Дмитрий сапогом оттолкнул от себя купца.
– Проваливай отсюда, червь, и гляди, слово кому молвишь о наших делах, приеду, прибью, и никто тебе не поможет.
– Спасибочки, князь, век за тебя буду молиться, тока как объяснить смерть стражников? То не скрыть! Али сказать, мол, разбойники напали, а?
– Живые твои ратники, тока связаны. Развяжешь их, предупредишь, чтобы молчали. Понял?
Купец с облегчением вздохнул:
– Живы, слава тебе, Господи. А насчет молчания не беспокойся, князь, никто не прознает, что вы были.
– Уйди, чтобы я тебя боле не видел.
– Мне бы коня, а то далече пешком-то, я заплачу.
– Ты еще тут? Мне сказать ратникам, чтобы помогли тебе?
– Нет, я уже ушел, меня нет.
Акулин побежал зигзагами чрез огород в рощу. Вскоре исчез из виду.
Бессонов спросил Савельева:
– Что теперь делать будем, князь? Упустили мы Ростова и потеряли главное наше преимущество, скрытность. А теперь, когда изменник ведает, что за ним охотятся, спрячется в каком-нибудь ливонском замке, и не узнаешь где, не то чтобы достать.
– Посмотрим. Без Ростова, живого али мертвого, на Москву не пойдем. Возвращаемся на подворье боярина Воронцова.
Путь обратно оказался быстрей.
На подворье отряд встречали соратники. На крыльцо вышел и боярин. Савельев подъехал к дому, соскочил с коня, передал поводья служке, поднялся по лестнице.
Воронцов спросил:
– Что, Дмитрий Владимирович? Судя по твоему виду, вылазка не удалась.
Дмитрий предложил:
– Пройдем в горницу.
– Конечно.
Вельможи прошли в просторную верхнюю комнату. Присели на стулья.
Савельев отложил в сторону саблю, вытер платком пот с лица.
– Ты прав, Андрей Михайлович, вылазка не удалась. Купца взяли и разговорили быстро, стражу его спеленали. Он указал на починок, где обычно гулял пес Ростов. Пошли к починку. Он у деревни Гальма.
Боярин кивнул.
– Знаю такую деревню… О починке же слышу впервые, да и не интересовался ранее.
– Там два дома всего, два двора, в одном кузнец с семьей живет, в другом гуляет Ростов. Сделали все как надо. Подошли скрытно, окружили, налетели и… никого из свиты Ростова, ни его самого не застали. Я еще когда с работником купца Пагутой у него на хате разговаривал, чуял, кто-то есть рядом посторонний. Проверил, не нашел никого. А там еще кот, на него указал ратник. Подумал, может, и впрямь кот шарахается по двору. Но, как оказалось, помимо кота на дворе был посланец Ростова к Акулину, Степан Колода. Он слышал наш разговор, узнал об интересе моем к Ростову. Покуда мы готовились к выходу, Колода предупредил князя-изменника об опасности. Тот в бега. Двинулся на юго-запад, там граница Руси с орденом Ливонским у Псковского озера. Кого ни допрашивали, никто не ведает, где в Ливонии укрылся Ростов. Из всего сказанного следует, что провалили мы задание государя нашего. Ростов, поняв, что его ищут, теперь так спрячется в Ливонии, что не достать. Да и не узнать, где логово его. Коли узнали, повел дружину бы и в Ливонию, и в Литву, и в Польшу, но достали бы изменника и убийцу. То уже делал у Казани, когда ловил мурзу одного. Не без труда, но тогда задание выполнили, а вот ныне опростоволосился. И чего делать, не ведаю, может, подскажешь, боярин?
На дельный совет Савельев не рассчитывал. Чем ему мог пособить псковский боярин?
Но тот хитро улыбнулся:
– Отчего не помочь хорошим людям поймать убийцу наследника престола русского?
Савельев посмотрел внимательно на боярина:
– Ты серьезно, Андрей Михайлович?
– Куда уж серьезней.
– Но как ты можешь помочь?
– Есть у меня хороший знакомец в Ливонии, рыцарь ордена, управляет одним из приграничных замков. Хоть и живет на окраине, но влияние имеет большое. Он должен узнать, где нашел приют русский князь-изменник.
– Кто он? – воскликнул Савельев.
– Его имя тебе ничего не скажет. Но коли есть интерес, то это фогт, по-нашему воевода города Кардау, что в шестидесяти верстах от границы, Маркус фон Бенис.
– Ты можешь послать к нему гонца?
– То и собираюсь сделать. На поездку уйдет дня три-четыре.
– Пусть так, лишь бы твой рыцарь указал, где прячется Ростов.
– Маркус сделает все, что в его силах.
– У вас такая крепкая дружба?
– Это старая история, князь, и я не хотел бы говорить о ней.
– Добро. Твои дела – это твои дела. Но гонца следует послать как можно быстрее.
– В ночь пойдет, дабы до рассвета пройти границу. Там он остановится в одном из местечек у реки Пиуза. После отдыха двинется дальше, переправится чрез реку.
– Я не слыхал о такой.
– Немудрено. Это не Ока, тем более не Волга и даже не Москва-река.
– Я теперь места себе не найду.
– Придется ждать, Дмитрий Владимирович, коли здесь Ростов сумел уйти.
– Никогда не прощу себе этого промаха.
– Не кори себя. Изменник ведь тоже хитер, как обставил дела на струге? Никто на него и не подумал поначалу. И если бы государь не имел своих людей в стане ворогов внутренних, у тех же Старицких, то и до сих пор Ростов оставался бы вне подозрений.
– Это так, но все же.
– Понимаю тебя.
– Может, мне с гонцом к рыцарю твоему податься?
– Ты подумал, что молвил? Воевода должен быть с дружиной. И вообще пора тебе помолиться, потрапезничать и отдохнуть. Успокойся, еще ничего не проиграно.
– Ты прав, Андрей Михайлович.
После молитвы и трапезы Дмитрий проверил своих ратников, объявил им, что дружина остается на подворье до особого повеления, выход ратников в город строго запрещен. Прошел в опочивальню, лег и тут же уснул. Спал беспокойно. Проснулся, когда за оконцем было темно. Оделся, поспешил в горницу. Боярин уже был там.
– Отдохнул, Дмитрий Владимирович? – спросил Воронцов.
– Да, чего теперь ночью делать, не знаю.
– Уснешь. А нет, так думай, как пойдешь на Ливонию за князем-изменником, коли узнаешь, где он хоронится.
– Я и без дум ведаю.
Воронцов поднялся со стула.
– Трапезничать будешь?
– Нет, – отказался Савельев, – обеденной хватило, помолюсь и опять пойду в опочивальню или к своим ратникам.
– Дело твое. Тут, покуда ты отдыхал, человек от князя Бородинского был.
– Да? И что хотел князь?
– Узнать, как дела. Ты уж извиняй, пришлось сказать правду, потому как лгать не приучен.
