Кузьмин вздохнул, подумал: воевода особой дружины, а простых вещей не понимает. Сам не додумавшись, что Дмитрий совершенно не знает особенностей леса между деревней Дугинка и селом.
– Так дорога от Дугинки-то всего одна. Идет по лесу. И все ничего, тока в одном месте, на участке саженей в пятьдесят с обеих сторон, зажимается гнилыми, топкими болотами. Там сразу с дороги шаг в сторону, и все, не вытащить, засосет мигом. И вот в прошлые разы, когда проходили ногайцы, крымчаки, черемисы, сельчане там посты ставили. На всякий случай. Рубили дерево и за ним сажали лучников. Хоть всей дружиной налетай, не проскочишь. Десяток лучников перебьет сотню разом.
Савельев сплюнул:
– Ну так и молвил бы ране, а то развел базар.
– Не гневись, князь. С тылу вдарить по татарам у Сивово не можно, а вот со стороны нашей деревни очень просто. И прямая дорога чрез лес тянется всего пять верст.
– Удар во фланг?
– Ну, можно и так мудрено молвить.
– И ты ведаешь короткую дорогу?
– Ведаю.
Савельев посмотрел на кровоточащую рану.
– Но тебе нужна помощь.
– С чего? А? Да царапина. Пройдет скоро. На мне, как на собаке, заживает. Рубаху сменю, и можем иттить. Коли Соловей тока щас поджег времянки, значит, татары еще не подошли к деревне. Их заметили сторожа и сообщили о том. Может, мы выйдем к селу, когда там татар тоже не будет. Но в этом случае чего делать, решать тебе, воевода.
– Я смотрю, ты хорошо знаешь село. Скажи, там коней и обоз безопасно есть где поставить?
– Коней можно, отвести табун к реке, туда при появлении татар сельчане и своих лошадей, и весь скот уводят, а вот обоз… Велик ли он?
– Шесть телег.
– Велик. Его в селе не спрячешь надежно.
– Куда ж девать?
– То на месте со старостою Никитой Ивановичем Перемитиным обговорим. Он подскажет.
– Добро. Переодевайся и возвращайся. Вернешься – поведешь дружину к селу.
– Уразумел, князь, я быстро.
Мужик побежал к ближней избе. Савельев велел выстроить дружину с обозом для перехода. В дозор были назначены те же ратники.
Кузьмин вернулся из избы скоро. Не один. На шее висела баба.
– Ну куда ты, окаянный? Тута выжил, и слава Богу, куда еще рвешься? На кого семью кидаешь?
Кузьмин отбивался от жены.
– Да отстань ты, баба. Нас кто от татар спас? Царская да калужская дружины. Не они, побили бы нас всех али в полон увели. Тапереча басурмане к Сивово идут. И дружины туда же. Я один дорогу короткую знаю, можешь ты это уразуметь али нет? Помочь людям надо. А ты прилипла, как репей, да детей встревожила. Отстань, ступай в избу, успокой всех. А я скоро вернусь.
– А коли прибьют татары? Чего мне с тремя детьми малыми делать? Не проживем без тебя, Ерема.
– Отстань, сказал, вернусь.
Так с женой на шее Кузьмин подошел к Савельеву.
– Вот ведь прилепилась, князь.
Дмитрий сказал:
– Ты не ругай супругу, она о семье думает. Без кормильца ныне никак.
– А что же тогда делать? Дорогу-то короткую тока я и ведаю.
Савельев обратился к жене проводника:
– Послушай меня, не ведаю, как звать тебя.
– Да Лизаветой родители прозвали.
– Послушай меня, Лиза. Муж твой идет на дело благостное. Я обещаю тебе, он только доведет нас по короткой дороге до села, сведет с местным старостой и тут же отправится обратно. При дружине держать не стану. Отправлю к семье. Тому мое слово. И возвернется твой кормилец живой и невредимый.
Женщина смутилась, оторвавшись от мужа. С ней еще никогда не говорил такой высокий вельможа.
– Ну, князь, коли ты слово даешь, пущай идет, отпускаю.
Кузьмин не выдержал:
– Отпускает она, да кто тебя слушать-то стал бы?
– Вот князь послушал, а князь это…
Савельев прервал разговор:
– Все. Еремей, возьми коня у десятника Хорина, вон он среди калужских посредине, и двигай к головному дозору. К тем, что впереди.
– Это где наши и татары?
– Да.
– Ты молвил бы десятнику, чтобы коня дал, а то я подойду, а он погонит еще.
– Не погонит, скажешь, я велел.
– Понял.
Кузьмин обернулся к жене:
– Ступай в избу, баба, да за детьми приглядывай, за хозяйством.
– Провожу, уйду.
– Упрямая ты, Лизавета, мочи нет. Как осел татарский.
– Какая есть!
Кузьмин, показав жене кулак, побежал к калужскому десятнику. Тот выдал ему коня одного из убитых ратников. Проводник деревенский подъехал к Гардаю. Поговорил недолго, служивый татарин поднял руку. Савельев подал знак – вперед. Головной дозор двинулся к лесу. Кузьмин преувеличивал, называя дорогой тропу, по которой обозы продвигались, давя ближние кусты. Но дружина шла довольно быстро. Дозорных выслали только на западный фланг, с востока ждать ворога не приходилось.
Вышли к полю скоро. Тогда, когда последние телеги из Дугинки заходили в село. На западе – застава из пяти сторожей-лучников.
Ветер дул с запада. Гардай принюхался.
Рудный спросил:
– Чего?
– Покуда крымчаков поблизости нет, чую тока запах дыма.
Подъехал Савельев, кивнул проводнику из Дугинки:
– Едем на село к старосте. Ты его знаешь, покажешь.
– Угу, едем, князь.
Савельев пред тем, как отправиться в Сивово, подозвал к себе Хорина и Горбуна.
Ратник встал в стороне, поигрывая своим любимым шестопером.
Савельев объяснил:
– Я на село к старосте, посмотрю, как готовятся к обороне сельчане и примкнувшие к ним мужики из деревни. Коли потребуется дружина и отряд на селе, пришлю Горбуна, он передаст, что делать. Коли не потребуется, мы с ним вернемся. И еще, из деревни уйдет проводник, его отправить в Колшино.
– А коли пожелает остаться?
– Я, Демид, что сказал?
– Отправить проводника домой.
– Вот и сполняй приказ.
– Слушаюсь, князь.
Отдав нужные распоряжения, Савельев, Горбун и Кузьмин пошли к селу. Их заметили сразу же, засуетились. К городьбе подбежали лучники, рядом мужики с копьями, на холме показался мужик в распахнутом кафтане с обнаженной саблей. Проход быстро загородили связанными в ряд бревнами. Село приготовилось к бою.
Савельев отметил, что в селении пропали бабы, дети, кони, скотина, из телег деревянных соорудили что-то похожее на укрепление вдоль оврагов. Туда же выкатили телеги сельчан. И там расположились люди, но меньшим числом, нежели на западе, откуда ждали татар. Один из сторожей заставы пролетел на коне в село, заметив дружину в лесу.
