Крымский десятник, подлетев к Савельеву, хотел сразу сбить его с седла кривой саблей. Но Дмитрий отбил удар. Подняв коней на дыбы, поединщики развернули их. И вновь сшиблись друг с другом. На этот раз татарин отбил режущий удар князя. Дмитрий едва не вылетел из седла.
Вновь разворот и вновь схватка.
Никто им не мешал. На елани шла общая рубка.
Савельев сделал выпад, намереваясь нанести колющий удар, татарин попался на хитрость, он махнул саблей перед собой в намерении отбить выпад, и тут Дмитрий резким взмахом вдарил по сабле татарина. Она вылетела из рук, воткнувшись в дерево, за которым прятались ратники дозора, выжидая момент вступить в сражение. Выбив у врага оружие, Дмитрий тут же нанес удар по его шлему. Конь противника встал на дыбы. Татарин свалился на землю. За ним прыгнул князь. Татарин попытался достать нож, но Дмитрий ударил его рукояткой сабли в нос. Хлынула кровь, однако противник сумел нанести удар ножом. Попал в кольчугу. Князь вскочил, рубанул саблей по руке. Кисть татарина отлетела вместе с ножом. Он дико взвыл. Видя, что ворог повержен и более не может сопротивляться, князь обернулся к сечи. Его дружинники явно превосходили татар. Половина поганых уже валялась на окровавленной земле. Двое не выдержали, побежали к спасительному лесу. Тут в бой вступили лучники. Стрелы, пропевая свою песню, рассекая воздух, вонзились под шлемы убегавших. Им не помогла и бармица. Остальных ратники порубили быстро.
Из лесу вышли калужские воины дозора. Стояли, смотрели.
Савельев крикнул им:
– Чего рты разинули? Быстро факел!
Ратники срубили ветку березы, обломили лишку, навернули на нее тряпицу, подожгли.
Рудный спросил:
– И чего далее?
Князь указал на раненого татарина.
– Видишь, кровь из обрубка льет, прижечь.
Еще более страшный вопль раздался над еланью, отразившись от деревьев, он заметался эхом по лесу, будя еще не проснувшихся птиц и мелкого зверя. От боли татарин потерял сознание, но кровотечение прекратилось. Впрочем, он потерял слишком много крови и мог испустить дух в любой момент. Савельев ударил его по щекам, привел татарина в чувство.
– Кто ты? – спросил он.
Татарин посмотрел на обрубок, вновь закричал и получил пинок в бок.
– Я помогу тебе выжить, – сказал Савельев, – коли ответишь на мои вопросы.
– Спрашивай, – процедил сквозь покусанные губы раненый.
– Кто ты?
– Десятник полусотни мурзы Азамата Баиса.
– Зачем здесь?
– Мурза послал посмотреть дорогу чрез лес.
– Пошто?
– Не ведаю. Наказал глянуть, нет ли поблизости села или деревни.
– А сам он где?
– В дальнем лесу.
– Что встал там?
– Помоги, русин.
Подскочил Федька Сопарь.
– Дозволь, князь, я могу унять боль, у нас в роду много знахарей, учили и меня.
Савельев спросил:
– Как снимешь?
– Травой. Тут ее навалом.
– Давай!
Сопарь принялся рвать траву с мелкими желтыми цветками и подорожник. Вырвал из рубахи клок, положил на землю. Искромсал траву ножом, брызнул из бурдюка воды. Начал мять, покуда не получился ком, похожий на глиняный, только зеленый. Сунул татарину:
– Ешь!
Тот, давясь, проглотил.
– И чего? – спросил Савельев.
– Погодь, это еще не все.
