– Того не требуется. Ныне, староста, биться будем вот так. Гляди.
Савельев на песке хворостиной начертил схему села и ближайшей местности.
– Как отобьешь первые волны крымчаков, делаешь так…
Князь говорил, староста слушал.
– Мы ударим в тыл и перекроем крымчакам путь отхода. Ты понял меня?
– Понял, князь, все понял. Ты придумал хорошо. Так, пожалуй, и побьем проклятых.
– Побьем, Никита Иванович, обязательно побьем.
Проехала мимо телега в окружении всадников.
Куча показал, что пищали взяли.
Подъехал Горбун, доложился:
– Все в порядке, князь.
Савельев взглянул на старосту.
– Готовьтесь, расставляйтесь, прячьте баб и детишек.
Перемитин ответил:
– Их уже спрятали, а тебе, князь, след поторопиться, дичь от болот подымается, подходят крымчаки. Скоро сигнал пройдет, и вылетят они лавой из лесу.
– Вопрос, куда вылетят. Желают ясырь, получат смерть. Так теперь везде будет.
Он вскочил на коня, ударил в бока и галопом поскакал к месту рассредоточения дружины и отряда. Там распоряжения давал быстро. Два неполных из-за потерь десятка Демида Хорина переместились на юг, где укрылись в кусах на опушке леса. Савельев собрал возле себя ратников. Отделил лучников, Истому Уварова, Надежу Дрозда, Тараса Дрогу в отдельную команду. Определил, что им предстоит делать. После чего приказал всем приготовиться и смотреть за селом.
Медленно потянулось время, так же медленно, как рваные облака по небу. Ветер усилился и дул с запада.
Гардай, находившийся рядом с Савельевым, покрутил носом.
– Ворог близко.
То же подтвердили и остальные татары.
Савельев спросил:
– Как близко?
– Вот-вот выйдут в поле.
И они не ошиблись.
Из лесу, чрез узкий проход буквально вылетели два десятка крымчаков и понеслись напрямую к селу.
Горбун проговорил:
– Они сбесились? Чего летят на городьбу? Али не ведают, что их там ждут?
– Мурза знает, что делает, – ответил Бессонов.
Все ратники, кроме лучников, которые брали из обоза колчаны и луки, встали возле своего воеводы.
Бессонов оказался прав.
Передовой отряд татар подскочил к селу на расстояние саженей в сорок и отвернул организованно к лесу, где засели воины калужского отряда. Но и до леса не дошел, пошел к реке, не приближаясь к пологому оврагу, дабы не попасть под стрелы защитников села.
Как только первые два десятка прошли на юг, из-за леса вышли еще два десятка. Они проделали то же самое, что и первые, только пошли вдоль северного оврага к реке. Спустя немного времени с обеих сторон Сивово встало по два десятка татар. Вперед вышли лучники. Но покуда не стреляли. Что-то орали в сторону села, не приближаясь.
Горбун проговорил:
– Охватили с флангов. Покуда объявились четыре десятка. Ага, еще валят.
Савельев взглянул в сторону леса.
Оттуда выскочили конные татары и тут же развернулись в линию. Гардай считал:
– Десяток, второй, третий, четвертый, полусотня. Покуда все.
Князь прикинул, мурза вывел на село почти сотню. Шесть десятков, а вернее, полусотню, десяток наверняка составляли его нукеры – охранники, оставил в резерве, на дороге. Что ж, так оно и должно быть. Дмитрий не замечал, что шепчет вслух.
Это не скрылось от служивого татарина Рустама Турана.
– Князь, ты говоришь сам с собой?
Дмитрий взглянул на него.
– Не беспокойся, я умом не тронулся. Так, пошла первая волна.
Полусотня крымчаков, повернувшись в линию, выдвинула фланги вперед и втянутой дугой пошла на городьбу укрепленного прохода к селу.
Залпы из пищалей стали для них полной неожиданностью. Этого они никак не ждали. Мало того, что стрелки оказались довольно меткими, впрочем, стреляли они с расстояния саженей в десять. То, что у сельчан оказались ружья, посеяло сумятицу в ряды полусотни. А тут еще в дело вступили лучники села.
Фланговые десятки сблизились с оврагом. Крымчаки стреляли по русским горящими стрелами, но обороняющиеся были к тому готовы. Стрелы гасли, не успев поджечь солому на крышах.
Староста действовал умело. Он перевел по паре стрельцов к оврагам. И выстрелы пищалей выбили половину татарских лучников. Остальных добили лучники села.
И если десятки охвата Сивово организованно отошли на безопасное расстояние, то в полусотне царила полная неразбериха. Татары смешались, мечась вдоль городьбы. Похоже, помощника мурзы, что командовал полусотней, прибили стрелки, оттого крымчаки и не знали, что делать. А сельчане мужественно продолжали свою работу. Дали залп из шести пищалей, следом пустили десяток стрел в мечущуюся толпу.
В стане особой дружины ликовали.
Особенно Горбун:
– Во дают крестьяне-мужики, князь. Этак мы останемся без дела.
Дмитрий кивнул.
– Да, драться умеют.
Выжившие татары, не боле десятка, наконец сорганизовались и рванули к реке. Фланговые десятки остались там, где стояли. Но уже значительно дальше от села, чем прежде, не имея никакой возможности нанести вред селению и его защитникам.
Савельев же пытался угадать, что в обстановке, складывающейся явно не в пользу нападавших, предпримет мурза Исун.
Размышлять о том, откуда у крестьян оказались пищали, у мурзы времени не было. В конце концов, русские могли сброситься и купить их в Калуге. Надо было менять тактику. Но и на размышления, как это лучше сделать, у татарского начальника времени тоже не было. Оставалось одно, бросить в бой все силы и прорвать оборону в центре.
И мурза Исун отдал такой приказ, обрекая своих головорезов на неминуемую гибель. Савельев увидел, как на село пошло более шести десятков крымчаков. Они неслись на конях с гиканьем и криками. Залп стрелков выбил из их рядов с десяток всадников, столько же успели прибить лучники, но татары были уже близко. К тому же фланговые десятки вдруг повернулись и пошли к наступающей орде, создавая вторую линию атаки. Против такой силы сельчане были бессильны.
Мурза гнал своих людей на гибель, но расчет его был правильный. Живыми, второй и третьей волнами пробить брешь в обороне, ну а потом – кровавый шабаш. Одного не учел мурза, да и не мог учесть – наличия неподалеку дружины князя Савельева и ратников калужского десятника Хорина.
Дмитрий подал команду, и строй лучников, выехав из леса, пустил с десяток стрел в выходивший к дороге отряд татар. Царская дружина стреляла без промаха. Как учили, одна стрела – один басурманин. Лучники Савельева ополовинили левый фланг второй линии. С юга ударили лучники Хорина. Они стреляли не так метко, но их было больше. И еще одного десятка лишился мурза Исун. Увидев это, он взревел от бешенства. Понял, что у села устроена засада, но изменить ход боя было уже невозможно.
